Джиджи, выглянув из машины, жестом дал знать, что все в порядке, и припарковал угнанную машину под навесом, потом вышел и обратился к Шабе:
– Двенадцать тысяч километров. Только что обкатана – лучше новой! Черт возьми, это же здорово. Посмотри на счетчик.
Шабе, одобрительно кивнув, рассеянно взглянул на машину, но ничего не ответил.
Бородатый великан, возившийся у большой сковороды, убавил газ и выглянул из-под навеса.
– Где нашли?
– На Римском Форуме. Голландские туристы, – со смехом ответил Джиджи.
– Давайте, ребята, провернем все это быстренько. – Бородач обратился к Шабе: – Переставим двигатель прямо в твою машину.
Он принялся проверять цепи и крюки подъемного крана, а Джиджи и другой парень открыли капот украденной машины.
– Миллион в чистом виде, – сказал бородач, явно довольный, но остановился, видя, что Шабе медленно качает головой. – В чем дело? Не устраивает?
– Слишком дорого для меня.
– Сукин сын! – взревел бородач. – Неужели ты думаешь, кто-нибудь согласится за меньшие деньги?
– Отправь машину обратно, туда, где была. Мой двигатель работает превосходно.
Почернев от злости, бородач с трудом сдерживал себя.
– У тебя оружие. И что же тебе от меня надо, хотелось бы знать?
Старик загадочно посмотрел на него и произнес:
– Посмотреть, чего, ты стоишь.
Джиджи, стоявший за спиной Шабе, поднял с земли стальную полуось. Другой парень вооружился гаечным ключом.
Бородач мрачно бросил парням:
– Вы слышали? Старик хочет надуть нас!
Желая отвлечь внимание Шабе, он зажег горелку на газовой плите и принялся регулировать пламя, то прибавляя, то уменьшая его.
Джиджи неслышно подошел сзади к Шабе и уже занес стальную палку, намереваясь ударить его, как вдруг старик с поразительной быстротой ухватил ее конец и, прежде чем парень успел размахнуться, так рванул ее на себя, что тот с размаху полетел на груду металлолома.
При этом Шабе успел заметить и парня с гаечным ключом. Его он остановил, уперев ему в лоб дуло пистолета, внезапно появившегося в руках.
– Ну и что дальше? – глухо проговорил бородач.
Парень в испуге отступил, а Джиджи тем временем поднимался, в растерянности держась за окровавленное лицо.
Бородач застыл возле плиты, потрясенный необыкновенной реакцией Шабе.
– Хватит. Я устал, – сказал старик и зло посмотрел на помощников бородача. – Убирайтесь отсюда. Живо!
Немного поколебавшись, парни исчезли.
Шабе подождал, пока те вышли за ограду, и обратился к бородачу:
– Я думал, ты круче. – Он повернулся и не оборачиваясь направился к своей машине.
– Пятьсот тысяч! – крикнул бородач, пытаясь договориться.
Шабе посмотрел на украденный «мерседес» и покачал головой:
– Это же на дурака. Можно заработать куда больше.
В глазах бородача мелькнуло любопытство.
– Это как же?
Шабе медленно вернулся, внимательно глядя на бородача, прошел под навес к газовой плите.
– Можно? – Он указал на сковороду, стоявшую на огне, и, не ожидая ответа, поднял крышку и понюхал. Видимо, понравилось. Он положил пистолет на стол, достал толстую пачку итальянских и иностранных банкнот, показал их бородачу и сунул обратно в карман.
– Думаю, сможем договориться. Не о двигателе. Ясно?
Повернулся к сковороде, подцепил вилкой кусок мяса и положил в рот. Медленно прожевал.
Совсем растерявшись, бородач погасил огонь и сел рядом с Шабе.
– Как тебя зовут, старик?
– А тебя?
– Меня…
– Неважно. Я сам дам тебе имя. – Он подвинул ему сковородку и вилку. – Буду звать тебя… Номер Два. Согласен?
– Номер Два? – переспросил тот.
Шабе кивнул. Бородач взял со сковородки кусок мяса.
Вокзал «Термини» был, как всегда, ярко освещен. В вестибюле толпились любители воскресных загородных прогулок, многие спешили на перроны, голос из динамиков объявлял многочисленные прибывающие и отъезжающие поезда.
Провожая жену на поезд в Венецию, Юрек нес чемодан. Они молча шли вдоль вагонов. Оба чувствовали какую-то неловкость, напряжение. Магдалена явно нервничала, с трудом сдерживала слезы и шла, не замечая ничего вокруг.
Наконец Юрек поставил чемодан на землю. Обнаружив через несколько шагов, что мужа нет рядом, Магдалена возвратилась к нему.
– Вы не произнесли ни одного слова с тех пор, как мы вышли из дома. В самом деле думаете, что так лучше? – спросил Юрек.
Магдалена закусила губу и, словно желая избавиться от какого-то гнета, все же решила заговорить.
– Вам пятьдесят лет, Юрек. – Она пристально посмотрела на мужа. – Нельзя больше так жить… Сколько можно рисковать, терпеть неопределенность…
– Почему это вас так волнует? У меня ведь есть всякие разрешения, лицензии, вы прекрасно знаете это.
– А вы прекрасно знаете, что полиция с вас глаз не спускает. Допустите хоть одну ошибку, даже самую незначительную, и вас тотчас обвинят в контрабанде. Что тогда будет с нами?
– Не беспокойтесь, Магдалена. У меня есть влиятельные друзья, мне нечего бояться.
Он взял чемодан и, жестом предложив жене следовать за ним, двинулся дальше.
– В сущности, я везучий человек, если учесть, что больше ничего не умею делать в жизни.
– Это не так, – сказала Магдалена, поравнявшись с ним. – Вы необыкновенный человек, но почему-то так опустились… Неужели это достойное вас занятие – развозить виски по посольствам? Бутлегер! Так между собой называют вас американцы.
– По крайней мере, необычное занятие, не правда ли?
– Чтобы выручить то немногое, благодаря чему мы как-то существуем, вы поставляете виски еще и итальянским клиентам, обманывающим таможню. И мы ведь остались почти что без средств, Юрек. Зачем вы доводите нас до этого?
– Мне вполне достаточно того, что есть.
– Потому что в молодости вы привыкли иметь все. Потому что теперь вас ничто больше не волнует, не интересует, ведь нет ничего, что можно было бы сравнить с прошлым. А я?
– Вы такая же, как я.
Магдалена в гневе сжала кулаки и заставила его остановиться.
– Нет, нет! Моя семья была уничтожена, от нее осталось только имя. И я очень хорошо знаю, что значит не иметь ничего. Я устала так жить, понимаете? И если не желаете думать обо мне, подумайте о ваших детях.
– Что вы хотите, чтобы я сделал?
– Граф Рудинский, наш мир прекратил свое существование, его больше нет, поймите это наконец! И мы вынуждены теперь жить в другом мире, вот в этом, реальном.
– Этот мир, как вы говорите, реальный, мне не нравится, он не мой. Он вульгарный, шумный, бессмысленный. Я не стану за него сражаться. Я хочу, чтобы мой меч, а он у меня один, оставался чистым.
– Да, чистым… И все время держите его в ножнах, так что толку от него? – Голос ее задрожал. – Лишь бы не испачкать его и не испачкаться самому, вы пускаете все прахом и губите нас вместе с собой.
– Но разве есть какой-нибудь другой мир, где я мог бы сохранить стиль, идею жизни, немного от того величия, какое я унаследовал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65