Но они не совсем al dente и здесь только засоряли комнату.
Вперед протолкался безобразный американец с глубоким шрамом поперек головы.
– Нам это ничего не стоит, но он может его куда-нибудь подкинуть. Подставить нас. Вы гляньте ему в глаза – он же ненавидит нас до смерти.
Он был прав. Но остальные отвернулись. И я тоже – когда ветер стих.
Передо мной возвышалась идеальная представительница Перипланета, огромная и гладкая, тело – будто из полированного обсидиана. Лицо соблазнительное, однако злобное. Я влип.
– Я так понимаю, ты пришел за кусочком нашей жизни? – Она подвела меня к куче панцирей.
– Мне только брошенный кусочек, конечно, если не возражаешь.
– Я – Американская Женщина, королева плоти. В основе нашей культуры – обмен едой и услугами. – Средними ногами она качнула пустой панцирь. – У нас тут не благотворительное общество.
Остальные опять столпились вокруг.
– Моя колония так бедна. Что бы я ни предложил, у вас уже есть, – ответил я.
Нагнувшись, она похлопала меня по спине. Как будто ударила табуреткой.
– Ну ничего, ничего. Если тебе и впрямь нужен панцирь, я уверена, ты что-нибудь придумаешь. – Я искал глазами пожарный выход. – Мы же не бессердечные твари. Я дам тебе товар, если хорошо меня обслужишь. Толпа заулюлюкала.
– Я польщен, – сказал я. – Но что от меня проку такой великолепной особе, окруженной столь мужественными самцами?
Самцы зааплодировали. Самки заулюлюкали.
– Мне надоели эти неуклюжие щенки, – сказала она. – Одни и те же движения. Раз, два, три. Не понимают, что мне нужно.
Она шагнула ко мне. Я попятился, но толпа не пускала.
– Разве ты не хочешь меня? – И она бессовестно меня окатила, точно продавщица косметики.
Пульс у меня участился, крылья затрепетали. Это невозможно.
– Я просто маленький гунн, который не хочет тебя разочаровать.
Повторный выброс ее феромонов меня ослепил; ноги свело судорогой. Ее усы терлись об мои, точно ножи об сталь. И я знал, кто будет индейкой. Мои внутренности будто смазали маслом и вынули. Крылья расправились, и здравый смысл покинул меня. Я не думал о боли, об извращенности моей угнетательницы, даже о том, как уродлива вся эта сцена. Я думал лишь о том, ч секс возможен. Видал я и более странные союзы: Айра и Цыганка, Содом и Гоморра.
А затем я произнес одну из наиболее прискорбных реплик в жизни:
– Ладно, Американская Женщина, делай, что хочешь.
Я ждал прикосновения ее рта к моей железе. Зрение вернулось, и я увидел снижающийся подъемный кран. Я припал к полу. Но она нежна. Сила моей химии нас уравняет. В любом случае скоро Американская Женщина станет моей рабыней. Я приведу ее к Айре, и она выбросит из моего шкафчика Бена Франклина, словно песчинку. Можно будет вообще плюнуть на план с человеческим романом. А затем – кто знает? Семья?
Внезапно Американская Женщина подняла меня в воздух. Я испугался, что моя железа останется у нее в пасти. Я непроизвольно брыкался, взлетая над деревянным полом, и монстры зашлись в новом приступе хохота. В железе обжигающе пульсировало – Американская Женщина тоже смеялась.
– Горяченького парня ты заполучила, – заметил Седой.
Она меня выплюнула. Я упал на пол. Над раздутой железой не смыкались крылья.
– Пробовал грязь в мыльнице? – ответила она, улыбаясь и отплевываясь. – Вот он на вкус такой же.
Пока они забавлялись, я скользнул между ног. Даже если не успею добежать до выхода, может, найду щель и там пережду. Они уже развлеклись, я им скоро наскучу.
Я недалеко ушел, и тут раздался голос Американской Женщины:
– Куда ты собрался, мой принц? Ты сказал – делай, что хочешь, а твое слово для меня закон. – И она властно преградила мне путь.
Я подлез под нее; все равно, что спрятаться в гараже. Я понятия не имел, как же мне до нее достать.
– Американская Женщина, – сказал я. – Там, где я рос, говорят: «Она склоняется, чтобы победить». Но в Риме, аморе, поступают, как Тамбеллини.
Хорошо бы Тамбеллини раздавили их всех своими ножищами.
По очертаниям тени Американской Женщины я попытался вычислить, где у нее гениталии, и пристроил свои. Мой фалломер, мой крюк никогда не расправлялся полностью; в этом не было нужды. Но на этот раз ему предстоял долгий путь.
– Спустись ближе или плюнем на это, – сказал я.
Она глянула вниз. Судя по ее лицу, игры кончились. Я прицелился. Фалломер преодолел рекордную дистанцию. Я впервые чувствовал, как напряглись мускулы. Когда стало больно, я принялся нащупывать ее отверстие. Безуспешно. Американские дикари гоготали. Я оглянулся: я проделал не больше половины пути до Американской Женщины. Рядом с ее сверкающими конечностями мой честный фалломер колыхался пушинкой.
– Осторожней, не то его монстр тебя порвет! – крикнул тип со шрамом.
Эта сука не двигалась. Я напрягся, к заду прилила кровь. Но моя конституция не могла предотвратить это унижение.
– Дьявол!
Свист аборигенов напоминал падающие бомбы. Американская Женщина опустилась на меня. Ощутив ее вес, я согнул фалломер и направил его внутрь. Она больше не смеялась. Но вход был так огромен, а подкладка так мощна, что я не мог зацепиться. Фалломер обшарил ее дырку дважды, но затем обессиленно выпал, судорожно сокращаясь.
– Она склоняется, чтобы победить, – прошептала Американская Женщина. – Ты прав, отличная идея. – И она всем весом навалилась мне на спину.
Ноги у меня по-крабьи разъехались. Меня прижало к полу такой тяжестью, какой я не чувствовал никогда в жизни. Американская Женщина улеглась и поерзала, запечатывая мне дыхальца. Скоро я уже едва дышал. Чего она хочет? Есть методы убийства и попроще.
– Полегче с ней, жеребец, – сказал Шрам. – Без жестокостей!
Все мои силы уходили на то, чтобы выдержать ее вес. Шум нарастал. Скоро вокруг уже дико выли. Американцы скакали, точно обезьяны. Я никогда не встречал такого поведения у высших форм жизни.
– Бык! Тяжеловес! Он ее на всю жизнь изуродует!
Я не имел представления, о чем они; по-моему, толпиться вокруг моего зада – излишняя грубость. В арьергарде у меня все, как полагается. Я напряг мускулы, чтобы лишний раз проверить.
И тогда я понял. Случилось немыслимое. Тяжесть Американской Женщины и мои старания ее удержать выдавили на пол мой честный фалломер, точно тюбик зубной пасты. Там он и лежал, дряблый и бесполезный.
Я был бессилен предотвратить окончательное падение.
– Тревога! Тревога! Германия сбрасывает атомную бомбу в шесть часов!
И вот так мой драгоценный сперматофор, генетический гарант моего вида, предмет вожделения множества прелестных самок Блаттеллы, постыдно шлепнулся на грязный пол Тамбеллини. Вой достиг кульминации.
Американская Женщина встала. Освобождение было прекраснее любого оргазма, что я когда-либо испытывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Вперед протолкался безобразный американец с глубоким шрамом поперек головы.
– Нам это ничего не стоит, но он может его куда-нибудь подкинуть. Подставить нас. Вы гляньте ему в глаза – он же ненавидит нас до смерти.
Он был прав. Но остальные отвернулись. И я тоже – когда ветер стих.
Передо мной возвышалась идеальная представительница Перипланета, огромная и гладкая, тело – будто из полированного обсидиана. Лицо соблазнительное, однако злобное. Я влип.
– Я так понимаю, ты пришел за кусочком нашей жизни? – Она подвела меня к куче панцирей.
– Мне только брошенный кусочек, конечно, если не возражаешь.
– Я – Американская Женщина, королева плоти. В основе нашей культуры – обмен едой и услугами. – Средними ногами она качнула пустой панцирь. – У нас тут не благотворительное общество.
Остальные опять столпились вокруг.
– Моя колония так бедна. Что бы я ни предложил, у вас уже есть, – ответил я.
Нагнувшись, она похлопала меня по спине. Как будто ударила табуреткой.
– Ну ничего, ничего. Если тебе и впрямь нужен панцирь, я уверена, ты что-нибудь придумаешь. – Я искал глазами пожарный выход. – Мы же не бессердечные твари. Я дам тебе товар, если хорошо меня обслужишь. Толпа заулюлюкала.
– Я польщен, – сказал я. – Но что от меня проку такой великолепной особе, окруженной столь мужественными самцами?
Самцы зааплодировали. Самки заулюлюкали.
– Мне надоели эти неуклюжие щенки, – сказала она. – Одни и те же движения. Раз, два, три. Не понимают, что мне нужно.
Она шагнула ко мне. Я попятился, но толпа не пускала.
– Разве ты не хочешь меня? – И она бессовестно меня окатила, точно продавщица косметики.
Пульс у меня участился, крылья затрепетали. Это невозможно.
– Я просто маленький гунн, который не хочет тебя разочаровать.
Повторный выброс ее феромонов меня ослепил; ноги свело судорогой. Ее усы терлись об мои, точно ножи об сталь. И я знал, кто будет индейкой. Мои внутренности будто смазали маслом и вынули. Крылья расправились, и здравый смысл покинул меня. Я не думал о боли, об извращенности моей угнетательницы, даже о том, как уродлива вся эта сцена. Я думал лишь о том, ч секс возможен. Видал я и более странные союзы: Айра и Цыганка, Содом и Гоморра.
А затем я произнес одну из наиболее прискорбных реплик в жизни:
– Ладно, Американская Женщина, делай, что хочешь.
Я ждал прикосновения ее рта к моей железе. Зрение вернулось, и я увидел снижающийся подъемный кран. Я припал к полу. Но она нежна. Сила моей химии нас уравняет. В любом случае скоро Американская Женщина станет моей рабыней. Я приведу ее к Айре, и она выбросит из моего шкафчика Бена Франклина, словно песчинку. Можно будет вообще плюнуть на план с человеческим романом. А затем – кто знает? Семья?
Внезапно Американская Женщина подняла меня в воздух. Я испугался, что моя железа останется у нее в пасти. Я непроизвольно брыкался, взлетая над деревянным полом, и монстры зашлись в новом приступе хохота. В железе обжигающе пульсировало – Американская Женщина тоже смеялась.
– Горяченького парня ты заполучила, – заметил Седой.
Она меня выплюнула. Я упал на пол. Над раздутой железой не смыкались крылья.
– Пробовал грязь в мыльнице? – ответила она, улыбаясь и отплевываясь. – Вот он на вкус такой же.
Пока они забавлялись, я скользнул между ног. Даже если не успею добежать до выхода, может, найду щель и там пережду. Они уже развлеклись, я им скоро наскучу.
Я недалеко ушел, и тут раздался голос Американской Женщины:
– Куда ты собрался, мой принц? Ты сказал – делай, что хочешь, а твое слово для меня закон. – И она властно преградила мне путь.
Я подлез под нее; все равно, что спрятаться в гараже. Я понятия не имел, как же мне до нее достать.
– Американская Женщина, – сказал я. – Там, где я рос, говорят: «Она склоняется, чтобы победить». Но в Риме, аморе, поступают, как Тамбеллини.
Хорошо бы Тамбеллини раздавили их всех своими ножищами.
По очертаниям тени Американской Женщины я попытался вычислить, где у нее гениталии, и пристроил свои. Мой фалломер, мой крюк никогда не расправлялся полностью; в этом не было нужды. Но на этот раз ему предстоял долгий путь.
– Спустись ближе или плюнем на это, – сказал я.
Она глянула вниз. Судя по ее лицу, игры кончились. Я прицелился. Фалломер преодолел рекордную дистанцию. Я впервые чувствовал, как напряглись мускулы. Когда стало больно, я принялся нащупывать ее отверстие. Безуспешно. Американские дикари гоготали. Я оглянулся: я проделал не больше половины пути до Американской Женщины. Рядом с ее сверкающими конечностями мой честный фалломер колыхался пушинкой.
– Осторожней, не то его монстр тебя порвет! – крикнул тип со шрамом.
Эта сука не двигалась. Я напрягся, к заду прилила кровь. Но моя конституция не могла предотвратить это унижение.
– Дьявол!
Свист аборигенов напоминал падающие бомбы. Американская Женщина опустилась на меня. Ощутив ее вес, я согнул фалломер и направил его внутрь. Она больше не смеялась. Но вход был так огромен, а подкладка так мощна, что я не мог зацепиться. Фалломер обшарил ее дырку дважды, но затем обессиленно выпал, судорожно сокращаясь.
– Она склоняется, чтобы победить, – прошептала Американская Женщина. – Ты прав, отличная идея. – И она всем весом навалилась мне на спину.
Ноги у меня по-крабьи разъехались. Меня прижало к полу такой тяжестью, какой я не чувствовал никогда в жизни. Американская Женщина улеглась и поерзала, запечатывая мне дыхальца. Скоро я уже едва дышал. Чего она хочет? Есть методы убийства и попроще.
– Полегче с ней, жеребец, – сказал Шрам. – Без жестокостей!
Все мои силы уходили на то, чтобы выдержать ее вес. Шум нарастал. Скоро вокруг уже дико выли. Американцы скакали, точно обезьяны. Я никогда не встречал такого поведения у высших форм жизни.
– Бык! Тяжеловес! Он ее на всю жизнь изуродует!
Я не имел представления, о чем они; по-моему, толпиться вокруг моего зада – излишняя грубость. В арьергарде у меня все, как полагается. Я напряг мускулы, чтобы лишний раз проверить.
И тогда я понял. Случилось немыслимое. Тяжесть Американской Женщины и мои старания ее удержать выдавили на пол мой честный фалломер, точно тюбик зубной пасты. Там он и лежал, дряблый и бесполезный.
Я был бессилен предотвратить окончательное падение.
– Тревога! Тревога! Германия сбрасывает атомную бомбу в шесть часов!
И вот так мой драгоценный сперматофор, генетический гарант моего вида, предмет вожделения множества прелестных самок Блаттеллы, постыдно шлепнулся на грязный пол Тамбеллини. Вой достиг кульминации.
Американская Женщина встала. Освобождение было прекраснее любого оргазма, что я когда-либо испытывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60