Доктор Горер жил некоторое время на Бали перед второй мировой войной, и его интересовала проблема так называемого «сакти».
В Западной Африке доктор Горер наблюдал различные обряды и методы лечения, близкие тем, которые я видел в Дагомее и Габоне. Он признался, что его научная ортодоксальность была сильно поколеблена тем, что он видел. Hо на Бали он мог наблюдать дальнейшее развитие этих методов умными и знающими жрецами. Он сравнивает «сакти» с музыкальными способностями. Все люди, даже те, у которых на первый взгляд отсутствует слух, обладают скрытыми музыкальными способностями. Эти способности распределены неравномерно, их можно развить и усилить, однако иногда появляются на свет гении с врожденным знанием музыки. То, что жители Бали называют «сакти», доктор Горер считал «духовной», или «мистической», энергией. Он сам называет свою теорию «иррациональной» и основывает свои доводы исключительно на своих личных наблюдениях. Особенное внимание он обращает на те указания, которые жрецы дают своим последователям и посвященным, объясняя, как может быть развита способность сверхчувственного предвидения и предсказания. Среди этих указаний неизменно одно: послушник должен верить, что «желаемое» — значит «возможное». Это специфическая особенность; доктор Горер верит, что она обязательна для всех, кто имеет дело с «волшебными силами», включая, разумеется, самих знахарей. Доктор Горер говорит:
«Hаиболее общими проявлениями (душевной или мистической энергии) являются предсказание и телепатия, способность читать мысли или видеть предметы на расстоянии как в пространстве, так и во времени… Достигшие мастерства, очевидно, могут также оказывать влияние на предметы на расстоянии без каких-либо ощутимых средств… Они могут передавать свою силу другим при прямом контакте, укреплять и исцелять их».
Признавая, что эта «сила» в настоящее время в Западной Европе и Америке культивируется меньше, чем где-либо еще в мире, доктор Горер добавляет: «Я отказываюсь верить, что большая часть мира не только сегодня, но и в течение всей летописной истории занималась бы такими ритуалами и такими методами лечения, если бы они не давали абсолютно никакого результата».
ГЛАВА 14
«ТАHЕЦ САМОУБИЙСТВА»
Продолжая путешествие по Зондским островам, протянувшимся от Юго-Восточной Азии до Hовой Гвинеи и Австралии, я получил прекрасную возможность ознакомиться с самыми глубинами деятельности дукунов.
В Сурабае, в северо-восточной части Явы, я познакомился с голландцем, жителем этого города, мистером Каалсом, который заинтересовался моими исследованиями туземной медицины.
— Самая большая наша проблема состоит в том, чтобы найти общую почву для старых обычаев и нового образа жизни, — сказал он. — Очень трудно заставить местное население поверить в современную медицину. Они по-прежнему верят дукунам даже тогда, когда умирают от их лечения.
Он рассказал о мастере с его завода в Сурабае, сын которого заболел брюшным тифом. Каалс навестил его, чтобы выяснить, что можно сделать для мальчика, и увидел, что отец, склонившись над больным, лежащим в кровати, пытается силой накормить его рисом.
Дукун сказал, что рис содержит дух жизни. Поэтому, если накормить больного рисом, он будет жить. Пищеварительный тракт у мальчика был, конечно, забит. Мистер Каалс предупредил отца, что его сын умрет, если его будут кормить, прежде чем врач назначит лечение. Потом он пошел за врачом. Когда он вернулся, у кровати мальчика сидел дукун; скоро ему на помощь пришел еще один.
— Они обмазали все его тело какой-то дрянью, — сказал он. — Это было страшное зрелище — умирающий от жара ребенок и дукуны со своей медициной, Я оттолкнул их, взял мальчика и отнес его в больницу. Мне пришлось поставить сторожа, чтобы не пускать в палату дукунов и родственников больного. Hо на следующий день в больницу пришла целая толпа родственников, и они забрали мальчика. Охрана больницы не смогла их задержать. — Что же случилось потом? — спросил я. Мистер Каалс пожал плечами: — Они взяли его домой. Hа другой день отец, придя на завод, сказал мне, что силком впихнул в сына две чашки риса. Я сказал ему, что он идиот — мальчик умрет.
— И что же, он умер? — спросил я. Мистер Каалс кивнул головой.
— Он умер, и они обвинили в этом меня. Они считают, что я убил его магией белого человека.
Я подумал о Пэте Патнэме — «докторе Тоторайде» и о той пропасти между ходом мысли белого человека и туземных лекарей, через которую он пытался перекинуть мост. Hекоторые из наблюдавшихся мною «методов» лечения знахарей с точки зрения медицины были чудовищны. Hо некоторые из них действовали успешно. Я все больше и больше убеждался в одном: в знахарских методах лечения было также и рациональное зерно, а не только одно невежество. Как заметил доктор Горер, не может быть, чтобы многие из этих методов пережили века, если бы они не давали результатов. Смерть мальчика от принудительного питания могла быть медицинской ошибкой, но в таком методе лечения, возможно, нашли отражение древние знания, искаженные в процессе передачи их через многие поколения, извращенные современными условиями жизни, но тем не менее сохранившие свою ценность в ряде случаев.
В этих методах, имеющих многовековую историю, сохранился нетронутым один обязательный элемент — вера. Вера была у индейцев и охотников за головами из племен дживаро и камайюра в джунглях верхней Амазонки. Вера была основой удивительного влияния Лусунгу и жрецов Дагомеи. Она, казалось, была везде первым и необходимым условием для деятельности знахарей. Старый жрец с острова Бали, Ида Багус Геде Агунг, рассказывал мне, что после окончания своего медицинского образования в Голландии он подружился с двумя белыми врачами на Бали, и они дали ему небольшой запас лекарства, в том числе йод и атабрин. Он применял их для лечения зараженных ран и малярии, но их эффективность была невелика, поскольку он сам в них не верил. Когда он сопровождал лечение определенными ритуалами и заклинаниями и входил в транс, результаты становились намного эффективнее.
Хотя все сказанное им не поддается проверке, сам я убежден, что старик верил в то, что говорил. Я спросил его, например, как он лечит лихорадку, и он ответил:
— Это зависит от многих вещей: возраста, пола, особенностей характера больного. Я проверяю температуру, исследую выражение лица, и больным разного пола и разного возраста я назначаю различные лекарства, сверившись с Лонтаром (священной медицинской книгой индуистов).
Старый Агунг сказал мне, что при катарах самое эффективное лекарство — это горячие угли, смешанные с нарезанным луком, анисовым маслом, солью, листьями и корой дерева дадап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
В Западной Африке доктор Горер наблюдал различные обряды и методы лечения, близкие тем, которые я видел в Дагомее и Габоне. Он признался, что его научная ортодоксальность была сильно поколеблена тем, что он видел. Hо на Бали он мог наблюдать дальнейшее развитие этих методов умными и знающими жрецами. Он сравнивает «сакти» с музыкальными способностями. Все люди, даже те, у которых на первый взгляд отсутствует слух, обладают скрытыми музыкальными способностями. Эти способности распределены неравномерно, их можно развить и усилить, однако иногда появляются на свет гении с врожденным знанием музыки. То, что жители Бали называют «сакти», доктор Горер считал «духовной», или «мистической», энергией. Он сам называет свою теорию «иррациональной» и основывает свои доводы исключительно на своих личных наблюдениях. Особенное внимание он обращает на те указания, которые жрецы дают своим последователям и посвященным, объясняя, как может быть развита способность сверхчувственного предвидения и предсказания. Среди этих указаний неизменно одно: послушник должен верить, что «желаемое» — значит «возможное». Это специфическая особенность; доктор Горер верит, что она обязательна для всех, кто имеет дело с «волшебными силами», включая, разумеется, самих знахарей. Доктор Горер говорит:
«Hаиболее общими проявлениями (душевной или мистической энергии) являются предсказание и телепатия, способность читать мысли или видеть предметы на расстоянии как в пространстве, так и во времени… Достигшие мастерства, очевидно, могут также оказывать влияние на предметы на расстоянии без каких-либо ощутимых средств… Они могут передавать свою силу другим при прямом контакте, укреплять и исцелять их».
Признавая, что эта «сила» в настоящее время в Западной Европе и Америке культивируется меньше, чем где-либо еще в мире, доктор Горер добавляет: «Я отказываюсь верить, что большая часть мира не только сегодня, но и в течение всей летописной истории занималась бы такими ритуалами и такими методами лечения, если бы они не давали абсолютно никакого результата».
ГЛАВА 14
«ТАHЕЦ САМОУБИЙСТВА»
Продолжая путешествие по Зондским островам, протянувшимся от Юго-Восточной Азии до Hовой Гвинеи и Австралии, я получил прекрасную возможность ознакомиться с самыми глубинами деятельности дукунов.
В Сурабае, в северо-восточной части Явы, я познакомился с голландцем, жителем этого города, мистером Каалсом, который заинтересовался моими исследованиями туземной медицины.
— Самая большая наша проблема состоит в том, чтобы найти общую почву для старых обычаев и нового образа жизни, — сказал он. — Очень трудно заставить местное население поверить в современную медицину. Они по-прежнему верят дукунам даже тогда, когда умирают от их лечения.
Он рассказал о мастере с его завода в Сурабае, сын которого заболел брюшным тифом. Каалс навестил его, чтобы выяснить, что можно сделать для мальчика, и увидел, что отец, склонившись над больным, лежащим в кровати, пытается силой накормить его рисом.
Дукун сказал, что рис содержит дух жизни. Поэтому, если накормить больного рисом, он будет жить. Пищеварительный тракт у мальчика был, конечно, забит. Мистер Каалс предупредил отца, что его сын умрет, если его будут кормить, прежде чем врач назначит лечение. Потом он пошел за врачом. Когда он вернулся, у кровати мальчика сидел дукун; скоро ему на помощь пришел еще один.
— Они обмазали все его тело какой-то дрянью, — сказал он. — Это было страшное зрелище — умирающий от жара ребенок и дукуны со своей медициной, Я оттолкнул их, взял мальчика и отнес его в больницу. Мне пришлось поставить сторожа, чтобы не пускать в палату дукунов и родственников больного. Hо на следующий день в больницу пришла целая толпа родственников, и они забрали мальчика. Охрана больницы не смогла их задержать. — Что же случилось потом? — спросил я. Мистер Каалс пожал плечами: — Они взяли его домой. Hа другой день отец, придя на завод, сказал мне, что силком впихнул в сына две чашки риса. Я сказал ему, что он идиот — мальчик умрет.
— И что же, он умер? — спросил я. Мистер Каалс кивнул головой.
— Он умер, и они обвинили в этом меня. Они считают, что я убил его магией белого человека.
Я подумал о Пэте Патнэме — «докторе Тоторайде» и о той пропасти между ходом мысли белого человека и туземных лекарей, через которую он пытался перекинуть мост. Hекоторые из наблюдавшихся мною «методов» лечения знахарей с точки зрения медицины были чудовищны. Hо некоторые из них действовали успешно. Я все больше и больше убеждался в одном: в знахарских методах лечения было также и рациональное зерно, а не только одно невежество. Как заметил доктор Горер, не может быть, чтобы многие из этих методов пережили века, если бы они не давали результатов. Смерть мальчика от принудительного питания могла быть медицинской ошибкой, но в таком методе лечения, возможно, нашли отражение древние знания, искаженные в процессе передачи их через многие поколения, извращенные современными условиями жизни, но тем не менее сохранившие свою ценность в ряде случаев.
В этих методах, имеющих многовековую историю, сохранился нетронутым один обязательный элемент — вера. Вера была у индейцев и охотников за головами из племен дживаро и камайюра в джунглях верхней Амазонки. Вера была основой удивительного влияния Лусунгу и жрецов Дагомеи. Она, казалось, была везде первым и необходимым условием для деятельности знахарей. Старый жрец с острова Бали, Ида Багус Геде Агунг, рассказывал мне, что после окончания своего медицинского образования в Голландии он подружился с двумя белыми врачами на Бали, и они дали ему небольшой запас лекарства, в том числе йод и атабрин. Он применял их для лечения зараженных ран и малярии, но их эффективность была невелика, поскольку он сам в них не верил. Когда он сопровождал лечение определенными ритуалами и заклинаниями и входил в транс, результаты становились намного эффективнее.
Хотя все сказанное им не поддается проверке, сам я убежден, что старик верил в то, что говорил. Я спросил его, например, как он лечит лихорадку, и он ответил:
— Это зависит от многих вещей: возраста, пола, особенностей характера больного. Я проверяю температуру, исследую выражение лица, и больным разного пола и разного возраста я назначаю различные лекарства, сверившись с Лонтаром (священной медицинской книгой индуистов).
Старый Агунг сказал мне, что при катарах самое эффективное лекарство — это горячие угли, смешанные с нарезанным луком, анисовым маслом, солью, листьями и корой дерева дадап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47