Стоп, не надо спешить, осадил я себя, это еще только
намек, не более того, все это надо проверять и проверять. Но если я прав,
хоть в чем-то прав - значит, меня каким-то образом рассекретили.
Рассекретили, несмотря на то, что я стер всю информацию из своих
мнемоблоков сразу же по прибытии на Кабенг. Рассекретили, несмотря на блок
в моей памяти, установленный еще в Академии, несмотря на то даже, что об
этом блоке я вспомнил впервые с момента его установки. Впервые, хотя имел
право вспомнить о нем и, в случае необходимости, снять его лишь через трое
суток после прибытия на базу. Мы бьемся над безопасностью, мы стремимся,
чтобы поведение наших агентов как можно меньше отличалось от поведения
обычных, ничего не знающих и ничего не ведающих людей, чтобы нас как можно
труднее было выделить и как-то нейтрализовать и именно ради этого лишаем
себя значительной доли памяти о том, с чем приходится бороться, но все это
оказывается напрасным, если меня уже сегодня сумели рассекретить. Как,
когда, где, каким образом?
Я стоял, прислонившись к стене у входа в транспортный тоннель, и не знал,
что же делать дальше. Неужели это ловушка? - думал я. И я. как автомат,
сам шел в эту ловушку. Меня просто-напросто подвели к мышеловке, не оставив
никакого другого пути. И что тогда ждет меня там, дальше, в транспортном
тоннеле? Или на энергоблоке? Что такого может ожидать меня здесь, на базе,
рядом с людьми и знакомыми земными механизмами? Глупость какая-то, подумал
я, ты просто паникуешь, Лешка. Глупость А сколько в нашем архиве
зарегистрировано необьяснимых исчезновений? Кажется, восемнадцать. Или даже
больше. Вот так же, в знакомом, привычном окружении, среди людей, кто-то
исчезал бесследно и необьяснимо. А Панкерт - тоже глупость? То, что он
погиб на Джильбере - и вот, обьявился здесь, на Кабенге, а потом прибыл на
Землю, оставил доклад в Академии - и исчез. Призрак, с которым здесь, на
Кабенге, все так или иначе были знакомы, А Катя? Я даже вздрогнул, поняв, о
чем же я думаю. Но не думать не мог - я уже искал информацию о ней в своих
мнемоблоках. Конечно, ничего существенного не было. Не было даже индекса
связи за последние пять лет. Да и что я хотел обнаружить где и когда она
тоже могла превратиться в призрака вслед за Панкертом? Смешно. Так смешно,
что мороз по коже пробирает. Да не может она быть призраком, не может, я же
видел ее, говорил с ней, убеждал я себя, но какой-то голос внутри меня
отвечал, что Панкерта точно так же видели, с ним не то, что говорили, с ним
вместе жили и работали. И тем не менее прибытие его на Землю не
зарегистрировано. И появление его доклада поэтому может означать все, что
угодно. В том числе и то, что нас, тех, кто знал все возможное о Нашествии,
тех, кто занимался исключительно Нашествием, каким-то образом рассекретили
и решили нейтрализовать.
Стоп, не паникуй, - сказал я себе. Так можно додуматься до чего угодно.
Так можно заподозрить самого Зигмунда или меня в том, что мы являемся
агентами Нашествия. Ты ошибаешься, Лешка, ты ошибаешься уже хотя бы потому,
что приписываешь противнику человеческую логику поведения. И человеческие
методы - те, которыми воспользовался бы человек. Будь это так, мы давно бы
уже сумели выявить признаки Нашествия, мы давно бы уже вышли на след.
Инфоры Академии достаточно хорошо владеют переработкой информации - и они
до сих пор не обнаружили в событиях, бывших у нас на подозрении, и следов
человеческой логики. Значит чушь. Значит, надо искать другое обьяснение, а
не стоять тут у стенки, как истукан. Вон, на меня уже оглядываются. Я
бросил взгляд в сторону прошедшей мимо парочки - давешней девушки в
обнимку с каким-то парнем, видимо, тем самым Карелом.
Значит надо искать другое обьяснение, - повторил я про себя. Хотя бы вот
такое: авария действительно имела место, в медпункте действительно умер
один из пострадавших, но об этом почти никто на базе не знает. Чушь, быть
такого не может, но проверить стоило.
А если не чушь?
Если не чушь, то обстановочка здесь мне очень не нравилась. Даже
безотносительно к Нашествию.
Я оторвался, наконец, от стены и пошел назад. Просто для того, чтобы не
встречаться снова с этой парочкой. Свернул в какой-то проход, высветил, не
останавливаясь, схему базы и, обнаружив, что библиотека совсем рядом,
прямиком направился туда. В библиотеке, по крайней мере, никто мне не будет
мешать.
Я отыскал свободный бокс, заблокировался и подключился к информационному
каналу. С полминуты, наверное, ушло у меня на то, чтобы понять, что извлечь
хоть какую-то информацию о событиях на энергоблоке, пользуясь общим
доступом, не удастся. Это уже говорило о чем-то хотя бы о том, что на базе
Кабенга успешно осуществляется режим секретности А, установленный Советом
Академии. Как инспектора и наблюдателя, это меня могло только радовать.
Эпоха вселенского оптимизма, когда любая информация была доступна для всех,
давно уже миновала, и нам, сотрудникам Зигмунда, лучше, чем кому бы то ни
было в Академии было известно, в какую цену обошлась человечеству эта
эпоха. Люди разные в силу обьективных причин. И далеко не безразлично, на
какой основе будут приниматься решения, которыми они руководствуются в
своих действиях. Достаточно вспомнить хотя бы панику на Кристи-14 при
утечке реагента ХТ, чтобы понять и принять необходимость ограничения
доступа к информации во имя блага самого человечества и каждого отдельного
человека. Я уж не говорю о той гипотетичекой, но вполне реальной
возможности, когда эта информация может быть использована кем-то вне
человечества во вред людям. Но я вдруг вспомнил слезы Кати и смех,
доносившийся из прохода к бассейну. И впервые, наверное, усомнился в этом.
Авария на энергоблоке действительно произошла. Используя уровень доступа к
информации наблюдателя Академии, я получил о ней все необходимые данные.
Когда я понял, что там случилось, мне захотелось немедленно, сейчас же
вскочить и вломиться - именно вломиться - в сектор управления. И устроить
им там представление с сокрушением мебели и прочими глупостями,
свидетельствующими о нерациональном поведении. Честно говоря, у меня и
мысли никогда не возникало о том, что подобное вообще возможно. Хотя...
Ведь всякий раз, когда мы сталкивались с чем-то, предположительно имеющим
отношение к Нашествию, происходило что-то подобное - не внешне подобное, а
подобное по немыслимости своей, по полной невозможности и
непредсказуемости.
Взять хотя бы эту историю с Троей, с той пропавшей разведочной группой из
шестнадцати человек. Прекрасная, очень милая история, эдакий космический
анекдот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
намек, не более того, все это надо проверять и проверять. Но если я прав,
хоть в чем-то прав - значит, меня каким-то образом рассекретили.
Рассекретили, несмотря на то, что я стер всю информацию из своих
мнемоблоков сразу же по прибытии на Кабенг. Рассекретили, несмотря на блок
в моей памяти, установленный еще в Академии, несмотря на то даже, что об
этом блоке я вспомнил впервые с момента его установки. Впервые, хотя имел
право вспомнить о нем и, в случае необходимости, снять его лишь через трое
суток после прибытия на базу. Мы бьемся над безопасностью, мы стремимся,
чтобы поведение наших агентов как можно меньше отличалось от поведения
обычных, ничего не знающих и ничего не ведающих людей, чтобы нас как можно
труднее было выделить и как-то нейтрализовать и именно ради этого лишаем
себя значительной доли памяти о том, с чем приходится бороться, но все это
оказывается напрасным, если меня уже сегодня сумели рассекретить. Как,
когда, где, каким образом?
Я стоял, прислонившись к стене у входа в транспортный тоннель, и не знал,
что же делать дальше. Неужели это ловушка? - думал я. И я. как автомат,
сам шел в эту ловушку. Меня просто-напросто подвели к мышеловке, не оставив
никакого другого пути. И что тогда ждет меня там, дальше, в транспортном
тоннеле? Или на энергоблоке? Что такого может ожидать меня здесь, на базе,
рядом с людьми и знакомыми земными механизмами? Глупость какая-то, подумал
я, ты просто паникуешь, Лешка. Глупость А сколько в нашем архиве
зарегистрировано необьяснимых исчезновений? Кажется, восемнадцать. Или даже
больше. Вот так же, в знакомом, привычном окружении, среди людей, кто-то
исчезал бесследно и необьяснимо. А Панкерт - тоже глупость? То, что он
погиб на Джильбере - и вот, обьявился здесь, на Кабенге, а потом прибыл на
Землю, оставил доклад в Академии - и исчез. Призрак, с которым здесь, на
Кабенге, все так или иначе были знакомы, А Катя? Я даже вздрогнул, поняв, о
чем же я думаю. Но не думать не мог - я уже искал информацию о ней в своих
мнемоблоках. Конечно, ничего существенного не было. Не было даже индекса
связи за последние пять лет. Да и что я хотел обнаружить где и когда она
тоже могла превратиться в призрака вслед за Панкертом? Смешно. Так смешно,
что мороз по коже пробирает. Да не может она быть призраком, не может, я же
видел ее, говорил с ней, убеждал я себя, но какой-то голос внутри меня
отвечал, что Панкерта точно так же видели, с ним не то, что говорили, с ним
вместе жили и работали. И тем не менее прибытие его на Землю не
зарегистрировано. И появление его доклада поэтому может означать все, что
угодно. В том числе и то, что нас, тех, кто знал все возможное о Нашествии,
тех, кто занимался исключительно Нашествием, каким-то образом рассекретили
и решили нейтрализовать.
Стоп, не паникуй, - сказал я себе. Так можно додуматься до чего угодно.
Так можно заподозрить самого Зигмунда или меня в том, что мы являемся
агентами Нашествия. Ты ошибаешься, Лешка, ты ошибаешься уже хотя бы потому,
что приписываешь противнику человеческую логику поведения. И человеческие
методы - те, которыми воспользовался бы человек. Будь это так, мы давно бы
уже сумели выявить признаки Нашествия, мы давно бы уже вышли на след.
Инфоры Академии достаточно хорошо владеют переработкой информации - и они
до сих пор не обнаружили в событиях, бывших у нас на подозрении, и следов
человеческой логики. Значит чушь. Значит, надо искать другое обьяснение, а
не стоять тут у стенки, как истукан. Вон, на меня уже оглядываются. Я
бросил взгляд в сторону прошедшей мимо парочки - давешней девушки в
обнимку с каким-то парнем, видимо, тем самым Карелом.
Значит надо искать другое обьяснение, - повторил я про себя. Хотя бы вот
такое: авария действительно имела место, в медпункте действительно умер
один из пострадавших, но об этом почти никто на базе не знает. Чушь, быть
такого не может, но проверить стоило.
А если не чушь?
Если не чушь, то обстановочка здесь мне очень не нравилась. Даже
безотносительно к Нашествию.
Я оторвался, наконец, от стены и пошел назад. Просто для того, чтобы не
встречаться снова с этой парочкой. Свернул в какой-то проход, высветил, не
останавливаясь, схему базы и, обнаружив, что библиотека совсем рядом,
прямиком направился туда. В библиотеке, по крайней мере, никто мне не будет
мешать.
Я отыскал свободный бокс, заблокировался и подключился к информационному
каналу. С полминуты, наверное, ушло у меня на то, чтобы понять, что извлечь
хоть какую-то информацию о событиях на энергоблоке, пользуясь общим
доступом, не удастся. Это уже говорило о чем-то хотя бы о том, что на базе
Кабенга успешно осуществляется режим секретности А, установленный Советом
Академии. Как инспектора и наблюдателя, это меня могло только радовать.
Эпоха вселенского оптимизма, когда любая информация была доступна для всех,
давно уже миновала, и нам, сотрудникам Зигмунда, лучше, чем кому бы то ни
было в Академии было известно, в какую цену обошлась человечеству эта
эпоха. Люди разные в силу обьективных причин. И далеко не безразлично, на
какой основе будут приниматься решения, которыми они руководствуются в
своих действиях. Достаточно вспомнить хотя бы панику на Кристи-14 при
утечке реагента ХТ, чтобы понять и принять необходимость ограничения
доступа к информации во имя блага самого человечества и каждого отдельного
человека. Я уж не говорю о той гипотетичекой, но вполне реальной
возможности, когда эта информация может быть использована кем-то вне
человечества во вред людям. Но я вдруг вспомнил слезы Кати и смех,
доносившийся из прохода к бассейну. И впервые, наверное, усомнился в этом.
Авария на энергоблоке действительно произошла. Используя уровень доступа к
информации наблюдателя Академии, я получил о ней все необходимые данные.
Когда я понял, что там случилось, мне захотелось немедленно, сейчас же
вскочить и вломиться - именно вломиться - в сектор управления. И устроить
им там представление с сокрушением мебели и прочими глупостями,
свидетельствующими о нерациональном поведении. Честно говоря, у меня и
мысли никогда не возникало о том, что подобное вообще возможно. Хотя...
Ведь всякий раз, когда мы сталкивались с чем-то, предположительно имеющим
отношение к Нашествию, происходило что-то подобное - не внешне подобное, а
подобное по немыслимости своей, по полной невозможности и
непредсказуемости.
Взять хотя бы эту историю с Троей, с той пропавшей разведочной группой из
шестнадцати человек. Прекрасная, очень милая история, эдакий космический
анекдот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53