Поэтому из всего арсенала различных средств и способов конспиративной связи следовало выбрать только ту часть, которая гарантировала максимальную безопасность. Исходя из этих же соображений, Центр и назначил операцию через «Охотничий домик», долгий путь к которому позволял с уверенностью выявить самую хитроумную слежку.
Тщательно проверившись, обусловленным сигналом я вызвал их на срочную тайниковую операцию. Но смогут ли они прочитать этот вызов? Сомнения и понятная тревога не покидали меня до последней минуты операции. Чувствовалось, что и резидент, мой непосредственный руководитель, находится в таком же состоянии. Поэтому уверенно, без всяких сомнений в успехе предстоящего оперативного мероприятия, я доложил резиденту предполагаемый порядок его проведения и, получив благословение, утром следующего дня с семьей выехал из города.
Что было дальше, вы уже знаете. Понятно, что внешняя, видимая безмятежность и даже некоторое веселье давалось нелегко, ибо наружка вцепилась в меня зубами еще на городской окраине. Видимо, частые и неоправданно продолжительные посещения нашего посольства в последние дни насторожили англичан. Иначе вряд ли они стали бы таскаться в Рождественские праздники за обычным директором русско-британской страховой компании.
По общепринятым канонам, обнаружив слежку, я был обязан немедленно прекратить всякую разведывательную деятельность и старательно изображать самое благовидное поведение. А «Курские»? Если для них это последний шанс вырваться из раскинутой контрразведкой сети? Если уже завтра весь мир узнает о новом фиаско советского шпионажа?
Вместе с тем, я явственно представлял безмерное волнение резидента, конечно же, получившего от нашей службы эфирного контроля подтверждение установленной за мною плотной слежки. Естественно, он не знает, вижу ли я ее и не выведу ли контрразведку на наших нелегалов. В нашей работе такой брак совершенно недопустим, он чрезмерно дорого стоит.
Мозг прорабатывал десятки решений, мучительно отыскивая оптимальное. И оно, совершенно бесхитростное, пришло само собой: спокойно, как бы не замечая слежки, двигаться к месту назначения. Расшифровка нелегалов исключена — личного контакта не планируется, а тайниковую операцию можно успешно сымпровизировать, если сотрудники наружного наблюдения в праздничной обстановке притупят бдительность. Бездумно рисковать не стоит, но если вполне благоприятный шанс подвернется, его непременно следует использовать.
И с какой же радостью я наблюдал, как мои «телохранители» начали дружно праздновать Рождество практически сразу по прибытии к уютному лесному ресторанчику. Пьянели они на глазах, а до операции оставалось еще несколько часов. Это укрепляло мои надежды. И когда они, изрезав два колеса у моей машины, лихо промчались мимо, едва не задавив смертельно испуганного Джесси, стало понятно, что они бросали нас в лесу, переполненные чувством до конца исполненного долга. Хотя «исполнили» они его грубо, непрофессионально, попросту говоря, по-хамски, поправ тот условный «кодекс порядочности», который извечно существует в отношениях между цивилизованными спецслужбами. Но для меня это был совершенно неоценимый подарок — теперь я мог спокойно проводить запланированную тайниковую операцию. Времени для этого оставалось вполне достаточно.
Поездка с Джесси в Олбани была вдвойне полезна — и для ремонта порезанных колес, и для дополнительной проверки непосредственно перед выходом к тайнику. Конечно же, мои спутники ничего не подозревали, когда на обратном пути, неподалеку от ресторана я попросил Джесси на минуточку остановиться, чтобы «сбегать за ближайшие кусты». В небольшой нише под могучими корнями столетнего бука я оставил плотный серый пакет.
Простившись с Хелен, Джесси и юным помощником Сэма Торнхилла, ловко поставившим оба починенных колеса, мы отъехали от ресторана и остановились у развилки нескольких лесных дорог. В сгущающихся сумерках через зеркальце я наблюдал, как неподалеку, на другой дороге остановилась неброская автомашина. Из нее вышел мужчина в светлом плаще, неторопливо закурил, обменялся несколькими фразами с сидевшей внутри спутницей и, снова сев за руль, свернул на одну из боковых дорог. На том месте, где только что стояла эта машина, у бордюрного камня осталась разорванная пополам пачка из-под сигарет «Кэмэл». Это означало, что «Курские» стали обладателями новых загранпаспортов!
На городской квартире одного из наших сотрудников с нетерпением меня дожидался резидент. Он осунулся и еще больше поседел за эти несколько часов.
— Ты видел наружку?
— Видел, Михаил Иваныч, видел, причем еще до выезда из города…
— Ну и…
Выслушав доклад, резидент философски заметил:
— Все-то ты сделал правильно, но задницу все равно набьют. И защищать тебя не стану, попортил же ты мне кровушки…
Чутье резидента не подвело. Набили. Но когда «Курские» благополучно осели в другой стране и начали активную работу, Центр прислал мне поздравление с невеликой, но все-таки правительственной наградой.
После проведения тайниковой операции, в тот же вечер, мы с женой навестили одного из местных друзей. Узнав, что днем мы обедали в загородном ресторане, он полюбопытствовал:
— Конечно же, ваш обед не обошелся без нашей традиционной рождественской индейки? Как она вам показалась?
Я непроизвольно вздрогнул. — Поначалу мне показалось, что она здорово подгорела, но к счастью, все обошлось.
Английский друг как-то странно на меня поглядел.
Маркиз Делафар — агент с Лубянки
Олег Капчинский
Глава I. МАРКИЗ ИЗ ВЧК
События развивались стремительно.
В ночь с 15 на 16 ноября 1918 года союзный флот в составе 10 линейных кораблей, 9 крейсеров и 10 миноносцев под командованием французского вице-адмирала Амета вошел в Черное море.
28 ноября в Одессу вступил эшелон сербских войск, затем корпус польских легионеров, сформированный Деникиным в Екатеринодаре, а через несколько дней в город начали прибывать солдаты Антанты.
Генерал-губернатором Одессы Деникин назначил генерала Гришина-Алмазова, иностранным экспедиционным корпусом командовал французский генерал д'Ансельм.
Из инструкции агенту «Шарлю», заброшенному ВЧК в занятый интервентами город:
«1. Используя старую легенду и переданные выходы на Одессу („Мирограф“ и „Калэ“), а также рекомендацию Виллема, внедриться в одно из штабных учреждений поближе к главному французскому командованию.
2. Установить изнутри стратегические намерения союзников, их конечную цель, территориальные притязания. Соотношение сил французов, англичан, добровольцев, петлюровцев, галичан. Взаимовлияние. Разведки, контрразведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Тщательно проверившись, обусловленным сигналом я вызвал их на срочную тайниковую операцию. Но смогут ли они прочитать этот вызов? Сомнения и понятная тревога не покидали меня до последней минуты операции. Чувствовалось, что и резидент, мой непосредственный руководитель, находится в таком же состоянии. Поэтому уверенно, без всяких сомнений в успехе предстоящего оперативного мероприятия, я доложил резиденту предполагаемый порядок его проведения и, получив благословение, утром следующего дня с семьей выехал из города.
Что было дальше, вы уже знаете. Понятно, что внешняя, видимая безмятежность и даже некоторое веселье давалось нелегко, ибо наружка вцепилась в меня зубами еще на городской окраине. Видимо, частые и неоправданно продолжительные посещения нашего посольства в последние дни насторожили англичан. Иначе вряд ли они стали бы таскаться в Рождественские праздники за обычным директором русско-британской страховой компании.
По общепринятым канонам, обнаружив слежку, я был обязан немедленно прекратить всякую разведывательную деятельность и старательно изображать самое благовидное поведение. А «Курские»? Если для них это последний шанс вырваться из раскинутой контрразведкой сети? Если уже завтра весь мир узнает о новом фиаско советского шпионажа?
Вместе с тем, я явственно представлял безмерное волнение резидента, конечно же, получившего от нашей службы эфирного контроля подтверждение установленной за мною плотной слежки. Естественно, он не знает, вижу ли я ее и не выведу ли контрразведку на наших нелегалов. В нашей работе такой брак совершенно недопустим, он чрезмерно дорого стоит.
Мозг прорабатывал десятки решений, мучительно отыскивая оптимальное. И оно, совершенно бесхитростное, пришло само собой: спокойно, как бы не замечая слежки, двигаться к месту назначения. Расшифровка нелегалов исключена — личного контакта не планируется, а тайниковую операцию можно успешно сымпровизировать, если сотрудники наружного наблюдения в праздничной обстановке притупят бдительность. Бездумно рисковать не стоит, но если вполне благоприятный шанс подвернется, его непременно следует использовать.
И с какой же радостью я наблюдал, как мои «телохранители» начали дружно праздновать Рождество практически сразу по прибытии к уютному лесному ресторанчику. Пьянели они на глазах, а до операции оставалось еще несколько часов. Это укрепляло мои надежды. И когда они, изрезав два колеса у моей машины, лихо промчались мимо, едва не задавив смертельно испуганного Джесси, стало понятно, что они бросали нас в лесу, переполненные чувством до конца исполненного долга. Хотя «исполнили» они его грубо, непрофессионально, попросту говоря, по-хамски, поправ тот условный «кодекс порядочности», который извечно существует в отношениях между цивилизованными спецслужбами. Но для меня это был совершенно неоценимый подарок — теперь я мог спокойно проводить запланированную тайниковую операцию. Времени для этого оставалось вполне достаточно.
Поездка с Джесси в Олбани была вдвойне полезна — и для ремонта порезанных колес, и для дополнительной проверки непосредственно перед выходом к тайнику. Конечно же, мои спутники ничего не подозревали, когда на обратном пути, неподалеку от ресторана я попросил Джесси на минуточку остановиться, чтобы «сбегать за ближайшие кусты». В небольшой нише под могучими корнями столетнего бука я оставил плотный серый пакет.
Простившись с Хелен, Джесси и юным помощником Сэма Торнхилла, ловко поставившим оба починенных колеса, мы отъехали от ресторана и остановились у развилки нескольких лесных дорог. В сгущающихся сумерках через зеркальце я наблюдал, как неподалеку, на другой дороге остановилась неброская автомашина. Из нее вышел мужчина в светлом плаще, неторопливо закурил, обменялся несколькими фразами с сидевшей внутри спутницей и, снова сев за руль, свернул на одну из боковых дорог. На том месте, где только что стояла эта машина, у бордюрного камня осталась разорванная пополам пачка из-под сигарет «Кэмэл». Это означало, что «Курские» стали обладателями новых загранпаспортов!
На городской квартире одного из наших сотрудников с нетерпением меня дожидался резидент. Он осунулся и еще больше поседел за эти несколько часов.
— Ты видел наружку?
— Видел, Михаил Иваныч, видел, причем еще до выезда из города…
— Ну и…
Выслушав доклад, резидент философски заметил:
— Все-то ты сделал правильно, но задницу все равно набьют. И защищать тебя не стану, попортил же ты мне кровушки…
Чутье резидента не подвело. Набили. Но когда «Курские» благополучно осели в другой стране и начали активную работу, Центр прислал мне поздравление с невеликой, но все-таки правительственной наградой.
После проведения тайниковой операции, в тот же вечер, мы с женой навестили одного из местных друзей. Узнав, что днем мы обедали в загородном ресторане, он полюбопытствовал:
— Конечно же, ваш обед не обошелся без нашей традиционной рождественской индейки? Как она вам показалась?
Я непроизвольно вздрогнул. — Поначалу мне показалось, что она здорово подгорела, но к счастью, все обошлось.
Английский друг как-то странно на меня поглядел.
Маркиз Делафар — агент с Лубянки
Олег Капчинский
Глава I. МАРКИЗ ИЗ ВЧК
События развивались стремительно.
В ночь с 15 на 16 ноября 1918 года союзный флот в составе 10 линейных кораблей, 9 крейсеров и 10 миноносцев под командованием французского вице-адмирала Амета вошел в Черное море.
28 ноября в Одессу вступил эшелон сербских войск, затем корпус польских легионеров, сформированный Деникиным в Екатеринодаре, а через несколько дней в город начали прибывать солдаты Антанты.
Генерал-губернатором Одессы Деникин назначил генерала Гришина-Алмазова, иностранным экспедиционным корпусом командовал французский генерал д'Ансельм.
Из инструкции агенту «Шарлю», заброшенному ВЧК в занятый интервентами город:
«1. Используя старую легенду и переданные выходы на Одессу („Мирограф“ и „Калэ“), а также рекомендацию Виллема, внедриться в одно из штабных учреждений поближе к главному французскому командованию.
2. Установить изнутри стратегические намерения союзников, их конечную цель, территориальные притязания. Соотношение сил французов, англичан, добровольцев, петлюровцев, галичан. Взаимовлияние. Разведки, контрразведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80