Семью вместе с пожитками отправил туда неделю назад. Видимо, этот негодяй решил перед отъездом надуть нас и, играя на интересе, который мы в то время проявляли к Китаю, продать нам за солидную сумму пустые фотопленки.
Что поделаешь. Работая в разведке, приходится сталкиваться с самыми разными людьми, в том числе, к сожалению, с проходимцами.
Афганский синдром
Вадим Сопряков
Война существует между народами, как существует во всей природе и в сердце человека.
П. Прудон
Об афганской войне сейчас почти никто не пишет.
И мало кто вспоминает.
А между тем эта война длиною в десять лет — 1979-1989 — вошла в современную историю драматической страницей.
В 1979 году, работая в Управлении «С» ПГУ КГБ, я не мог не знать, что наше подразделение готовится к военным действиям — мы изучали исторические и военные архивы, формировали отряды. Будущие бойцы день и ночь тренировались, изучая тактику и стратегию военных действий.
Все стало ясно, когда в конце декабря 1979 года наши войска вошли в Афганистан.
Отряды продолжали формироваться, их готовили к активным боевым действиям.
К тому времени я уже был кадровым разведчиком. За плечами у меня было два высших военных учебных заведения, я прошел подготовку на курсах для руководящего состава разведки, имел опыт работы в нескольких резидентурах — сначала рядовым сотрудником, а потом заместителем резидента и резидентом.
Я считал, что мои знания и опыт пригодятся для новой, пока неизвестной мне работы.
Однако никто ни с какими предложениями ко мне не обращался.
Тогда я решил проявить инициативу и обратился к руководству нашего управления.
Меня принял один из руководителей Юрий Иванович Дроздов.
Он обладал огромным весом и пользовался непререкаемым авторитетом у разведчиков самого разного ранга.
Я рассчитывал, что он одобрит мое решение поехать в Афганистан.
Однако выслушав мои доводы, Дроздов без всякого энтузиазма сказал:
— Хорошо, мы подумаем над вашим предложением. О принятом решении сообщим.
Я вышел из его кабинета, так и не поняв, поеду ли я в Афганистан или нет.
Прошло некоторое время.
В апреле 1981 года мне объявили, что меня командируют в Афганистан на должность начальника штаба отряда «Каскад».
Срок командировки — девять месяцев.
Предыдущий отряд, на смену которому мы готовились, пробыл в Афганистане полгода. Отряд состоял из семи команд — по числу провинций Афганистана.
Штаб отряда располагался в Кабуле, а команды — в центрах провинций.
Общая численность отряда — около 800 человек: из них 215 — офицеры, 30 — прапорщики, около 500 — солдаты погранвойск, 30 — переводчики, знающие местные языки.
В каждой команде и в кабульском центре была своя бронетехника, автомашины и радиостанция. В общем, огромное и беспокойное хозяйство. Это, конечно же, не зарубежная резидентура.
Мы готовились вылететь в Кабул в середине лета.
Я, естественно, был удовлетворен решением моего начальства.
Мне хотелось проверить себя — гожусь ли я для работы в экстремальных боевых условиях, смогу ли я переносить психологические и физические перегрузки и как одолею огневые рубежи противника…
Наш отряд начал готовиться к афганской операции.
Мы тренировались дни и ночи в Балашихе.
Однажды погожим летним утром всех нас, весь костяк отряда «Каскад», рассадили в автобусы и доставили в подмосковный аэропорт.
Нас погрузили в огромный транспортный «ИЛ» (на такой машине я еще не летал).
Так что мы отбывали в далекий Афганистан, а точнее сказать — в неизвестность.
Проводить нас в аэропорт приехали Юрий Дроздов и Эвальд Козлов, капитан первого ранга, герой Советского Союза и участник штурма дворца Амина.
Они пожелали нам выполнить нашу миссию с честью и вернуться живыми и невредимыми домой — к своим детям, женам, родным.
Мы пребывали в состоянии эйфории: наконец-то подготовка позади и мы летим на дело.
Я знал, что впереди нас ждут кровь и смерть.
Это была не шуточная война. Но человек всегда пребывает в уверенности, что «уж со мной-то, конечно, ничего плохого не случится — пронесет».
И я считал, что выполню задание и благополучно вернусь домой.
Ведь всегда так бывало.
Правда, на военных действиях я, да и никто из нас, раньше не были.
Огромный самолет, загруженный людьми и специальным снаряжением, с трудом, как мне показалось, оторвался от родной подмосковной земли и взял курс на юг.
Полет длился несколько часов, а мне показалось, что мы летим в вечность.
Каждый был погружен в собственные мысли.
Голое штурмана вывел нас из состояния оцепенения.
Он появился на втором ярусе корабля и, пытаясь перекричать гул турбин, сообщил, что через несколько минут мы приземлимся в Кабуле.
Это известие взбудоражило всех.
Каждому стало ясно, что начинается новая жизнь, и что ждет впереди — неизвестно.
Пути отступления, возвращения к прежней жизни были отрезаны.
Всем нам теперь придется пройти этот отрезок жизни длиною почти в год.
Самолет приземилился.
Через двери, открытые в хвостовой части лайнера, мы увидели суровые скалистые горы. Все здесь было совсем не похоже на наш российский пейзаж.
Нас встречал генерал Лазарев.
Он был командиром первого и второго отрядов «Каскада».
Так что теперь в его распоряжение прибыл уже третий по счету отряд.
Я представился командиру, доложил, что без происшествий прибыли в его распоряжение. Отряд разбился на команды, которые в этот же день самолетами были переброшены в свои пункты дислокации.
А мы, команда штаба отряда, погрузились на автомашины и покатили в Кабул.
* * *
Когда-то раньше я путешествовал по странам Юго-Восточной Азии.
Так что я уже бывал и в кабульском аэропорту, и любовался красивой панорамой гор вокруг афганской столицы, и дышал чистым горным воздухом Афганистана.
Но сейчас я не узнал аэропорта.
На взлетной полосе выстроились боевые машины — истребители, транспортные самолеты.
В воздухе кружили вертолеты.
Потом мы их стали называть ласково — вертушки.
А несколько гражданских самолетов, сиротливо прижавшись друг к другу, потеснились к краю аэродрома.
Казалось, что вокруг — одни военные, наши солдаты и афганцы.
Гражданские вообще растворились в этой массе.
Кабул, в котором шла война, был совершенно не похож на тот мирный Кабул, который я запомнил.
От колоритнейшей восточной столицы не осталось и следа.
Сейчас это был серый карликовый низенький город.
Одноэтажные глинобитные дома-мазанки лепились на холмах и на довольно крутых горах почти в центре столицы. Каждый дом имел огражденный стенами участок земли.
Нас разместили в нескольких двухэтажных виллах в престижном квартале Кабула, недалеко от нашего посольства.
Мы сымпровизировали своеобразные офицерские казармы-кубрики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Что поделаешь. Работая в разведке, приходится сталкиваться с самыми разными людьми, в том числе, к сожалению, с проходимцами.
Афганский синдром
Вадим Сопряков
Война существует между народами, как существует во всей природе и в сердце человека.
П. Прудон
Об афганской войне сейчас почти никто не пишет.
И мало кто вспоминает.
А между тем эта война длиною в десять лет — 1979-1989 — вошла в современную историю драматической страницей.
В 1979 году, работая в Управлении «С» ПГУ КГБ, я не мог не знать, что наше подразделение готовится к военным действиям — мы изучали исторические и военные архивы, формировали отряды. Будущие бойцы день и ночь тренировались, изучая тактику и стратегию военных действий.
Все стало ясно, когда в конце декабря 1979 года наши войска вошли в Афганистан.
Отряды продолжали формироваться, их готовили к активным боевым действиям.
К тому времени я уже был кадровым разведчиком. За плечами у меня было два высших военных учебных заведения, я прошел подготовку на курсах для руководящего состава разведки, имел опыт работы в нескольких резидентурах — сначала рядовым сотрудником, а потом заместителем резидента и резидентом.
Я считал, что мои знания и опыт пригодятся для новой, пока неизвестной мне работы.
Однако никто ни с какими предложениями ко мне не обращался.
Тогда я решил проявить инициативу и обратился к руководству нашего управления.
Меня принял один из руководителей Юрий Иванович Дроздов.
Он обладал огромным весом и пользовался непререкаемым авторитетом у разведчиков самого разного ранга.
Я рассчитывал, что он одобрит мое решение поехать в Афганистан.
Однако выслушав мои доводы, Дроздов без всякого энтузиазма сказал:
— Хорошо, мы подумаем над вашим предложением. О принятом решении сообщим.
Я вышел из его кабинета, так и не поняв, поеду ли я в Афганистан или нет.
Прошло некоторое время.
В апреле 1981 года мне объявили, что меня командируют в Афганистан на должность начальника штаба отряда «Каскад».
Срок командировки — девять месяцев.
Предыдущий отряд, на смену которому мы готовились, пробыл в Афганистане полгода. Отряд состоял из семи команд — по числу провинций Афганистана.
Штаб отряда располагался в Кабуле, а команды — в центрах провинций.
Общая численность отряда — около 800 человек: из них 215 — офицеры, 30 — прапорщики, около 500 — солдаты погранвойск, 30 — переводчики, знающие местные языки.
В каждой команде и в кабульском центре была своя бронетехника, автомашины и радиостанция. В общем, огромное и беспокойное хозяйство. Это, конечно же, не зарубежная резидентура.
Мы готовились вылететь в Кабул в середине лета.
Я, естественно, был удовлетворен решением моего начальства.
Мне хотелось проверить себя — гожусь ли я для работы в экстремальных боевых условиях, смогу ли я переносить психологические и физические перегрузки и как одолею огневые рубежи противника…
Наш отряд начал готовиться к афганской операции.
Мы тренировались дни и ночи в Балашихе.
Однажды погожим летним утром всех нас, весь костяк отряда «Каскад», рассадили в автобусы и доставили в подмосковный аэропорт.
Нас погрузили в огромный транспортный «ИЛ» (на такой машине я еще не летал).
Так что мы отбывали в далекий Афганистан, а точнее сказать — в неизвестность.
Проводить нас в аэропорт приехали Юрий Дроздов и Эвальд Козлов, капитан первого ранга, герой Советского Союза и участник штурма дворца Амина.
Они пожелали нам выполнить нашу миссию с честью и вернуться живыми и невредимыми домой — к своим детям, женам, родным.
Мы пребывали в состоянии эйфории: наконец-то подготовка позади и мы летим на дело.
Я знал, что впереди нас ждут кровь и смерть.
Это была не шуточная война. Но человек всегда пребывает в уверенности, что «уж со мной-то, конечно, ничего плохого не случится — пронесет».
И я считал, что выполню задание и благополучно вернусь домой.
Ведь всегда так бывало.
Правда, на военных действиях я, да и никто из нас, раньше не были.
Огромный самолет, загруженный людьми и специальным снаряжением, с трудом, как мне показалось, оторвался от родной подмосковной земли и взял курс на юг.
Полет длился несколько часов, а мне показалось, что мы летим в вечность.
Каждый был погружен в собственные мысли.
Голое штурмана вывел нас из состояния оцепенения.
Он появился на втором ярусе корабля и, пытаясь перекричать гул турбин, сообщил, что через несколько минут мы приземлимся в Кабуле.
Это известие взбудоражило всех.
Каждому стало ясно, что начинается новая жизнь, и что ждет впереди — неизвестно.
Пути отступления, возвращения к прежней жизни были отрезаны.
Всем нам теперь придется пройти этот отрезок жизни длиною почти в год.
Самолет приземилился.
Через двери, открытые в хвостовой части лайнера, мы увидели суровые скалистые горы. Все здесь было совсем не похоже на наш российский пейзаж.
Нас встречал генерал Лазарев.
Он был командиром первого и второго отрядов «Каскада».
Так что теперь в его распоряжение прибыл уже третий по счету отряд.
Я представился командиру, доложил, что без происшествий прибыли в его распоряжение. Отряд разбился на команды, которые в этот же день самолетами были переброшены в свои пункты дислокации.
А мы, команда штаба отряда, погрузились на автомашины и покатили в Кабул.
* * *
Когда-то раньше я путешествовал по странам Юго-Восточной Азии.
Так что я уже бывал и в кабульском аэропорту, и любовался красивой панорамой гор вокруг афганской столицы, и дышал чистым горным воздухом Афганистана.
Но сейчас я не узнал аэропорта.
На взлетной полосе выстроились боевые машины — истребители, транспортные самолеты.
В воздухе кружили вертолеты.
Потом мы их стали называть ласково — вертушки.
А несколько гражданских самолетов, сиротливо прижавшись друг к другу, потеснились к краю аэродрома.
Казалось, что вокруг — одни военные, наши солдаты и афганцы.
Гражданские вообще растворились в этой массе.
Кабул, в котором шла война, был совершенно не похож на тот мирный Кабул, который я запомнил.
От колоритнейшей восточной столицы не осталось и следа.
Сейчас это был серый карликовый низенький город.
Одноэтажные глинобитные дома-мазанки лепились на холмах и на довольно крутых горах почти в центре столицы. Каждый дом имел огражденный стенами участок земли.
Нас разместили в нескольких двухэтажных виллах в престижном квартале Кабула, недалеко от нашего посольства.
Мы сымпровизировали своеобразные офицерские казармы-кубрики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80