Как он относится к провалу своих подручных?
Он как раз звонит:
– Сему, будьте добры. – Ответ приводит его в заме­шательство. Буркнув «извините», он поспешно нажимает рычаг аппарата. После короткой паузы вновь набирает номер: – Сеню можно? – И уже не дослушав, бросает трубку. – Влипли!.. Надо посоветоваться с умным человеком… – медленно произносит он. Выходит в переднюю, зажигает свет над большим зеркалом. Пристально вгляды­вается в себя. – Что будем делать?.. – спрашивает у отражения. – Успокойся, успокойся, Марат… – прика­зывает он сам себе, сгоняя тревогу с лица и постепенно обретая обычный невозмутимый вид. – Это не твой про­счет. Их подвела какая-нибудь глупость. Тебя это не каса­ется. Все к лучшему. Людей надо менять. Тебя не назовут… Ты им нужен на свободе. У тебя их деньги. Ты их надежда. Никто не выдаст. Все к лучшему… Ты человек умный. Ты поступаешь, как хочешь… Ты выше преград. Преград нет…
С улицы появляется сильно взволнованная Вероника Антоновна.
– Марик! Нам необходимо поговорить!
– Матушка, я сосредоточен на важной мысли. Будь добра…
– Нет, я не буду добра! – перебивает она и весь дальнейший разговор проводит сурово и с достоинством, не пасуя, как обычно, перед сыном.
– Что на тебя накатило? – недоумевает Марат.
– Всю жизнь я гордилась тобой. А сегодня мне было стыдно! Многое могу простить, но нечистоплотность – никогда! Час назад я встретила Антипова.
– Кого? А-а, сам играет, сам поет? – пренебрежи­тельно вспоминает Марат, еще под впечатлением, что он «выше преград».
– Какое ты имел право от моего имени занимать у него деньги? Да еще такую сумму! Зачем тебе, на какие нужды?
– Не мне, выручил одного человека, – врет Марат.
– Но срок твоей расписки истек! Между порядочны­ми людьми…
– Между порядочными людьми можно и подождать.
– Сколько именно? Когда твой один человек вернет долг моему товарищу по работе?
– Сейчас он в командировке. Приедет – отдаст.
– Когда он приедет? – неотступно требует Вероника Антоновна.
– Десятого или двадцать пятого! – жестко отвечает Марат, называя дни выдачи зарплаты в НИИ, где рабо­тал Илья Колесников.

* * *
Рядом со станцией метро с выносного прилавка тор­гуют апельсинами. В хвосте очереди стоит Стелла. Барсу­ков, ждущий кого-то у станции метро, решает пока тоже запастись апельсинами. Во все глаза смотрит он на Стеллу. Это же она! Та самая!
– Мы снова встретились! – говорит он радостно.
– Встретились? Мне казалось, я просто стою в оче­реди.
– Мы немножко знакомы. Вы меня не узнаете?
– Боюсь, что нет! – Взгляд у нее смеющийся.
– Недавно в прихожей… вы уходили от Быловой… Я друг ее сына…
Со Стеллой совершается разительная перемена, и язык Барсукова липнет к зубам.
– А-а… – неприязненно произносит она и быстро отворачивается.
– Простите… послушайте… – теряется Барсуков. Он забыл посматривать на выходящих из метро, и плаксики налетают и виснут на нем совершенно внезапно. Следом приближается Анна Львовна.
– Два дня не видались, а уж визгу-то! – смеется она.
Стелла становится свидетельницей нежной сцены.
– Ну-ка, ребятки, становитесь за этой красивой те­тей. Вы приглядите за ними чуточку? – доверчиво обра­щается к Стелле Анна Львовна. – Будьте добры! – Она отводит Барсукова на несколько шагов:
– Тут их бельишко. Залатала, заштопала, пока подер­жится. – Она достает из сумки довольно объемистый сверток.
– Спасибо, Анна Львовна.
– А еще думала я насчет юга. Как мы-то без него выросли, Леша?..
…Тем временем плаксики тоже вступили в беседу.
– Деточки, вы крайние? – игриво наклоняется к ним подошедшая женщина.
– Мы не крайние.
– Мы за красивой тетей.
– Ой, – говорит женщина Стелле, – а я подумала – ваши.
– Нет, не мои.
– А чьи же вы, деточки?
– Мы папины!
– И бабушкины!
– А мамины? И мамины небось?
– Не-ет, мы не мамины.
– Ишь какие! Обидела вас мама или что?
– У нас мамы нет.
– У нас папа.
– Никак сироты… – кивает женщина Стелле. – Ах, бедные!..
– Ну если уж надо, Леша, я поеду, – вздыхает Анна Львовна. – Не представляю только, зачем ему ради чу­жих детей…
– Анна Львовна! Вы его просто не видели!
– Может быть, может быть, – соглашается она, на­правляясь к очереди. – Пора мне, Леша. – Простившись с детьми и зятем и пожелав всего хорошего Стел­ле, Анна Львовна спешит обратно в метро.
Продавщица отвешивает килограмм Стелле, два – Барсукову.
Перекинув через плечо сумку, раздувшуюся от белья и апельсинов, а ребят подхватив на руки, Барсуков наго­няет Стеллу.
– Простите, можно мне спросить?
– Спросите, – пожимает та плечами.
– Вы имеете что-то против Быловой?
– Нет.
– Значит, против Марата. Странно. Такой интересный и сердечный человек.
– О, еще бы! – саркастически роняет Стелла.
Барсуков опускает плаксиков и шагает рядом со Стеллой.
Через минуту она останавливается.
– Вы хотели что-то спросить или собираетесь тащить­ся за мной?
– Тащиться, – признается Барсуков.
– Зачем?
Барсуков смотрит на нее достаточно красноречиво, но сказать словами: «Затем, что вы мне до смерти нрави­тесь!» – не может. Тут плаксики кидаются вбок, и Стелла вскрикивает:
– Держите их!
Испуг ее оправдан: ребята бегут к огромной собаке, которую прогуливает по улице хозяин.
– С этой собакой они приятели, – успокаивает Бар­суков.
Малыши ласкаются к собаке. И хотя та приветлива, Стеллу зрелище лишает равновесия. Поэтому, когда Бар­суков спрашивает:
– Чем вам не нравится Марат? Одно то, что он любит детей…
Стелла не успевает спохватиться, как с языка слетает:
– Он терпеть не может детей!
– Да вы-то почем знаете?
– Кому уж лучше знать! Мы в позапрошлом году развелись!.. И оставьте меня в покое с вашими вопроса­ми, и детьми, и собаками, и… – Она стремительно уходит.
Повторяется прежняя история: Барсуков догоняет ее с ребятами на руках, снова идет рядом.
– Папочка, мы куда идем?
– Мы провожаем красивую тетю.
– Вы отвратительно упрямы! – восклицает Стелла.
– Раз вы были его женой, я понимаю, что…
– Да ничего вы не понимаете! Оставьте меня со сво­им сердечным другом!
– Ты зачем папу ругаешь? – .проявляет характер плаксик первый.
– Не ругай папу! – воинственно подхватывает второй.
– Могучая защита, – невольно улыбается Стелла от их наскока. – Я не папу ругаю, я ругаю другого дядю.
– А как его зовут?
– Его зовут… Марат. – Она поднимает голову и про­должает «морозным» тоном: – Он трус и подлец. Из-за него случилось страшное несчастье в горах – когда он еще ходил в горы. Ни один из прежних знакомых не подаст ему руки!..

* * *
На площади трех вокзалов развязный парень объявля­ет в мегафон:
– Для гостей столицы проводится комплексная экс­курсия по городу! Памятники культуры плюс заезд в модные заграничные магазины:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15