Все, до связи.
– Джексон? – догадался Стас.
– Ага. Наш специальный корреспондент передает с места событий. В общем, получается, что эти Ремезов и Долгополов вскочили на грузовой поезд и ехали в сторону Ладоги. Их заметил какой-то стрелочник. И позвонил, куда надо. То есть военным.
– Он чего, продвинутый очень? Почему не в милицию?
– Потому что военные к нему утром уже приходили и предупреждали, что ищут двух дезертиров. Вот он и отреагировал.
– Я всегда знал, что стрелочник виноват.
– На переезде Лихачево дезертиров попытались взять. Они стали отстреливаться. Долгополов погиб, Ремезову удалось скрыться.
– А из группы захвата кто-нибудь пострадал?
– Никого. – Роман усмехнулся. – Тебя это удивляет? Меня лично – нет.
– Погоди, а поезд на переезде стоял, или вояки его, как басмачи, на абордаж брали?
– Насколько я понимаю, они просто встали где-то по ходу движения поезда и открыли стрельбу, не пытаясь никого задержать. Чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что эти дезертиры командованию части живыми не нужны.
– Почему? Узнали про командиров что-то такое, за что тех могут всерьез припечатать?
– Что они могли такого узнать? Что со складов НЗ все распродано, а комбат гоняет новобранцев рыть картошку на своей даче? Сейчас этим никого не удивишь.
– Может, там торговля оружием?
– Угу. Прапорщик со склада торговал, а эти трое свечку держали.
– Предложи что-нибудь более конструктивное. А то критиковать все мастера.
– Не знаю, – Шилов покачал головой. – Посмотрим, что нароют Леня с Петровичем. Они там вроде зацепились за что-то. Если, конечно, смогут утром вспомнить, о чем и с кем сегодня разговаривали. Отдел тихо спивается.
– Работа такая.
– Да, работа. Джексон, по-моему, тоже уже крепко вдетый.
– Ну, ему цистерну выпить надо, чтобы окосеть!
– Когда это его останавливало?
– Да ладно, проспится и будет как новенький. Поехали? Спать хочу – умираю. Оказывается, я смену часовых поясов плохо переношу. Отдохну, а завтра займусь Мальвиной.
– Имя хорошее, ты ее быстро найдешь.
– Это погоняло, а не имя.
– Тогда найдешь чуть медленнее. Пошли! – Роман первым поднялся из-за стола.
В машине по дороге в город Скрябин спросил:
– Ты ведь не только о работе думаешь, что-то еще… С Юлей поссорился?
Шилов долго не отвечал. Вообще хотел сначала не отвечать – он не любил, когда кто-нибудь, пусть и близкий друг, лезет в личную жизнь. Но потом почему-то ответил:
– Мы не ссорились. Просто мы разные. Она хочет нормальную семью. А мне это, наверное, не нужно.
– Это всем нужно.
– Может быть. Сегодня, например, я обещал с ней куда-нибудь сходить. А потом так замотался, что даже не позвонил.
– Она должна понимать.
– Должна. Но не понимает. – Шилов помолчал. – Я не оставлю работу, она не привыкнет. Тупик. Знаешь, я всегда считал, что женщин надо искать вне системы, в которой работаешь. А теперь думаю: может, я был не прав?
– Я тоже так считал. – Скрябин непонятно усмехнулся и тоже надолго замолк. А потом подвел итог разговора: – Помнишь О’Генри? Дело не в системе. А в том, что внутри нас заставляет выбирать эту систему.
***
Проводив Александру – дальше разговоров под шашлыки и вино дело не зашло, Паша приехал ночевать к Лютому. Возбужденный Лютый в коридоре надевал куртку:
– Вовремя ты! Разворачивайся, поехали.
– Случилось чего?
– Случилось! Давай, по дороге все объясню.
Они приехали к Арнаутову. Открыв дверь, Железный Дровосек удивленно и настороженно, как будто ждал только плохих новостей, посмотрел на Лютого:
– Ну?
Пашу он игнорировал, словно его вообще не было.
– Мои клиенты под «наружкой» забомбили мокруху.
– Шахид?
– Ага.
– Проходи.
Арнаутов посторонился. Лютый протиснулся мимо него и пошел сразу в комнату. Пашу отец тормознул в коридоре:
– Здесь подожди, – и, пройдя вслед за Лютым, закрыл дверь.
В коридоре был такой же бардак, как и утром. Ремонт, естественно, не начинался. Выпуская злость, Паша врезал по какой-то коробке, и сложенная у стены гора хлама обрушилась.
– Куда киллера отвезли? – спросил Арнаутов, выключая телевизор.
– Он на Торжковской залег. «Наружка» адрес пробила. Квартира однокомнатная, похоже, съемная. Шахид уехал.
– Значит, на Торжковской у них отстойник. Киллер отлежится, получит бабки и сдернет.
– Оружия не нашли, – вздохнул Лютый. – Может, он со стволом на хате сидит?
– Может. Интересно, что у них с доказухой?
– Сынишка живым остался. Он стрелка видел. Пока в шоке, но, я думаю, сможет как-нибудь опознать. Я позвоню в «убойный»…
– Обойдутся. Они у Громова в любимчиках, а дело уже на особом контроле. Проявимся – нас отодвинут, все им отдадут.
– Ну а как тогда?
– Дождемся, когда появится Шахид с бабками, и возьмем их всех тепленькими. Если будет мокрый ствол – на хрена нам убойщики?
– А если ствола нет?
– Расколем по-горячему. Никуда они не денутся. Собирай народ, заказывайте СОБР. Пока Шахид не появится, в квартиру не входить. «Наружка» за адресом наблюдает?
– Бьет копытом и мечтает об орденах…
Они обсудили еще некоторые детали предстоящего задержания, и Лютый, посчитав все вопросы исчерпанными, собрался идти, когда Арнаутов неожиданно спросил:
– Пашка у тебя поселился?
– У меня. Поговорить с ним?
Арнаутов помолчал, потом открыл перед Лютым дверь в коридор:
– Если что – я на связи.
***
После Арнаутова заскочили в Управление, договорились насчет поддержки СОБРа – чтобы подъехал на Торжковскую ближе к утру, – обзвонили ребят и отправились к адресу. Там и встретили утро. Паша безвылазно оставался в машине, Лютый же время от времени выходил, чтобы встречать и распределять по позициям прибывающих. Собралось почти полотдела. Плюс еще «наружка» где-то сидела. Так что все подходы обложили прочно, мышь не проскочит.
Высотный дом, в квартире на двенадцатом этаже которого спал ничего не подозревающий киллер, стоял на углу Торжковской и набережной Черной речки, по диагонали от метро. Подъезд был только один и выходил во двор. Но во двор можно было попасть сразу с нескольких сторон: и через арку с набережной, и через въезд с Торжковской, и со стороны гостиницы «Выборгская».
Паша задремал и проснулся от искаженного голоса Топоркова, донесшегося из лежавшей на торпеде радиостанции:
– Гриша, охранник забрал Шахида из дома. Двигаются к вам.
– Добре!
Паша протер глаза, посмотрел на Лютого:
– Ты хоть спал?
– Паша, пока москали спять, хохлы едять. – Лютый продемонстрировал и выбросил в окно огрызок яблока.
Часы показывали без пяти восемь.
– Через десять минут Шахид будет здесь, – Лютый вытер пальцы салфеткой, которую тоже бросил в окно. – Так что давай подтягивайся поближе.
– Куда еще ближе-то?
– А прямо во двор.
– Там же «наружка» смотрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Джексон? – догадался Стас.
– Ага. Наш специальный корреспондент передает с места событий. В общем, получается, что эти Ремезов и Долгополов вскочили на грузовой поезд и ехали в сторону Ладоги. Их заметил какой-то стрелочник. И позвонил, куда надо. То есть военным.
– Он чего, продвинутый очень? Почему не в милицию?
– Потому что военные к нему утром уже приходили и предупреждали, что ищут двух дезертиров. Вот он и отреагировал.
– Я всегда знал, что стрелочник виноват.
– На переезде Лихачево дезертиров попытались взять. Они стали отстреливаться. Долгополов погиб, Ремезову удалось скрыться.
– А из группы захвата кто-нибудь пострадал?
– Никого. – Роман усмехнулся. – Тебя это удивляет? Меня лично – нет.
– Погоди, а поезд на переезде стоял, или вояки его, как басмачи, на абордаж брали?
– Насколько я понимаю, они просто встали где-то по ходу движения поезда и открыли стрельбу, не пытаясь никого задержать. Чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что эти дезертиры командованию части живыми не нужны.
– Почему? Узнали про командиров что-то такое, за что тех могут всерьез припечатать?
– Что они могли такого узнать? Что со складов НЗ все распродано, а комбат гоняет новобранцев рыть картошку на своей даче? Сейчас этим никого не удивишь.
– Может, там торговля оружием?
– Угу. Прапорщик со склада торговал, а эти трое свечку держали.
– Предложи что-нибудь более конструктивное. А то критиковать все мастера.
– Не знаю, – Шилов покачал головой. – Посмотрим, что нароют Леня с Петровичем. Они там вроде зацепились за что-то. Если, конечно, смогут утром вспомнить, о чем и с кем сегодня разговаривали. Отдел тихо спивается.
– Работа такая.
– Да, работа. Джексон, по-моему, тоже уже крепко вдетый.
– Ну, ему цистерну выпить надо, чтобы окосеть!
– Когда это его останавливало?
– Да ладно, проспится и будет как новенький. Поехали? Спать хочу – умираю. Оказывается, я смену часовых поясов плохо переношу. Отдохну, а завтра займусь Мальвиной.
– Имя хорошее, ты ее быстро найдешь.
– Это погоняло, а не имя.
– Тогда найдешь чуть медленнее. Пошли! – Роман первым поднялся из-за стола.
В машине по дороге в город Скрябин спросил:
– Ты ведь не только о работе думаешь, что-то еще… С Юлей поссорился?
Шилов долго не отвечал. Вообще хотел сначала не отвечать – он не любил, когда кто-нибудь, пусть и близкий друг, лезет в личную жизнь. Но потом почему-то ответил:
– Мы не ссорились. Просто мы разные. Она хочет нормальную семью. А мне это, наверное, не нужно.
– Это всем нужно.
– Может быть. Сегодня, например, я обещал с ней куда-нибудь сходить. А потом так замотался, что даже не позвонил.
– Она должна понимать.
– Должна. Но не понимает. – Шилов помолчал. – Я не оставлю работу, она не привыкнет. Тупик. Знаешь, я всегда считал, что женщин надо искать вне системы, в которой работаешь. А теперь думаю: может, я был не прав?
– Я тоже так считал. – Скрябин непонятно усмехнулся и тоже надолго замолк. А потом подвел итог разговора: – Помнишь О’Генри? Дело не в системе. А в том, что внутри нас заставляет выбирать эту систему.
***
Проводив Александру – дальше разговоров под шашлыки и вино дело не зашло, Паша приехал ночевать к Лютому. Возбужденный Лютый в коридоре надевал куртку:
– Вовремя ты! Разворачивайся, поехали.
– Случилось чего?
– Случилось! Давай, по дороге все объясню.
Они приехали к Арнаутову. Открыв дверь, Железный Дровосек удивленно и настороженно, как будто ждал только плохих новостей, посмотрел на Лютого:
– Ну?
Пашу он игнорировал, словно его вообще не было.
– Мои клиенты под «наружкой» забомбили мокруху.
– Шахид?
– Ага.
– Проходи.
Арнаутов посторонился. Лютый протиснулся мимо него и пошел сразу в комнату. Пашу отец тормознул в коридоре:
– Здесь подожди, – и, пройдя вслед за Лютым, закрыл дверь.
В коридоре был такой же бардак, как и утром. Ремонт, естественно, не начинался. Выпуская злость, Паша врезал по какой-то коробке, и сложенная у стены гора хлама обрушилась.
– Куда киллера отвезли? – спросил Арнаутов, выключая телевизор.
– Он на Торжковской залег. «Наружка» адрес пробила. Квартира однокомнатная, похоже, съемная. Шахид уехал.
– Значит, на Торжковской у них отстойник. Киллер отлежится, получит бабки и сдернет.
– Оружия не нашли, – вздохнул Лютый. – Может, он со стволом на хате сидит?
– Может. Интересно, что у них с доказухой?
– Сынишка живым остался. Он стрелка видел. Пока в шоке, но, я думаю, сможет как-нибудь опознать. Я позвоню в «убойный»…
– Обойдутся. Они у Громова в любимчиках, а дело уже на особом контроле. Проявимся – нас отодвинут, все им отдадут.
– Ну а как тогда?
– Дождемся, когда появится Шахид с бабками, и возьмем их всех тепленькими. Если будет мокрый ствол – на хрена нам убойщики?
– А если ствола нет?
– Расколем по-горячему. Никуда они не денутся. Собирай народ, заказывайте СОБР. Пока Шахид не появится, в квартиру не входить. «Наружка» за адресом наблюдает?
– Бьет копытом и мечтает об орденах…
Они обсудили еще некоторые детали предстоящего задержания, и Лютый, посчитав все вопросы исчерпанными, собрался идти, когда Арнаутов неожиданно спросил:
– Пашка у тебя поселился?
– У меня. Поговорить с ним?
Арнаутов помолчал, потом открыл перед Лютым дверь в коридор:
– Если что – я на связи.
***
После Арнаутова заскочили в Управление, договорились насчет поддержки СОБРа – чтобы подъехал на Торжковскую ближе к утру, – обзвонили ребят и отправились к адресу. Там и встретили утро. Паша безвылазно оставался в машине, Лютый же время от времени выходил, чтобы встречать и распределять по позициям прибывающих. Собралось почти полотдела. Плюс еще «наружка» где-то сидела. Так что все подходы обложили прочно, мышь не проскочит.
Высотный дом, в квартире на двенадцатом этаже которого спал ничего не подозревающий киллер, стоял на углу Торжковской и набережной Черной речки, по диагонали от метро. Подъезд был только один и выходил во двор. Но во двор можно было попасть сразу с нескольких сторон: и через арку с набережной, и через въезд с Торжковской, и со стороны гостиницы «Выборгская».
Паша задремал и проснулся от искаженного голоса Топоркова, донесшегося из лежавшей на торпеде радиостанции:
– Гриша, охранник забрал Шахида из дома. Двигаются к вам.
– Добре!
Паша протер глаза, посмотрел на Лютого:
– Ты хоть спал?
– Паша, пока москали спять, хохлы едять. – Лютый продемонстрировал и выбросил в окно огрызок яблока.
Часы показывали без пяти восемь.
– Через десять минут Шахид будет здесь, – Лютый вытер пальцы салфеткой, которую тоже бросил в окно. – Так что давай подтягивайся поближе.
– Куда еще ближе-то?
– А прямо во двор.
– Там же «наружка» смотрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73