Противозаконное, но эффективное средство. Кроме того, инспектор снабжает обвинителей достаточным количеством боеприпасов, чтобы отбить отчаянные атаки судебных защитников. Килонзо пребывает в самом центре событий, а Проныра лишь посторонний наблюдатель, и, бывает, он все отдал бы, чтобы поменяться с Килонзо местами: оказаться действительно в центре событий.
Вот, например, знаменитая история с убийством целой исмаилитской семьи Мералли. Муж – молодой бизнесмен, – жена и две их малолетние дочери были зверски убиты: зарублены пангами в собственном доме. Убийцы не оставили никаких улик. Проныра трудился над этой историей несколько недель, расспрашивая родственников. Он вытянул из отца убитого мельчайшие подробности их отношений с покойным сыном, их планы построить огромный промышленный комплекс в Момбасе. Он перебрал все возможные варианты, но в конце концов остался с пустыми руками. Полиция тоже ничего не добилась, по крайней мере никто не был арестован. И по сей день это дело значится среди неразгаданных тайн. В анналах кенийской уголовной хроники.
Но Проныра не верил в то, что отдел расследований убийств не располагал якобы никакими достоверными фактами. Килонзо однажды сказал: "Думаю, мне известны убийцы семьи Мералли". Он, правда, тут же поправился: мол, это только догадка и нельзя действовать, основываясь на ней. Когда Проныра взялся за Килонзо с пристрастием – каким образом догадка эта пришла ему в голову и так далее, – инспектор лишь покачал головой: "Проныра, в нашей работе с чем только не сталкиваешься! Обвиняемый на допросе смотрит тебе в глаза. Ты знаешь – это убийца. Он знает, что ты знаешь об этом. А сделать ничего нельзя, потому что конкретных или убедительных доказательств у тебя нет. Без них никуда не сунешься. Я не хочу, чтобы в суде адвокаты высмеивали моих людей".
Килонзо было известно многое из того, что никогда не попадало в суд. Кое о чем он рассказывал Проныре, когда бывал в хорошем настроении. "Предупреждаю, на меня не ссылайся, – говорил он. – Просто скажи, что так считают в близких к полиции кругах, – формулу ты знаешь". "Информированные источники?" – спрашивал Проныра. "Нет, это слишком сильно сказано, – отвечал инспектор. – Лучше – "близкие к полиции круги"".
Иной раз Проныре удавалось отплатить услугой за услугу. Ничего сногсшибательного и ничего такого, что могло бы помешать публикации репортажа. Взять хотя бы дело об убийстве ночного сторожа шайкой грабителей, утащивших крупную сумму денег из магазина в Вестлендс. Убийство было так обстряпано – комар носу не подточит. Пулевое ранение в голову, ни одного свидетеля. Как обычно, когда работают профессионалы: никаких отпечатков пальцев. Отдел расследований убийств не знал даже, с какой стороны подступиться. "От таких дел только седины прибавляется, – сказал Килонзо, когда Проныра зашел, чтобы расспросить о грабителях. – Человека убивают глубокой ночью. Никто не слышал выстрела, никто ничего не видел. Безнадега".
Несколько недель спустя, работая над статьей о росте преступности, Проныра случайно узнал в бюро регистрации огнестрельного оружия, что два месяца назад какой-то человек сообщил о пропаже пистолета системы "берет-та" с глушителем из его собственного дома. Пистолет все еще не был обнаружен.
Проныра встретился с этим человеком, спросил, зачем тот приобрел пистолет, и в ходе беседы выяснил, что через месяц после пропажи один из слуг в доме этого человека отказался от места якобы по той причине, что в родной деревне заболели его родители. Проныра расспросил об уехавшем всю прислугу по соседству. Он учуял возможность какой-то связи между слугой, пистолетом и убийством ночного сторожа. О своих подозрениях он сообщил Килонзо и по обыкновению потребовал, чтобы его первым информировали о полицейском расследовании этого дела.
Отдел Килонзо отыскал досье на уволившегося слугу. Выяснилось что раньше он уже был замешан в ограблении, но оправдан судом за недостатком улик. Фотография слуги оказалась в распоряжении полиции. Потребовались недели, но в конце концов они добрались до него, и тот признался, что украл пистолет, а потом его продал. Через пару месяцев два грабителя были осуждены и повешены. Проныра написал серию статей под общим заголовком: "Недостающее звено" – и получил восторженные комплименты от заведующего отделом распространения. "Не меня благодарите, – сказал Проныра заведующему, – благодарите Килонзо". "Кто такой Килонзо?" – спросил заведующий. "Мой крестный отец, благодетель", – ответил Проныра.
В действительности Килонзо не приходился ему крестным отцом. Он был немногим старше Проныры – в среднюю школу Мангу Килонзо поступил всего за два года до журналиста. В то время особой близости между ними не было, если не считать последнего семестра на шестом году обучения Килонзо. Проныра играл тогда вратарем, а Килонзо – правым защитником в футбольной команде школы. За три месяца благодаря их усилиям команда Мангу добилась одного из лучших результатов в межшкольных соревнованиях, и они как будто подружились. В конце семестра Килонзо сдавал выпускные экзамены. Отметки у него в аттестате были хорошие, но не настолько, чтобы поступить в университет Макерере, и он пошел служить в полицию. Они потеряли друг друга из виду почти на семь лет. Проныра окончил среднюю школу и уехал в Америку учиться в колледже.
Возвратившись, Проныра узнал, что Килонзо сделал в полиции быструю карьеру: он был уже старшим инспектором отдела расследований убийств при Управлении уголовного розыска, и, поскольку Проныра проявлял все больший интерес к уголовной хронике, они стали часто видеться. Приятельское взаимопонимание, установившееся между ними, служило к обоюдной пользе. Их нынешние отношения не были панибратством однокашников, защищавших на футбольном поле честь своей команды. Проныра обычно именовал Килонзо "инспектором", а тот хотя и называл Нельсона "Пронырой", делал это без намека на фамильярность. Они нравились друг другу, друг друга уважали – каждый отдавал должное профессиональному мастерству другого, и Проныру вполне устраивал такой характер отношений.
Раздался телефонный звонок, Килонзо снял трубку и, черкнув что-то в лежавшем перед ним блокноте, положил ее на рычажки.
– Ну вот. Они отыскали "кортину". Автомобиль принадлежит торговой фирме "Орел". Как будто тебе от этого мало проку. Надеюсь, ты не считаешь, что "Орел" замешан в контрабанде?
– У меня этого и в мыслях не было, инспектор. Я говорил только о "кортине".
Килонзо постучал карандашом по блокноту и сказал:
– "Орлу" нет нужды влезать в маисовую контрабанду. Эта фирма и без того гребет лопатой.
– Не спорю, – сказал Проныра, поднимаясь со стула, чтобы откланяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Вот, например, знаменитая история с убийством целой исмаилитской семьи Мералли. Муж – молодой бизнесмен, – жена и две их малолетние дочери были зверски убиты: зарублены пангами в собственном доме. Убийцы не оставили никаких улик. Проныра трудился над этой историей несколько недель, расспрашивая родственников. Он вытянул из отца убитого мельчайшие подробности их отношений с покойным сыном, их планы построить огромный промышленный комплекс в Момбасе. Он перебрал все возможные варианты, но в конце концов остался с пустыми руками. Полиция тоже ничего не добилась, по крайней мере никто не был арестован. И по сей день это дело значится среди неразгаданных тайн. В анналах кенийской уголовной хроники.
Но Проныра не верил в то, что отдел расследований убийств не располагал якобы никакими достоверными фактами. Килонзо однажды сказал: "Думаю, мне известны убийцы семьи Мералли". Он, правда, тут же поправился: мол, это только догадка и нельзя действовать, основываясь на ней. Когда Проныра взялся за Килонзо с пристрастием – каким образом догадка эта пришла ему в голову и так далее, – инспектор лишь покачал головой: "Проныра, в нашей работе с чем только не сталкиваешься! Обвиняемый на допросе смотрит тебе в глаза. Ты знаешь – это убийца. Он знает, что ты знаешь об этом. А сделать ничего нельзя, потому что конкретных или убедительных доказательств у тебя нет. Без них никуда не сунешься. Я не хочу, чтобы в суде адвокаты высмеивали моих людей".
Килонзо было известно многое из того, что никогда не попадало в суд. Кое о чем он рассказывал Проныре, когда бывал в хорошем настроении. "Предупреждаю, на меня не ссылайся, – говорил он. – Просто скажи, что так считают в близких к полиции кругах, – формулу ты знаешь". "Информированные источники?" – спрашивал Проныра. "Нет, это слишком сильно сказано, – отвечал инспектор. – Лучше – "близкие к полиции круги"".
Иной раз Проныре удавалось отплатить услугой за услугу. Ничего сногсшибательного и ничего такого, что могло бы помешать публикации репортажа. Взять хотя бы дело об убийстве ночного сторожа шайкой грабителей, утащивших крупную сумму денег из магазина в Вестлендс. Убийство было так обстряпано – комар носу не подточит. Пулевое ранение в голову, ни одного свидетеля. Как обычно, когда работают профессионалы: никаких отпечатков пальцев. Отдел расследований убийств не знал даже, с какой стороны подступиться. "От таких дел только седины прибавляется, – сказал Килонзо, когда Проныра зашел, чтобы расспросить о грабителях. – Человека убивают глубокой ночью. Никто не слышал выстрела, никто ничего не видел. Безнадега".
Несколько недель спустя, работая над статьей о росте преступности, Проныра случайно узнал в бюро регистрации огнестрельного оружия, что два месяца назад какой-то человек сообщил о пропаже пистолета системы "берет-та" с глушителем из его собственного дома. Пистолет все еще не был обнаружен.
Проныра встретился с этим человеком, спросил, зачем тот приобрел пистолет, и в ходе беседы выяснил, что через месяц после пропажи один из слуг в доме этого человека отказался от места якобы по той причине, что в родной деревне заболели его родители. Проныра расспросил об уехавшем всю прислугу по соседству. Он учуял возможность какой-то связи между слугой, пистолетом и убийством ночного сторожа. О своих подозрениях он сообщил Килонзо и по обыкновению потребовал, чтобы его первым информировали о полицейском расследовании этого дела.
Отдел Килонзо отыскал досье на уволившегося слугу. Выяснилось что раньше он уже был замешан в ограблении, но оправдан судом за недостатком улик. Фотография слуги оказалась в распоряжении полиции. Потребовались недели, но в конце концов они добрались до него, и тот признался, что украл пистолет, а потом его продал. Через пару месяцев два грабителя были осуждены и повешены. Проныра написал серию статей под общим заголовком: "Недостающее звено" – и получил восторженные комплименты от заведующего отделом распространения. "Не меня благодарите, – сказал Проныра заведующему, – благодарите Килонзо". "Кто такой Килонзо?" – спросил заведующий. "Мой крестный отец, благодетель", – ответил Проныра.
В действительности Килонзо не приходился ему крестным отцом. Он был немногим старше Проныры – в среднюю школу Мангу Килонзо поступил всего за два года до журналиста. В то время особой близости между ними не было, если не считать последнего семестра на шестом году обучения Килонзо. Проныра играл тогда вратарем, а Килонзо – правым защитником в футбольной команде школы. За три месяца благодаря их усилиям команда Мангу добилась одного из лучших результатов в межшкольных соревнованиях, и они как будто подружились. В конце семестра Килонзо сдавал выпускные экзамены. Отметки у него в аттестате были хорошие, но не настолько, чтобы поступить в университет Макерере, и он пошел служить в полицию. Они потеряли друг друга из виду почти на семь лет. Проныра окончил среднюю школу и уехал в Америку учиться в колледже.
Возвратившись, Проныра узнал, что Килонзо сделал в полиции быструю карьеру: он был уже старшим инспектором отдела расследований убийств при Управлении уголовного розыска, и, поскольку Проныра проявлял все больший интерес к уголовной хронике, они стали часто видеться. Приятельское взаимопонимание, установившееся между ними, служило к обоюдной пользе. Их нынешние отношения не были панибратством однокашников, защищавших на футбольном поле честь своей команды. Проныра обычно именовал Килонзо "инспектором", а тот хотя и называл Нельсона "Пронырой", делал это без намека на фамильярность. Они нравились друг другу, друг друга уважали – каждый отдавал должное профессиональному мастерству другого, и Проныру вполне устраивал такой характер отношений.
Раздался телефонный звонок, Килонзо снял трубку и, черкнув что-то в лежавшем перед ним блокноте, положил ее на рычажки.
– Ну вот. Они отыскали "кортину". Автомобиль принадлежит торговой фирме "Орел". Как будто тебе от этого мало проку. Надеюсь, ты не считаешь, что "Орел" замешан в контрабанде?
– У меня этого и в мыслях не было, инспектор. Я говорил только о "кортине".
Килонзо постучал карандашом по блокноту и сказал:
– "Орлу" нет нужды влезать в маисовую контрабанду. Эта фирма и без того гребет лопатой.
– Не спорю, – сказал Проныра, поднимаясь со стула, чтобы откланяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36