– С какими это "сомнительными делами"? – спросил Проныра. – Мы работаем над контрабандой маиса. Так и доложи Хамиси, слово в слово!
– Четко и ясно. А как мне объяснить ее роль в этом деле? – Якуб показал на Лору.
– Я помогаю Проныре, – ответила Лора.
– Да, друг мой, она – моя помощница.
Отпечатки вышли как нельзя лучше. Можно было рассмотреть даже поры на коже лица у того и другого мужчины.
– Никогда их не встречал, – сказал Проныра Лоре.
– Выглядят, как простые... таксисты или официанты. Ты знаешь, что я имею в виду.
– Да, выглядят простовато, но внешность обманчива. Каким-то образом они связаны с этим дельцем.
– Что теперь предпримем? – спросила Лора. – Как ты считаешь, твой друг в Особом управлении не мог бы их опознать?
– Отвезти снимки в управление? Да ты в своем уме? Они нас засадят, если узнают, что мы до сих пор занимаемся этой историей! Нет, управление отпадает. Но у меня есть идея: попрошу Килонзо выяснить, кто владелец "кортины". А дальше будем действовать сами.
– Гм... идея недурна, – похвалила Лора.
– У меня есть получше, – сказал Проныра. – Отвези фото в Вестлендскую клинику. Может быть, сестра опознает кого-нибудь из этих парней. Чует мое сердце – один из них мог быть за рулем той "скорой", что вчера увезла Шэйна. Поезжай в клинику, а я – к Килонзо. Встретимся через час.
– Идет.
Инспектор Тимоти Килонзо подозрительно оглядел Проныру.
– Слышал, ты здорово напортачил на днях, – произнес он, когда Проныра сел. – Проныра Нельсон Наэта! Все пыжишься!
– Не сыпал бы соль на раны.
– Ладно уж! Каким ветром занесло тебя сюда на этот раз? Не иначе, ищешь труп настоящего ученого? – спросил Килонзо.
– Нет.
– Нет? Тогда, может, кого из родственников шлепнули или что другое?
– Опять не то. Вчера из одной клиники похитили моего друга. Его вроде должна была охранять полиция. Но я и не с этим пришел, инспектор. – Проныра отлично видел, как подействовали его слова на Килонзо. – Конечно, я как репортер дал маху насчет личности убитого европейца, но вы, сдается, делаете и не такие ляпы с охраной людей, которые вам поручены.
– Могу ли поинтересоваться, о ком ты, собственно, говоришь?
– О Шэйне, или, точнее, о южноафриканском певце по имени Лабан Кхакхетла. Я видел его последний раз на каталке в коридоре одиннадцатого этажа отеля "Хилтон", и ты там был, если память не изменяет. Ясно я выражаюсь?
– Проныра, тебя предупреждали: об этом писать нельзя. Ни строчки, ни слова!
– Вы нашли его?
– Я не вправе отвечать тебе.
– Значит, все еще не нашли?
– Думай что хочешь, Проныра. Но в печать – ни слова!
– Расслабься, друг, – улыбнулся Проныра. – Мой редактор запретил мне касаться этой истории. Боюсь, публика так и не узнает, какие ротозеи блюдут ее покой.
– Если ты пришел не за этим, то чему же я обязан твоим визитом?
– Мне необходима небольшая помощь с другой историей.
– О чем идет речь?
– О контрабанде маиса.
– К отделу расследований убийств она не имеет никакого отношения, – отрезал инспектор. – А разве ты с ней до сих пор не покончил?
– Я уже все давно раскопал, но зануда редактор требует новой проверки.
– Чем может мой отдел тебе помочь?
– Я пытаюсь разыскать хозяина одной машины, – сказал Проныра. – Мне шепнули, что на ней недавно перевозили контрабанду. Был бы благодарен за любую информацию о ее владельце.
– Не мог сам узнать в транспортно-регистрационном управлении?
– Времени в обрез. Хамиси требует результатов, а я должен еще множество узелков развязать. Ты можешь в два счета навести справки. Сэкономил бы мне время. Тебе разок звякнуть – и все дела.
Инспектор поднял трубку стоявшего перед ним аппарата:
– А что я с этого буду иметь?
Проныра улыбнулся инспектору:
– Договоримся так – я буду передавать тебе все, что случайно узнаю насчет ученого из Южной Африки или насчет Шэйна.
– Проныра, – насупился Килонзо, – приказываю тебе не соваться в эту историю.
– Да ведь я сказал: "случайно узнаю", – пожал плечами Проныра. – Конечно, если тебе не интересно...
Килонзо набрал одну цифру на диске.
– Соедините меня с начальником транспортно-регистрационного управления, – сказал он и положил трубку. – Что еще тебе?
– А что, у меня такой вид, будто мне что-то нужно?
– Хочешь уверить меня, что приплелся ради одного вшивого звонка, который мог сделать любой из моих подчиненных?
– Ну раз уж ты сам завел разговор, то признаюсь: хотел попросить тебя еще об одном одолжении, – сказал Проныра, вынимая из нагрудного кармана фотографии и передавая их Килонзо.
– Первый раз вижу. – Инспектор отрицательно покачал головой.
– Не мог бы ты пустить своих ребят по их следу и сообщить мне все, что удастся разузнать?
– С какой стати?
– Чтобы помочь другу, – сказал Проныра. – Чтобы покончить с преступным вывозом продовольствия из нашей республики. Эти двое – заядлые контрабандисты. У меня есть сведения, что они были замешаны в недавней контрабанде маиса. Там видели машину, о которой я говорил. Они могут вывести на главарей.
– Проныра, кончай играть в полицейских и воров. Хочешь отнять у нас кусок хлеба?
– Я всего-навсего репортер и пытаюсь рассказать читателям о том, что творится вокруг них, – пояснил Проныра. – Я охочусь за новостями, а вовсе не играю в полицейских и воров.
Зазвонил телефон. Килонзо поднял трубку:
– Килонзо слушает. Да... да. – Секретарша соединила его с начальником транспортно-регистрационного управления, и он изложил просьбу. – Да... срочно... – Он повесил трубку.
– Говорю тебе, – пояснил Проныра, – ни в каких полицейских и воров я не играю. Занимаюсь репортерским промыслом, не больше.
Он знал, что в профессии репортера есть что-то от игры в полицейских и воров. У него и у инспектора Килонзо одна задача – выяснить истинные обстоятельства преступления, найти преступников. Однако Килонзо больше интересуют глобальные проблемы поддержания законности и порядка. Проныра же стремится лишь к тому, чтобы утолить страсть публики к новостям. Килонзо не может довольствоваться полуправдой и предположительными заключениями. Проныра же оперирует исключительно полуправдами и предположениями. К этому его принуждают обстоятельства. Жесткие сроки подачи материалов не позволяют действовать по-иному. Да и публика не желает ничего другого.
Глядя через стол на полицейского офицера, Проныра пытался решить, чья работа более увлекательна – его или Килонзо. Килонзо, разумеется, стоит ближе к суровой правде преступлений. Это ему приходится руководить расследованиями, увязывать заключения патологоанатомов с далекими от точности показаниями потрясенных, подозрительных или напуганных свидетелей. Иногда – Проныра содрогнулся при мысли, что это бывает не так уж редко, – инспектор выколачивает признания из обвиняемых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36