— Большинство мужчин не любят учиться у женщины, — резко произнесла она. — А учиться читать нелегко, Кунгас, в особенности взрослому человеку. Ты будешь делать много ошибок. Я буду раздражаться. Тебя начнут раздражать мои указания и мои поправки. Они будут приводить тебя в негодование. Тебя стану раздражать я.
Она слушала ответ, не поворачивая головы.
— У большинства людей маленькая душа, — тихо сказал Кунгас. — По крайней мере так мне говорит мой друг Дададжи, а он ученый. Поэтому я решил, раз я собрался стать царем, что у меня должна быть, большая душа. Возможно, даже великая.
Молчание. Глаза Ирины зафиксировались на стене. Это была голая стена, на ней даже не висело гобеленов.
— Я научу тебя читать, — сказала она. — Мне потребуется неделя, чтобы начать учить твой язык. После этого мы сможем приступить.
Она услышала тихие звуки отодвигаемого стула. Кунгас вставал.
— Значит, какое-то время у нас будет, — послышался голос у нее за спиной. — Перед тем, как я отправлюсь уничтожать орудия малва.
Молчание. Ирина не отводила глаза от стены, даже когда услышала, как Кунгас направляется к двери. Он практически не производил шума, двигался очень тихо. На самом деле это было странно для такого крепко сложенного мужчины.
Она услышала его голос от двери.
— Спасибо, посол из Рима.
— Меня зовут Ирина, — сказала она. Хрипло. Холодно. Она не упустила мягкости в голосе Кунгаса. И теплоты.
— Да, я знаю. Но я решил, что это красивое имя, поэтому не стал использовать его без твоего разрешения.
— Я тебе разрешаю, — она все еще говорила холодным тоном. Надменным голосом гречанки благородного происхождения, делающей небольшое одолжение человеку, стоящему значительно ниже нее на социальной лестнице. Она молча прокляла этот голос.
— Спасибо… Ирина.
До нее долетело несколько слабых звуков удаляющихся шагов. Он ушел.
Наконец Ирине удалось оторвать глаза от стены. Она собралась налить себе еще кубок вина, но остановила движение на полпути. Уверенной рукой поставила кубок назад на стол и широкими шагами прошла к окну.
Облокотилась на подоконник и уставилась на океан. Она глубоко дышала. Ирина простояла там не двигаясь до заката солнца.
Затем вернулась на свой стул, взяла тонкую книгу и принялась за новое задание. Она провела там целый вечер и удивилась в этот день в последний раз. Впервые за много лет она не могла сконцентрироваться на книге.
Глава 7
Персия.
Весна 532 года н.э.
— Ты прав, Маврикий, — сказал Велисарий и опустил телескоп. — Они не собираются идти во фронтальное наступление.
Маврикий что-то буркнул себе под нос. Звук соединял в себе удовлетворение и сожаление. Удовлетворение от того, что его оценка оказалась правильной. Сожаление, поскольку он хотел, чтобы все было наоборот.
Хилиарх изучил полевые укрепления. Они с Велисарием стояли на возвышении, откуда римские полевые укрепления прекрасно просматривались. Но со склона внизу, где собралась конница раджпутов, они должны быть почти невидимы.
Почти, но не совсем. Маврикий опять заворчал. На этот раз звук передавал только сожаление.
— Красивые защитные укрепления, — ворчал он. — Почти идеальные, черт побери. Отличное место для бойни, если подойти поближе. — Его взгляд обвел окружающую их горную местность. — И это — единственный приличный проход на много миль во все стороны.
Взгляд Велисария последовал за взглядом Маврикия. Эта часть горной системы Загрос не была очень высокой, но возвышенности здесь отличались неровностью. На склонах имелось очень мало растительности, и сами эти каменистые склоны были скользкими и грязными из-за весенних потоков. Маленькие потоки воды и грязи бросались в глаза практически везде.
Невозможная местность для конницы — за исключением единственного прохода, где Велисарий расположил свою армию. Он тщательно разработал оборону, проверив, чтобы их реальную силу было не определить с плато внизу.
Искушение для командующего вражескими силами будет очень сильным. Мощный, быстрый бросок — очистить перевал — и дорога в Месопотамию и к ее богатствам открыта. Единственная альтернатива — это продолжать изматывающую серию маршей и контрмаршей, которыми занимались армии римлян и малва на протяжении последних нескольких недель.
Да, искушение будет таким, с которым почти невозможно бороться — любому, за исключением самых лучших командиров. Таких как те, которые, к сожалению, командовали силами малва, стоящими против римлян.
— Ты оказался прав, — снова объявил Велисарий. Он посмотрел на своего главного подчиненного и улыбнулся обычной хитрой улыбкой. — Думаешь, я стал небрежным после того, как разбирался с тупицами малва в Месопотамии?
Маврикий нахмурился.
— Я не критикую, полководец. Это был хороший план. Следовало попробовать. Но я не думал, что Шанга клюнет. Господин Дамодара мог бы. Но за последний месяц стало ясно: он слушается Шангу.
Велисарий кивнул. На мгновение его глаза остановились на шатре на плато внизу. Само строение было видно даже невооруженным глазом. Но и при помощи телескопа многое рассмотреть не получалось.
Теперь уже два дня, пока армия малва собирала силы под перевалом, Велисарий внимательно рассматривал шатер при помощи телескопа. Расстояние оставалось слишком большим, чтобы различить индивидуальные черты, но Велисарий практически сразу же заметил Рану Шангу. Царь раджпутов был одним из самых высоких людей, которых когда-либо встречал Велисарий, и он не сомневался в том, что за мужчина впечатляющего роста регулярно входит в командный шатер и выходит из него. Также Велисарий не сомневался, кто тот невысокий полный мужчина, который часто появлялся в сопровождении Раны Шанги.
Это, вероятно, господин Дамодара, главнокомандующий армии малва на плато. Один из анвайя-прапта сачив, как малва называли представителей высшей касты, в которой должности передавались по наследству и которая правила империей малва. Кровный родственник самого императора Шандагупты.
Велисария шатер поразил. В нем не было ничего изысканного, никаких излишеств, по стандартам малва он считался аскетичным. Строение совершенно не напоминало гротескный шелково-хлопковый дворец, который ставили для императора Шандагупты перед осажденным Ранапуром. И Велисарий не сомневался, что господин Венандакатра, анвайя-прапта сачива, которого римский полководец знал лучше других, посчитал бы ниже своего достоинства использовать его для чего-либо, кроме отправления естественных надобностей.
Кроме вида самого шатра, Велисария поразило — и, возможно, даже больше — то, как он использовался. По его прошлому опыту, штабы малва всегда окружала большая помпа, там устраивались всякие церемонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121