Но то, что сделал Нарво, переходило все границы. Это было просто недостойно. Возможно, сами Нарво понимали, что подрывают основы своего влияния. Эйлле был почти уверен: многие подчиненные кочены и тэйфы — особенно те, что понесли самые тяжелые потери во время Завоевания — затаили молчаливую обиду. Их жертвы, достойные славы, не удостоились даже упоминания.
И это при том, что главная задача каждого кочена — укреплять связи! О чем думают Нарво?
— Мы останемся на базе, пока не придет время отправляться на охоту, — сказал Эйлле Яуту, когда последний из солдат покинул кабинет. — Я хочу ознакомиться с деятельностью этого подразделения.
Воздух в комнате был жарким и тяжелым. Казалось, даже Кларик двигается медленнее, словно в воде. Талли стоял в углу за ними и наблюдал за ними своими загадочными зелеными глазами во взгляде фрагты мелькнуло одобрение. Но только на миг.
— Тогда я прикажу водителю доставить сюда Тэмт, Агилеру и наши вещи, — сказал Яут. — А также направлю Оппаку крин ава Нарво благодарность за его благосклонное внимание.
Внимание Нарво…
Эйлле представил эту «благосклонность» в свете предстоящей охоты. Можно не сомневаться: между ними существует самая прямая связь. Кочен Нарво прославился умением делать подарки со скрытым смыслом, причем такой смысл стоило скрывать. Кэтлин Стокуэлл тоже высказывала опасения по поводу этой идеи. Да, предложение исходило от людей, а китовая охота, судя по всему, действительно была старинным человеческим обычаем. Но… Может быть, Оппак пытается создать ситуацию, в которой зарождающиеся связи с людьми будут необратимо разрушены?
Эйлле выбрался из кресла — как всегда, очень узкого — и подозвал Талли.
— Я обеспокоен.
Талли покосился на Яута и подтянулся.
— Сэр?
— Как ты думаешь, что это может означать? Я имею в виду китовую охоту.
— Я не понимаю, сэр.
Он беспокойно заерзал. Эйлле вспомнил забавное человеческое выражение «нести околесицу»… или «болтать языком». Жесты Талли с точки зрения «Языка тела» джао были именно «околесицей».
— Я уже задавал тебе этот вопрос на приеме, но ты не смог дать мне удовлетворительного объяснения, — Эйлле подчеркнул смысл своих слов позой «настойчивость-и-терпение». — Чем эта охота покажется людям? Чем-то скверным или чем-то хорошим? Будут ли они протестовать, как предположила Кэтлин Стокуэлл?
Талли пригладил волосы растопыренной пятерней.
— То, что кому-то такое не понравится — это точно. Ну… я бы сказал, многим. То, что какой-то джао собрался отстреливать китов…
Яут подобрался, но Эйлле остановил его, сделав движение плечом.
— Например, я?
— Именно.
Внезапно Талли словно опомнился и довольно неуклюже принял уважительную позу… Или нейтральную.
— Вы бы только видели, что творилось из-за этих китов, — забормотал он. — Народ собирал деньги на их спасение, лепил наклейки на бамперах машин, писал о них книги, снимал фильмы… А в тех местах, куда нас везут охотиться — и подавно.
— Ваш вид действительно обладает странной склонностью объединяться с низшими существами, — заметил Эйлле. — Об этом многократно упоминалось в докладах. Подобное поведение не имеет аналогов у джао.
Талли усмехнулся.
— Ну, домашние киты — это пока из области фантастики. Но считается, что киты — едва ли не самые умные из млекопитающих. А кое-кто думает, что они вообще полуразумные. Ученые записывали их крики и считают, что у них есть что-то вроде языка.
— Любопытно, — ответил Эйлле. — Но на китов все равно продолжали охотиться?
— В некоторых странах — да. Например, в той же Японии. И, если мне не изменяет память, в Скандинавии тоже, — Талли передернул плечами. — Это ведь япошки подкинули Губернатору эту идею, верно? Думаю, им просто хотелось подложить Штатам сви… простите, сделать гадость. Все простить не могут, что мы разнесли их во время Второй мировой ко всем чертям.
Значит, дело в соперничестве политических фракций, подумал Эйлле. Скорее всего, самих фракций уже давно нет, а вражда продолжается. Но теперь ситуация изменилась, и подобные рассуждения уже неуместны.
— Сейчас людям стоит беспокоиться о более важных вещах, чем итоги древней войны, — сказал он. — Экхат…
Талли так решительно махнул рукой, что Эйлле смущенно смолк.
— Да, да. Знаю, проходили. Черт возьми, только и слышишь: Экхат, Экхат… Экхат идут, готовим пушки и держим ушки на макушке…
Яу ощетинился, и ава Плутрак поспешно шагнул вперед. Сейчас ему надо было справиться самостоятельно.
— Экхат и в самом деле приближаются, — Эйлле говорил мягко, и лишь его вибрисы мелко подрагивали: ему стоило больших усилий сохранить самообладание. — Если бы тебе довелось встретиться с ними и собственными глазами увидеть, как они расправляются с другими формами жизни, ты бы не стал рассуждать так легкомысленно.
— Значит, они все-таки нас атакуют, верно? — Талли словно не замечал, что Яут буквально выходит из себя. — Они убьют наших родных, взорвут города, отберут у нас свободу. Совсем как вы. Так в чем между вами разница? Может, нам стоит помочь этим Экхат, и тогда они помогут нам? Знаете, как говорят: «Враг моего врага — мой друг.»
От этой фразы веяло древностью, будто ее неоднократно повторяли из поколения в поколение. Неудивительно, что людям до сих пор не удавалось сформировать прочные союзы.
— У джао есть другая поговорка, — Эйлле помолчал, стараясь перевести как можно точнее. — «Не вставай меж двумя врагами, ибо они непременно сокрушат тебя в своем стремлении уничтожить друг друга.»
Лицо Талли приобрело странный красноватый оттенок, который Эйлле уже начал связывать со смущением и подавленностью. Это окончательно сбило его с толку. Он напряженно разглядывал человека в поисках хоть какой-то зацепки. Неужели этого Талли в конце концов придется подавить? Совершенно ясно, что он связан с преступной группировкой под названием «Сопротивление». Но если Талли подчинится власти джао и поймет, что объединение — единственный разумный путь… Значит, Эйлле сможет добиться того же самого и от остального населения этой планеты. Потому что поймет, каким образом склонить их к содействию джао, прежде чем будет слишком поздно.
В душной комнате стало тихо. Наконец Кларик нарушил молчание, звучно прочистив горло.
— Как сказал Талли, непременно найдутся те, кто будет протестовать, сэр. Но когда вы лучше узнаете нас, то поймете, что люди никогда ни в чем не соглашаются друг с другом на сто процентов. Представьте себе, что завтра джао решат покинуть планету. Кто-нибудь обязательно скажет, что это несправедливо. Такова наша природа, сэр.
— Именно эта склонность к разногласиям и своекорыстие и привели вас к поражению, — изрек Яут. — Если бы вы сплотились, не исключено, что вам удалось бы удержать планету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
И это при том, что главная задача каждого кочена — укреплять связи! О чем думают Нарво?
— Мы останемся на базе, пока не придет время отправляться на охоту, — сказал Эйлле Яуту, когда последний из солдат покинул кабинет. — Я хочу ознакомиться с деятельностью этого подразделения.
Воздух в комнате был жарким и тяжелым. Казалось, даже Кларик двигается медленнее, словно в воде. Талли стоял в углу за ними и наблюдал за ними своими загадочными зелеными глазами во взгляде фрагты мелькнуло одобрение. Но только на миг.
— Тогда я прикажу водителю доставить сюда Тэмт, Агилеру и наши вещи, — сказал Яут. — А также направлю Оппаку крин ава Нарво благодарность за его благосклонное внимание.
Внимание Нарво…
Эйлле представил эту «благосклонность» в свете предстоящей охоты. Можно не сомневаться: между ними существует самая прямая связь. Кочен Нарво прославился умением делать подарки со скрытым смыслом, причем такой смысл стоило скрывать. Кэтлин Стокуэлл тоже высказывала опасения по поводу этой идеи. Да, предложение исходило от людей, а китовая охота, судя по всему, действительно была старинным человеческим обычаем. Но… Может быть, Оппак пытается создать ситуацию, в которой зарождающиеся связи с людьми будут необратимо разрушены?
Эйлле выбрался из кресла — как всегда, очень узкого — и подозвал Талли.
— Я обеспокоен.
Талли покосился на Яута и подтянулся.
— Сэр?
— Как ты думаешь, что это может означать? Я имею в виду китовую охоту.
— Я не понимаю, сэр.
Он беспокойно заерзал. Эйлле вспомнил забавное человеческое выражение «нести околесицу»… или «болтать языком». Жесты Талли с точки зрения «Языка тела» джао были именно «околесицей».
— Я уже задавал тебе этот вопрос на приеме, но ты не смог дать мне удовлетворительного объяснения, — Эйлле подчеркнул смысл своих слов позой «настойчивость-и-терпение». — Чем эта охота покажется людям? Чем-то скверным или чем-то хорошим? Будут ли они протестовать, как предположила Кэтлин Стокуэлл?
Талли пригладил волосы растопыренной пятерней.
— То, что кому-то такое не понравится — это точно. Ну… я бы сказал, многим. То, что какой-то джао собрался отстреливать китов…
Яут подобрался, но Эйлле остановил его, сделав движение плечом.
— Например, я?
— Именно.
Внезапно Талли словно опомнился и довольно неуклюже принял уважительную позу… Или нейтральную.
— Вы бы только видели, что творилось из-за этих китов, — забормотал он. — Народ собирал деньги на их спасение, лепил наклейки на бамперах машин, писал о них книги, снимал фильмы… А в тех местах, куда нас везут охотиться — и подавно.
— Ваш вид действительно обладает странной склонностью объединяться с низшими существами, — заметил Эйлле. — Об этом многократно упоминалось в докладах. Подобное поведение не имеет аналогов у джао.
Талли усмехнулся.
— Ну, домашние киты — это пока из области фантастики. Но считается, что киты — едва ли не самые умные из млекопитающих. А кое-кто думает, что они вообще полуразумные. Ученые записывали их крики и считают, что у них есть что-то вроде языка.
— Любопытно, — ответил Эйлле. — Но на китов все равно продолжали охотиться?
— В некоторых странах — да. Например, в той же Японии. И, если мне не изменяет память, в Скандинавии тоже, — Талли передернул плечами. — Это ведь япошки подкинули Губернатору эту идею, верно? Думаю, им просто хотелось подложить Штатам сви… простите, сделать гадость. Все простить не могут, что мы разнесли их во время Второй мировой ко всем чертям.
Значит, дело в соперничестве политических фракций, подумал Эйлле. Скорее всего, самих фракций уже давно нет, а вражда продолжается. Но теперь ситуация изменилась, и подобные рассуждения уже неуместны.
— Сейчас людям стоит беспокоиться о более важных вещах, чем итоги древней войны, — сказал он. — Экхат…
Талли так решительно махнул рукой, что Эйлле смущенно смолк.
— Да, да. Знаю, проходили. Черт возьми, только и слышишь: Экхат, Экхат… Экхат идут, готовим пушки и держим ушки на макушке…
Яу ощетинился, и ава Плутрак поспешно шагнул вперед. Сейчас ему надо было справиться самостоятельно.
— Экхат и в самом деле приближаются, — Эйлле говорил мягко, и лишь его вибрисы мелко подрагивали: ему стоило больших усилий сохранить самообладание. — Если бы тебе довелось встретиться с ними и собственными глазами увидеть, как они расправляются с другими формами жизни, ты бы не стал рассуждать так легкомысленно.
— Значит, они все-таки нас атакуют, верно? — Талли словно не замечал, что Яут буквально выходит из себя. — Они убьют наших родных, взорвут города, отберут у нас свободу. Совсем как вы. Так в чем между вами разница? Может, нам стоит помочь этим Экхат, и тогда они помогут нам? Знаете, как говорят: «Враг моего врага — мой друг.»
От этой фразы веяло древностью, будто ее неоднократно повторяли из поколения в поколение. Неудивительно, что людям до сих пор не удавалось сформировать прочные союзы.
— У джао есть другая поговорка, — Эйлле помолчал, стараясь перевести как можно точнее. — «Не вставай меж двумя врагами, ибо они непременно сокрушат тебя в своем стремлении уничтожить друг друга.»
Лицо Талли приобрело странный красноватый оттенок, который Эйлле уже начал связывать со смущением и подавленностью. Это окончательно сбило его с толку. Он напряженно разглядывал человека в поисках хоть какой-то зацепки. Неужели этого Талли в конце концов придется подавить? Совершенно ясно, что он связан с преступной группировкой под названием «Сопротивление». Но если Талли подчинится власти джао и поймет, что объединение — единственный разумный путь… Значит, Эйлле сможет добиться того же самого и от остального населения этой планеты. Потому что поймет, каким образом склонить их к содействию джао, прежде чем будет слишком поздно.
В душной комнате стало тихо. Наконец Кларик нарушил молчание, звучно прочистив горло.
— Как сказал Талли, непременно найдутся те, кто будет протестовать, сэр. Но когда вы лучше узнаете нас, то поймете, что люди никогда ни в чем не соглашаются друг с другом на сто процентов. Представьте себе, что завтра джао решат покинуть планету. Кто-нибудь обязательно скажет, что это несправедливо. Такова наша природа, сэр.
— Именно эта склонность к разногласиям и своекорыстие и привели вас к поражению, — изрек Яут. — Если бы вы сплотились, не исключено, что вам удалось бы удержать планету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163