Не иначе как «группа захвата». Они оказались с «преступницами» нос к носу и, не вполне понимая еще сути происходящего, кинулись на них — не пристало теряться здоровым мужикам перед двумя девчонками, одна из которых явно раненая и к тому же голая.
— Стреляйте!! — зверски заорали сзади.
Майкл, будь он неладен. Чарли, зажмурясь, выбросила вперед левую руку; это не люди — гниль, отбросы, паучье… Там, за темной преградой сомкнутых век, раздались истошные крики и звуки выстрелов, одновременно под ногами почему-то затрясся пол — крупно, рывками. Внутри ярко вспыхнуло: «Ковчег», авария, Леха… Все повторяется? Или?.. Щелк! И вернется прежняя жизнь?.. Только открой глаза?..
Открыв глаза, она первым делом инстинктивно ухватилась за Рыжую, но та упала сразу как подкошенная. Чарли свалилась поперек нее, обратив, кстати, внимание, что вокруг не осталось никого на ногах: группа захвата полегла полностью, то ли погибнув от хлитса, а может, просто не устояв; здание тряслось, словно коробка с жучками, попавшая в руки любопытного великанчика. В зале что-то падало и рушилось, ко всему еще горело. «Землетрясение, что ли?» — подумала Чарли, пытаясь встать хотя бы на карачки, но не выходило: помимо тряски мешала еще и Рыжая, лежащая под ней, безвольная и почему-то скользкая. Пол тоже был скользким. Через мгновение Чарли поняла, что это кровь, а Рыжая мертва — левая грудь изуродована пулей.
Внезапно тряска прекратилась, и Чарли, оскальзываясь, встала на ноги, пошла к лифту, перешагивая через валявшиеся поперек дороги черные тела. Оказалось, что она их всех уложила. С закрытыми глазами. Некоторые стонали и пытались двигаться, куда-то ползти. У самого лифта лежала рука с автоматом, отрезанная по плечо. Тело ее обладателя находилось в двух шагах — лицом вниз, в луже крови и ногами в лифте, заклинивая дверь. Взявшись за эти ноги, Чарли не без труда выкинула их из лифта — ноги были тяжелые, само тело изогнулось под неестественным углом. Но ее это не тронуло — ни дурноты, ни позывов к рвоте, лишь слепая, душная пустота в груди: вы этого хотели, это вам — за все, за всех… Нажимая на верхнюю кнопку "4", кинула взгляд в зал: мерзко, смрадно, местами горит, вампиры затаились, прижухли, словно их нет, и высунуться не решаются. Где-то там среди разора Лядов с Майклом — хозяева жизни, вершители судеб — ютятся под столом, прикрывшись стульями. Взгляд скользнул ближе: кровь и неподвижные тела, среди которых одно — белое, обнаженное с разметанной огненной гривой. И с дыркой в груди. Отомщенное. Но разве от этого легче?.. Двери лифта захлопнулись, навсегда отрезая пройденную страницу: «Не думай, забудь, сыграно, сцена закрыта, занавес!» Сыграно, правда, скверно, очков по нулям, есть новая информация, но пока неясно, какой с нее толк. Про Ларри, кстати, тоже ничего не удалось узнать.
Чарли вдруг повело вбок и швырнуло об стену лифта, затем о другую: здание опять заходило ходуном, вдвойне неприятно оказалось быть запертой при этом в тесной коробке, которая может застрять, оборваться и рухнуть, похоронив тебя в самом просторном из гробов. Лифт, подергавшись, и впрямь застрял, свет мигнул и стал тусклее вдвое. Чарли упала на пол. Сотрясения прекратились так же внезапно, как начались. Она поднялась, опираясь двумя руками о стену, нажала несколько раз на кнопку "4", потом на все другие кнопки — лифт стоял как врытый, двери не открывались. Надо было выбираться своими силами. Чарли подняла голову к потолку: сплошной, без намека на какие-либо люки. Опустила вниз — тем более ничего похожего.
Значит, предстоит прорубать себе выход — не в полу, конечно, это для самоубийц, а в потолке или, скажем, в двери. Что кромсать — потолок или дверь?.. Потолок уродовать опасно — там наверху, как-никак, трос, на котором все держится. "Значит, дверь, — решила Чарли. В большой двустворчатой двери ей предстояло вырезать себе маленькую аварийную дверочку.
Она стала прикидывать, в каком месте двери лучше произвести вскрытие, как вдруг у нее возникло ощущение пристального взгляда в затылок — довольно странный эффект для замкнутого пространства лифта, где ты заперт в единственном числе. Оглянулась и вздрогнула, встретившись взглядом со своим отражением в зеркале: незнакомое мрачное лицо, волосы приподняты, словно готовясь в очередной раз встать дыбом, красный след на щеке, бурые пятна на одежде — все кровь, чужая кровь. И пристальный, выжидающий взгляд из Зазеркалья. Не отражение ли только что буравило ей взглядом спину?.. Больше-то вроде некому. Бред, конечно. А что, вокруг не бред?..
Она медленно подошла к зеркалу. Неотрывно глядя в глаза отражению, протянула левую ладонь к стеклу, отражение, совсем чужое, но по-старому послушное, протянуло навстречу правую — обе ладони одинаково запачканы кровью, в каждую проскользнуло по-змеиному окончание хлитса. Руки сошлись по разные стороны стекла, хлитс шевельнулся, едва ощутимо сжимая кольца и словно бы нагреваясь. Глаза отражения потянули в себя, словно колодцы — там в радужках стояла в собственном мире, вглядываясь в иной, еще одна Чарли, а в ее глазах была еще одна, и так до бесконечности, одна в другой, как матрешки, и она была во всех, а они все были в ней, вплоть до той последней — темной, размытой, ничего уже не отражающей Чарли, которая сама была всем и ничем — изначальной темнотой, всеведущей изнанкой, окликнувшей ее из глубин Зазеркалья.
И она отпустила себя туда, за грань, это оказалось вовсе несложно — послать себя, как стрелу с натянутой тетивы, и мчаться вперед, все быстрее и быстрее по бесконечному лабиринту собственных глаз, из себя в себя, словно бы оставаясь при этом на месте и продолжая глядеть в зеркало, лишь отражение в зеркале то светлеет, то темнеет, как будто меняется освещение, потом и сам лифт по ту сторону стекла начал меняться: стены постепенно разошлись, и вот это уже огромный лифт, да какой там лифт — комната с высокими потолками, с окнами и с мебелью, все это не перестает неуловимо двигаться, стены плывут, теряют и вновь обретают очертания; за стеклом теперь улица, отраженная в зеркальной витрине, и девушка-двойник стоит напротив, прижав ладонь к стеклу и вглядываясь в отражение — иначе одетая, с чистым, не запачканным кровью лицом, но в остальном почти не изменившаяся, даже отросшая прядь на лбу также норовит попасть в глаза. Она как будто та же, только пространство позади нее стало текучим и измысливает для себя все новые формы. Вскоре Чарли-двойник уже в просторном зале, полном разодетых людей, и наряд на ней приличествует месту, а рядом стоит красивая, очень знакомая ей пара. Мама, отец?.. Но черты их лиц размыты, не в фокусе, взглянуть на них никак не удается, они исчезают, на их месте появляется мужчина в черном, с очень бледным лицом — и остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86