Вообще-то, если у тебя есть специальное разрешение, ты можешь проносить через Врата даже вымирающие виды. Запрещается только контрабандный вывоз их на продажу, не платя при этом пошлины. Как гласит первый закон путешествий во времени: «ДА НЕ ИЗВЛЕКАЙ ПРИБЫЛЬ ОТ ПУТЕШЕСТВИЯ ВО ВРЕМЕНИ».
Бергитта покачала головой: странности Верхнего Времени до сих пор ставили ее в тупик.
— Мой брат — торговец, — задумчиво сказала она и тяжело вздохнула: ей никогда уже не увидеть свою семью. — Он сказал бы, что такой закон — просто безумие. Как заниматься делом, если от него нет прибыли?
— Бергитта, милая, — усмехнулся Скитер. — Ты только что задала вопрос, цена которому шестьдесят четыре миллиона долларов. Что до меня, я тоже считаю этот закон сумасшедшим. Но я всего лишь бывший вор, так что кого интересует мое мнение?
— Меня, — тихо произнесла Бергитта.
В горле у Скитера снова застрял комок. Он сделал большой глоток чая, чтобы скрыть жжение в глазах, и чуть не поперхнулся, поскольку комок мешал не только дышать, но и глотать. Он отчаянно закашлялся; Бергитта колотила его кулачком промеж лопаток.
— Извини, — прохрипел он. — Спасибо.
Прогулка привела их в конце концов на Малую Агору, где царил настоящий хаос. Репортеры у Виктории сразу показались им цветочками по сравнению с заполнившими площадь религиозными фанатиками и — Господи, спаси и помилуй! — дружинницами «Ангелов Чести». Ангелы прибыли на станцию, исполненные твердой решимости защищать местных выходцев из Нижнего Времени и храмовников, хотели те этого или нет.
Всюду, куда ни смотрел Скитер, стояли пикеты храмовников, нараспев выкрикивавших цитаты из записанных ими «слов мудрости» Йаниры. Между ними расхаживали группами по нескольку человек «Ангелы Чести» в зловещей черной форме с нашивками на рукавах. Рисунок нашивки напоминал результат скрещивания Щита Венеры со свастикой. Некоторые дружинницы сложением не уступали футбольным защитницам или, возможно, ожившим холодильникам в бутсах; другие походили на смертоносных хорьков. Так или иначе, психологический эффект эти черные мундиры оказывали оглушительный. Даже Скитеру в их присутствии стало не по себе. Кстати, Монти Уилкс потребовал от своих агентов, чтобы во избежание путаницы те сменили повседневную черную форму на парадную, красную с черными шевронами на рукавах.
Вокруг пикетирующих храмовников выстроились другие пикеты — в поддержку братства «Ансар-Меджлиса». Помимо них, имелись здесь и другие манифестанты, не одобряющие терроризм в любых проявлениях, но по собственным причинам добивающиеся закрытия храмов. Их написанные от руки транспаранты гласили: «МОЙ БОГ — ОТЕЦ; ТВОЯ — ШЛЮХА!» или «ИЗГНАТЬ МЕНЯЛ ИЗ ХРАМА! ВЛАДЫЧИЦА НЕБЕСНАЯ — ШИРМА ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ!»
Все это взрывоопасное столпотворение разбавлялось патрулями Службы безопасности вокзала, пытавшихся хоть как-то удержать ситуацию под контролем. Несмотря на все их старания, драки вспыхивали на площади каждые полчаса, если не чаще.
— Интересно, — пробормотал Скитер, — сколько еще насилия потребуется на этой станции, чтобы ее окончательно закрыли?
Бергитта побледнела.
— Неужели они сделают это, Скитер? Все говорят, что это может произойти, но здесь же столько людей, столько денег… и куда тогда деваться нам? Они ведь не пустят нас наверх через Главные, и через другие Врата нам проходить тоже не разрешается. А мои Врата вообще больше не отворятся — они были нестабильные.
— Я знаю, — тихо произнес Скитер, пытаясь скрыть собственное беспокойство. При мысли о том, что ему придется жить где-то еще — где угодно — его охватывала паника. А уж при мысли о том, что может случиться с его друзьями, с его приемной семьей, ему делалось совсем уж тошно. До него доходили слухи о предложенных сенатором Кеддриком лагерях, мало чем отличающихся от концентрационных…
Бергитта подняла взгляд к потолку, где огромные цифровые табло показывали местное вокзальное время, время по ту сторону всех Врат, а также Верхнее Время.
— Ой! — огорченно воскликнула она. — Мне же на работу пора! — Она обняла Скитера, на мгновение прильнув к нему горячим, трепещущим телом. — Спасибо за якитори, Скитер, и за розу. Я… мне очень жаль, что так вышло с работой.
— Не жалей, — улыбнулся он, надеясь, что она не заметит его собственных тревог. Он уже начал прикидывать, куда податься за следующей работой, с учетом того, что его предыдущее трудоустройство побило все возможные рекорды по своей краткости. — Давай беги. Я не хочу, чтобы ты опаздывала.
Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Скитер покраснел до корней волос, но она уже растворилась в толпе, продолжая сжимать в руке свою розу. Он сунул руки в карманы, вдруг почувствовав себя так одиноко, что готов был разреветься прямо не сходя с места. Он все еще обдумывал перспективы своего трудоустройства, когда на него смерчем налетела ватага ребятишек из Верхнего Времени. Явно оставленные на время тура родителями-туристами, эти сорванцы снова прогуливали школьные занятия. Визжащая стая восьми-одиннадцатилетней шпаны кипела и пенилась вокруг Скитера подобно морскому прибою. Скитер вдруг обнаружил, что ноги его опутаны сделанным из нейлоновой бечевы лассо. Он едва не упал, выругался про себя и рывком высвободился.
— Эй! Отдай! — взвизгнул у самых ног Скитера пухлый пацан лет девяти, когда тот смотал лассо в тугой клубок и сунул в карман. Вместо ответа Скитер схватил его за шиворот и потащил к ближайшему офицеру вокзальной Безопасности, Уолли Клонцу. Более всего последний был знаменит своим шнобелем, размером которого он не уступил бы самому Сирано де Бержераку. — Эй, ты что! Пусти! — Парень дергался и извивался ужом, но Скитер справлялся и не с такими.
— Вот тебе правонарушитель, — процедил Скитер сквозь зубы, подтащив мальчишку к Уолли. Глаза полицейского изумленно расширились. — Что-то подсказывает мне, что ему положено находиться в школе.
Губы Уолли дернулись в подобии улыбки, но он совладал с собой и напустил на лицо самое суровое выражение.
— За что ты его задержал, Скитер?
— Арканил туристов. Глаза Уолли блеснули.
— Так, нападение с применением оружия? О’кей, недоросль. Пройдем. Может, если ты не хочешь сидеть в школе, ночь в тюрьме понравится тебе больше.
— В тюрьме? Вы не можете сажать меня в тюрьму! Вы хоть знаете, кто мой папа? Когда он узнает…
— Заткнись, малек, — перебил его Уолли. — Сажал я в кутузку и наследных принцев, так что забудь про своего папочку. Спасибо, Скитер.
Скитер не без наслаждения сдал хнычущего юнца с рук на руки Уолли и посмотрел, как тот ведет его в отделение, невзирая на возмущенный визг. Потом он снова сунул руки в карманы, ощутив себя таким же одиноким, как пять минут назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Бергитта покачала головой: странности Верхнего Времени до сих пор ставили ее в тупик.
— Мой брат — торговец, — задумчиво сказала она и тяжело вздохнула: ей никогда уже не увидеть свою семью. — Он сказал бы, что такой закон — просто безумие. Как заниматься делом, если от него нет прибыли?
— Бергитта, милая, — усмехнулся Скитер. — Ты только что задала вопрос, цена которому шестьдесят четыре миллиона долларов. Что до меня, я тоже считаю этот закон сумасшедшим. Но я всего лишь бывший вор, так что кого интересует мое мнение?
— Меня, — тихо произнесла Бергитта.
В горле у Скитера снова застрял комок. Он сделал большой глоток чая, чтобы скрыть жжение в глазах, и чуть не поперхнулся, поскольку комок мешал не только дышать, но и глотать. Он отчаянно закашлялся; Бергитта колотила его кулачком промеж лопаток.
— Извини, — прохрипел он. — Спасибо.
Прогулка привела их в конце концов на Малую Агору, где царил настоящий хаос. Репортеры у Виктории сразу показались им цветочками по сравнению с заполнившими площадь религиозными фанатиками и — Господи, спаси и помилуй! — дружинницами «Ангелов Чести». Ангелы прибыли на станцию, исполненные твердой решимости защищать местных выходцев из Нижнего Времени и храмовников, хотели те этого или нет.
Всюду, куда ни смотрел Скитер, стояли пикеты храмовников, нараспев выкрикивавших цитаты из записанных ими «слов мудрости» Йаниры. Между ними расхаживали группами по нескольку человек «Ангелы Чести» в зловещей черной форме с нашивками на рукавах. Рисунок нашивки напоминал результат скрещивания Щита Венеры со свастикой. Некоторые дружинницы сложением не уступали футбольным защитницам или, возможно, ожившим холодильникам в бутсах; другие походили на смертоносных хорьков. Так или иначе, психологический эффект эти черные мундиры оказывали оглушительный. Даже Скитеру в их присутствии стало не по себе. Кстати, Монти Уилкс потребовал от своих агентов, чтобы во избежание путаницы те сменили повседневную черную форму на парадную, красную с черными шевронами на рукавах.
Вокруг пикетирующих храмовников выстроились другие пикеты — в поддержку братства «Ансар-Меджлиса». Помимо них, имелись здесь и другие манифестанты, не одобряющие терроризм в любых проявлениях, но по собственным причинам добивающиеся закрытия храмов. Их написанные от руки транспаранты гласили: «МОЙ БОГ — ОТЕЦ; ТВОЯ — ШЛЮХА!» или «ИЗГНАТЬ МЕНЯЛ ИЗ ХРАМА! ВЛАДЫЧИЦА НЕБЕСНАЯ — ШИРМА ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ!»
Все это взрывоопасное столпотворение разбавлялось патрулями Службы безопасности вокзала, пытавшихся хоть как-то удержать ситуацию под контролем. Несмотря на все их старания, драки вспыхивали на площади каждые полчаса, если не чаще.
— Интересно, — пробормотал Скитер, — сколько еще насилия потребуется на этой станции, чтобы ее окончательно закрыли?
Бергитта побледнела.
— Неужели они сделают это, Скитер? Все говорят, что это может произойти, но здесь же столько людей, столько денег… и куда тогда деваться нам? Они ведь не пустят нас наверх через Главные, и через другие Врата нам проходить тоже не разрешается. А мои Врата вообще больше не отворятся — они были нестабильные.
— Я знаю, — тихо произнес Скитер, пытаясь скрыть собственное беспокойство. При мысли о том, что ему придется жить где-то еще — где угодно — его охватывала паника. А уж при мысли о том, что может случиться с его друзьями, с его приемной семьей, ему делалось совсем уж тошно. До него доходили слухи о предложенных сенатором Кеддриком лагерях, мало чем отличающихся от концентрационных…
Бергитта подняла взгляд к потолку, где огромные цифровые табло показывали местное вокзальное время, время по ту сторону всех Врат, а также Верхнее Время.
— Ой! — огорченно воскликнула она. — Мне же на работу пора! — Она обняла Скитера, на мгновение прильнув к нему горячим, трепещущим телом. — Спасибо за якитори, Скитер, и за розу. Я… мне очень жаль, что так вышло с работой.
— Не жалей, — улыбнулся он, надеясь, что она не заметит его собственных тревог. Он уже начал прикидывать, куда податься за следующей работой, с учетом того, что его предыдущее трудоустройство побило все возможные рекорды по своей краткости. — Давай беги. Я не хочу, чтобы ты опаздывала.
Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Скитер покраснел до корней волос, но она уже растворилась в толпе, продолжая сжимать в руке свою розу. Он сунул руки в карманы, вдруг почувствовав себя так одиноко, что готов был разреветься прямо не сходя с места. Он все еще обдумывал перспективы своего трудоустройства, когда на него смерчем налетела ватага ребятишек из Верхнего Времени. Явно оставленные на время тура родителями-туристами, эти сорванцы снова прогуливали школьные занятия. Визжащая стая восьми-одиннадцатилетней шпаны кипела и пенилась вокруг Скитера подобно морскому прибою. Скитер вдруг обнаружил, что ноги его опутаны сделанным из нейлоновой бечевы лассо. Он едва не упал, выругался про себя и рывком высвободился.
— Эй! Отдай! — взвизгнул у самых ног Скитера пухлый пацан лет девяти, когда тот смотал лассо в тугой клубок и сунул в карман. Вместо ответа Скитер схватил его за шиворот и потащил к ближайшему офицеру вокзальной Безопасности, Уолли Клонцу. Более всего последний был знаменит своим шнобелем, размером которого он не уступил бы самому Сирано де Бержераку. — Эй, ты что! Пусти! — Парень дергался и извивался ужом, но Скитер справлялся и не с такими.
— Вот тебе правонарушитель, — процедил Скитер сквозь зубы, подтащив мальчишку к Уолли. Глаза полицейского изумленно расширились. — Что-то подсказывает мне, что ему положено находиться в школе.
Губы Уолли дернулись в подобии улыбки, но он совладал с собой и напустил на лицо самое суровое выражение.
— За что ты его задержал, Скитер?
— Арканил туристов. Глаза Уолли блеснули.
— Так, нападение с применением оружия? О’кей, недоросль. Пройдем. Может, если ты не хочешь сидеть в школе, ночь в тюрьме понравится тебе больше.
— В тюрьме? Вы не можете сажать меня в тюрьму! Вы хоть знаете, кто мой папа? Когда он узнает…
— Заткнись, малек, — перебил его Уолли. — Сажал я в кутузку и наследных принцев, так что забудь про своего папочку. Спасибо, Скитер.
Скитер не без наслаждения сдал хнычущего юнца с рук на руки Уолли и посмотрел, как тот ведет его в отделение, невзирая на возмущенный визг. Потом он снова сунул руки в карманы, ощутив себя таким же одиноким, как пять минут назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114