раз что-то скрывают, значит, есть что скрывать. А кроме того, корабль могла похитить мафия или, наконец, какие-нибудь террористы, прослышавшие о силе и опасности этих инопланетных существ. Собственно, мы не только не против расследования этого исчезновения, но наоборот, очень «за» — если для этого не надо будет оглашать наши секретные сведения. Так вы беретесь за это дело, Алан?
— Пожалуй… — Алан кивнул и встал. Через стол на него пристально смотрел Варковски. Небольшие черные глаза начальника внутренней безопасности сузились до двух щелок: взгляд проник, как показалось Алану, в самую глубину и пощекотал его изнутри. Вздрогнув, он поспешил снова согласно кивнуть.
11
Синтия ждала его на орбитальной станции. Созданная как лаборатория, станция являлась заодно и «загородным домиком» для семей Крейга и Паркинса. Цецилия просто считала делом престижа иметь свой дом на орбите и очень гордилась им, хотя жила здесь мало и редко, в отличие от Марты Паркинс, пребывавшей на станции постоянно и очень страдавшей из-за этого. Кларенс мало заботился о личном комфорте, ему было удобно жить возле самой лаборатории — это его усердие не оставалось незамеченным. Разумеется, насильно Марту он дома не держал, но та сама боялась оставлять его надолго одного в компании секретаря-делопроизводителя Росы Гарсиа и молодых сотрудниц. Так то слабость, то ревность мешали ей уехать, и она считала себя самой несчастной женщиной Земли и околоземелья. Впрочем, если забыть о чисто формальном соседстве лаборатории биооружия, отделенной рядом заслонов, «загородному домику» многие могли бы позавидовать, во всяком случае, от их аналогов на планете он отличался только отсутствием голубого неба (зеленой травы в оранжереях было вдоволь).
При виде Алана Синтия подплыла к краю бассейна (сама она предпочитала «дом» на станции потому, что ее здесь реже дергали).
— Ну что, прибыл?
Алан улыбнулся одними глазами. Синтия, как всегда, была сердита.
— А что, были сомнения?
— Разумеется! Ты же начал крутить дела с моим папашей… Какую пакостную сделку он тебе предложил?
— Он предложил мне найти пропавший корабль, и я проторчал за компьютером почти двенадцать часов без всякого толку. Нигде и ничего нет. Эта штука просто испарилась в космосе.
— Жаль. — Синтия подтянулась на руках и села на край бассейна. «Настоящая русалка», — залюбовался Алан.
— Странно, судя по твоим словам, ты должна не слишком огорчаться неудачам такого рода…
— Ты дурак, — спокойно констатировала Синтия. — Если бы тебе удалось напасть на след, я бы уговорила Па и кое-кого еще помочь тебе занять место Эдварда: ужасно неприятный тип, его все терпеть не могут.
— Тогда почему держат?
— Слишком хороший работник. Ну что, пошли я тебе покажу твой будущий дом? Да, а из твоей компании тебя уже выперли?
— Пока нет. — Алан поморщился. Он не придумал ничего лучшего, чем сказать Каллагану, что принял предложение Крейга в целях более успешного ведения расследования. Впрочем, то же самое он сообщил и своей совести. Во всяком случае, если придется разочароваться в аферах нового родственника, всегда будет законное основание дать задний ход: переднего, мол, и не было вовсе.
Неожиданно под потолком замигала красная лампа.
— Что это? — привычно подскочил Мейер.
— Не знаю, — пожала мокрыми плечами Синтия.
— Тревога?
— Нет, всего лишь срочный вызов… да не обращай ты внимания — это не для тебя, а для папочки…
12
— Поклянись, что у тебя с Росой ничего не было, — в блеклых водянистых глазах Марты дрожала вода, готовая в любой момент покатиться слезинкой по пухлой щечке. Марта Паркинс могла бы быть хорошенькой (и была в свое время), если бы не постоянная готовность лить слезы по любому поводу и без такового. Впрочем, Кларенс женился на ней не за хорошенькие глазки — она была дочерью одного из прежних директоров, и именно этой «рохле» он был обязан удобной стартовой площадкой для карьеры. По-своему он уважал ее за это и даже почти любил, но часто не мог преодолеть отвращения перед краснеющим от рыданий лицом. И тем не менее все подозрения Марты были ее личной выдумкой — Кларенса женщины интересовали мало.
— Дорогая, — от этого слова Кларенса передернуло, — ну сколько раз я могу клясться, что у меня, кроме тебя и работы, ничего в жизни нет? Ты можешь проверить любой мой день по секундам — я бы просто не нашел времени для того, чтобы изменять тебе.
— Времени? — слеза выскользнула-таки из-под нижнего века. Значит, если бы оно у тебя было, ты бы это делал?
— Нет, дорогая, — внутри у Кларенса все начинало закипать, но он ни за что не позволил бы себе дать волю нервам при свидетелях. — Я сказал это лишь для того, чтобы ты получила более веское доказательство, чем мои клятвы.
— Кларенс, почему ты меня все время оставляешь одну? Когда тебя нет, я так волнуюсь, что у меня раскалывается голова. У меня все время болит голова, Кларенс!
— Хорошо, тогда смени врача, — не понял он.
— Кларенс! Ты меня никак не хочешь понять! Бергман меня вполне устраивает, меня не устраивает другое…
— Я?
— Да! Ты совсем обо мне не думаешь!
— Успокойся, я думаю о тебе все время. — Не испытывая ничего, кроме легкого раздражения, Кларенс вдруг пожалел, что Марта не больна в действительности, а только изображает болезнь. Он был бы не прочь остаться вдовцом — не потому, что хотел жениться на какой-либо другой женщине — он бы ни за что не «повторил ошибку» — просто семейные сцены забирали слишком много энергии, которую можно было бы отдавать делу. Думал об этом без злости, почти ласково. Жалость к Марте была у него почти искренней: «Ну кто просил ее рождаться на свет такой несчастной?»
Словно извиняясь за собственные мысли, он подошел и погладил супругу по голове. Марта всхлипнула.
— Вот так, а теперь я должен идти.
— Нет! — влажная от слез рука крепко вцепилась ему в запястье. — Не пущу! Я не могу без тебя, Кларенс!
— Марта, меня ждут дела.
— Нет!
— Смотри, — он наугад махнул в сторону сигнальной лампы. — Меня вызывают… — голос Кларенса замедлился: только сейчас он заметил ее мигание, — к себе…
Марта безнадежно посмотрела в угол. Обычно лампа не работала, и муж объяснял это тем, что она успела погаснуть за мгновение до того, как Марта собралась на нее взглянуть.
На этот раз лампа мигала безо всякого обмана. И сердце Кларенса екнуло: за все время его работы в Компании этот сигнал давался впервые…
13
«Наверное, мне надо увольняться», — подумал Тедди. Хотя спасательный катер шел легко и ничто не предвещало неприятных неожиданностей, его сердце начало колотиться. Он уже испытывал некогда подобный немотивированный страх, когда его бригада подобрала спасательную капсулу со спящей женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Пожалуй… — Алан кивнул и встал. Через стол на него пристально смотрел Варковски. Небольшие черные глаза начальника внутренней безопасности сузились до двух щелок: взгляд проник, как показалось Алану, в самую глубину и пощекотал его изнутри. Вздрогнув, он поспешил снова согласно кивнуть.
11
Синтия ждала его на орбитальной станции. Созданная как лаборатория, станция являлась заодно и «загородным домиком» для семей Крейга и Паркинса. Цецилия просто считала делом престижа иметь свой дом на орбите и очень гордилась им, хотя жила здесь мало и редко, в отличие от Марты Паркинс, пребывавшей на станции постоянно и очень страдавшей из-за этого. Кларенс мало заботился о личном комфорте, ему было удобно жить возле самой лаборатории — это его усердие не оставалось незамеченным. Разумеется, насильно Марту он дома не держал, но та сама боялась оставлять его надолго одного в компании секретаря-делопроизводителя Росы Гарсиа и молодых сотрудниц. Так то слабость, то ревность мешали ей уехать, и она считала себя самой несчастной женщиной Земли и околоземелья. Впрочем, если забыть о чисто формальном соседстве лаборатории биооружия, отделенной рядом заслонов, «загородному домику» многие могли бы позавидовать, во всяком случае, от их аналогов на планете он отличался только отсутствием голубого неба (зеленой травы в оранжереях было вдоволь).
При виде Алана Синтия подплыла к краю бассейна (сама она предпочитала «дом» на станции потому, что ее здесь реже дергали).
— Ну что, прибыл?
Алан улыбнулся одними глазами. Синтия, как всегда, была сердита.
— А что, были сомнения?
— Разумеется! Ты же начал крутить дела с моим папашей… Какую пакостную сделку он тебе предложил?
— Он предложил мне найти пропавший корабль, и я проторчал за компьютером почти двенадцать часов без всякого толку. Нигде и ничего нет. Эта штука просто испарилась в космосе.
— Жаль. — Синтия подтянулась на руках и села на край бассейна. «Настоящая русалка», — залюбовался Алан.
— Странно, судя по твоим словам, ты должна не слишком огорчаться неудачам такого рода…
— Ты дурак, — спокойно констатировала Синтия. — Если бы тебе удалось напасть на след, я бы уговорила Па и кое-кого еще помочь тебе занять место Эдварда: ужасно неприятный тип, его все терпеть не могут.
— Тогда почему держат?
— Слишком хороший работник. Ну что, пошли я тебе покажу твой будущий дом? Да, а из твоей компании тебя уже выперли?
— Пока нет. — Алан поморщился. Он не придумал ничего лучшего, чем сказать Каллагану, что принял предложение Крейга в целях более успешного ведения расследования. Впрочем, то же самое он сообщил и своей совести. Во всяком случае, если придется разочароваться в аферах нового родственника, всегда будет законное основание дать задний ход: переднего, мол, и не было вовсе.
Неожиданно под потолком замигала красная лампа.
— Что это? — привычно подскочил Мейер.
— Не знаю, — пожала мокрыми плечами Синтия.
— Тревога?
— Нет, всего лишь срочный вызов… да не обращай ты внимания — это не для тебя, а для папочки…
12
— Поклянись, что у тебя с Росой ничего не было, — в блеклых водянистых глазах Марты дрожала вода, готовая в любой момент покатиться слезинкой по пухлой щечке. Марта Паркинс могла бы быть хорошенькой (и была в свое время), если бы не постоянная готовность лить слезы по любому поводу и без такового. Впрочем, Кларенс женился на ней не за хорошенькие глазки — она была дочерью одного из прежних директоров, и именно этой «рохле» он был обязан удобной стартовой площадкой для карьеры. По-своему он уважал ее за это и даже почти любил, но часто не мог преодолеть отвращения перед краснеющим от рыданий лицом. И тем не менее все подозрения Марты были ее личной выдумкой — Кларенса женщины интересовали мало.
— Дорогая, — от этого слова Кларенса передернуло, — ну сколько раз я могу клясться, что у меня, кроме тебя и работы, ничего в жизни нет? Ты можешь проверить любой мой день по секундам — я бы просто не нашел времени для того, чтобы изменять тебе.
— Времени? — слеза выскользнула-таки из-под нижнего века. Значит, если бы оно у тебя было, ты бы это делал?
— Нет, дорогая, — внутри у Кларенса все начинало закипать, но он ни за что не позволил бы себе дать волю нервам при свидетелях. — Я сказал это лишь для того, чтобы ты получила более веское доказательство, чем мои клятвы.
— Кларенс, почему ты меня все время оставляешь одну? Когда тебя нет, я так волнуюсь, что у меня раскалывается голова. У меня все время болит голова, Кларенс!
— Хорошо, тогда смени врача, — не понял он.
— Кларенс! Ты меня никак не хочешь понять! Бергман меня вполне устраивает, меня не устраивает другое…
— Я?
— Да! Ты совсем обо мне не думаешь!
— Успокойся, я думаю о тебе все время. — Не испытывая ничего, кроме легкого раздражения, Кларенс вдруг пожалел, что Марта не больна в действительности, а только изображает болезнь. Он был бы не прочь остаться вдовцом — не потому, что хотел жениться на какой-либо другой женщине — он бы ни за что не «повторил ошибку» — просто семейные сцены забирали слишком много энергии, которую можно было бы отдавать делу. Думал об этом без злости, почти ласково. Жалость к Марте была у него почти искренней: «Ну кто просил ее рождаться на свет такой несчастной?»
Словно извиняясь за собственные мысли, он подошел и погладил супругу по голове. Марта всхлипнула.
— Вот так, а теперь я должен идти.
— Нет! — влажная от слез рука крепко вцепилась ему в запястье. — Не пущу! Я не могу без тебя, Кларенс!
— Марта, меня ждут дела.
— Нет!
— Смотри, — он наугад махнул в сторону сигнальной лампы. — Меня вызывают… — голос Кларенса замедлился: только сейчас он заметил ее мигание, — к себе…
Марта безнадежно посмотрела в угол. Обычно лампа не работала, и муж объяснял это тем, что она успела погаснуть за мгновение до того, как Марта собралась на нее взглянуть.
На этот раз лампа мигала безо всякого обмана. И сердце Кларенса екнуло: за все время его работы в Компании этот сигнал давался впервые…
13
«Наверное, мне надо увольняться», — подумал Тедди. Хотя спасательный катер шел легко и ничто не предвещало неприятных неожиданностей, его сердце начало колотиться. Он уже испытывал некогда подобный немотивированный страх, когда его бригада подобрала спасательную капсулу со спящей женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74