— Ясно, — опустила голову Шеди.
7
— Знаешь, мам, а Сэд сказала, что сегодня мы пойдем в открытый сад, и я буду играть с другими детьми.
— Прекрасно, — Рипли по привычке погладила Скейлси по голове. После недолгого и внезапного чувства к этому существу она вновь вернулась в состояние «удивления себе». Нет, не так-то просто выкинуть из души большую ее половину.
«Наверное, я просто сошла с ума», — вздрагивала она всякий раз после того, как Скейлси называла ее мамой, и с каждым новым часом ее ласки становились все более механическими.
Ребенку было плохо — она помогла. Чего, спрашивается, от нее еще можно требовать, кроме выполнения долга? Не искренней же и глубокой любви!
— Мама, а почему ты такая невеселая? — сделав полный круг по комнате через потолок, Скейлси ткнулась своим пятачком ей в руку, доверчиво, как маленький теленок.
— Ты не поймешь.
— Но почему?
— Ты просто еще маленькая.
— Почему? — требовательно повторила Скейлси.
— Есть такие вещи, которые маленьким… — Рипли запнулась, но все же продолжила, — маленьким девочкам вообще незачем знать.
— Почему? Почему? Ага, а я знаю! Это как Кроу-Бар начал тереться об Сэд, а она закричала, что здесь рядом дети… Ты тоже хочешь об кого-нибудь потереться, да?
Рипли рассмеялась. Да, если бы можно было не видеть этой зверской морды, Скейлси была бы забавным ребенком: хитрюжка, вредина, настоящий сорванец… разве сама Рипли не была такой в детстве?
— Да, Скейлси. Мне действительно… не об кого потереться.
— А я? — Скейлси быстро завозила гладкой головкой по ее животу. — Ты ведь меня любишь, мама?
«Бедное создание, — Рипли притянула Скейлси к себе. Состоящее из очень длинных лап, щупалец, членистых хвоста и шеи — и вроде бы больше из ничего — тельце показалось ей вдруг беззащитным и хрупким. Пусть где-то во рту скрываются жуткие зубы, — Рипли удивляло, в чем тут держится ее душонка. — Она-то в чем виновата, почему я обязана ее обманывать?»
— Да, Скейлси. У меня, кроме тебя, здесь никого нет, — Рипли поняла, что неожиданно для себя сказала правду.
Пусть Скейлси — чудовище, с ней ее связывает хоть что-то. И чем она хуже тех же двуногих чудовищ из Компании? Несчастный безвредный ребено к…
— А теперь мы все вместе пойдем в сад, — возвестила, возникая в дверном овале, Сэд. На этот раз ее гребень был расписан невероятными лаковыми узорами.
При виде сестры Скейлси подбежала к зеркалу и приподняла свой золотистый гребешок, чтобы через секунду разочарованно отползти.
— А правда, мам, что я скоро буду такой же красивой, как Сэд? — спросила она по дороге.
Сосредоточенная на запоминании новой дороги Рипли не сразу поняла, что хочет спросить «девочка», но потом снова чуть не рассмеялась.
— Правда! И такой, как Сэд, и такой как Шеди.
— Нет, как Шеди не хочу — ее не любит ни один мужчина! — доверительно сообщила ей Скейлси. — Так Сэд говорила Кроу-бару. А у тебя есть мужчина, мама?
— Был, — неопределенно пожала плечами Рипли.
— А где он?
— Его больше нет.
— Он стал облаком и улетел?
— Да, — Рипли не хотелось вдаваться в подробности.
— Так ты поэтому такая грустная? Сэд, Сэд, я знаю, почему мама так грустит! — припустила по стене Скейлси. — Она мне сама рассказала!
Рипли вздохнула.
Ребенок, что тут скажешь…
8
Тонкая и мягкая шерсть травы переползала на выкрашенные в зеленый цвет асимметричные арки и местами — на округлую стену. Сложно было сказать, внутри ли помещения находился этот сад, или вне ее: никто не счел нужным дать Рипли архитектурные пояснения, а сама она определить это затруднялась. Здесь не было потолка как такового, но пластиковые петли арок торчали на каждом шагу, почти не оставляя места для открытого неба.
Стайка желтых, оранжевых и красных «детей» промчалась мимо Рипли, втягивая в себя на бегу застывшую на миг с непривычки Скейлси — и унеслась.
Рипли продолжала оглядываться. Среди «шерсти» местами торчали мясистые и гладкие «луковые перья»; сорвав одно из них, Рипли убедилась, что пахнут они действительно луком.
В саду было шумно. Основная часть звуков как хвост кометы тянулась за желто-красным табунчиком детей.
Пройдя немного дальше, Рипли увидела, что за поворотом стоит человек.
«Неужели?!»
Она рванулась в ту сторону с неожиданной для себя скоростью, завернула за пластиковую гнутую колонну и встала как вкопанная.
Только издали увиденное ею существо можно было принять за себе подобное. Сложно было говорить о красоте или уродстве столь непохожего создания: его вид вызвал у Рипли от неожиданности легкий шок.
Лишенную шеи голову венчали посаженные на самой макушке выпуклые стеклянные глаза с добрым десятком зрачков, ниже, прикрытая прозрачной тканью, темнела узкая, лишенная губ щель. Руки — короткие, но невероятно длиннопалые — торчали до локтя вверх из самого пояса и обвисали предплечьями, почти равными ладоням по длине. Из вывернутых вверх «подмышек» поднимались кожистые наросты, похожие на надкрылья насекомых или на чашелистики какого-нибудь цветка, частично прикрывавшие ротовую (или не ротовую) щель. Второй рот, на этот раз мало отличавшийся от нормального человеческого, темнел на голом розовом животе и приоткрывался при дыхании, раздувая, как щеки, окружающие его бока с просвечивающими ребрами.
«Можно подумать, что у них поменяли верхнюю часть тела с нижней», — не без отвращения подумала Рипли.
Тут же, на животе, шевелился тонкий, похожий на крошечный хоботок, нос.
При виде Рипли он приподнялся, и на его тупом кончике запульсировали кружочки ноздрей.
— Привет, — прогудело существо животом. — Вот там — мой ребенок. Девочка. А у тебя?
— Девочка, — ошарашенно повторила Рипли. Полное отсутствие удивления у инопланетянки ее озадачило. Или она казалась этому существу обычным уродом?
— В этом году много девочек. Это хорошо, — сказало существо и заковыляло прочь, неловко переставляя круглые длиннопалые ступни, диаметр которых, как показалось Рипли, достигал почти полуметра.
Существо было не одно. Помахивая носами, мимо Рипли прошла группка из пяти ему подобных. Они затормозили возле нее, дружно приоткрыв рты, раздули ноздри и почти в один голос прогудели:
— Новая?
— Да, — Рипли невольно сделала шаг назад.
— У меня — девочка, — гордо сообщила мамаша с розовым «шарфом».
— И у меня, — подтвердила «дама в белом».
— А у нас, — дуэтом сообщили обладательницы темно-зеленых «шарфиков», — мальчик.
— У меня тоже девочка. А мальчика я жду, — гордо пробасила последняя, верхняя часть туловища которой была непропорционально раздута.
— А у тебя? — крутнула носом «женщина в белом» (помимо обычного шарфа она носила широкую набедренную повязку).
— Девочка, — сквозь зубы ответила Рипли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74