О чудо! Здесь было полно народу. Дамы и пожилые джентльмены сидели на скамьях, стульях, в шезлонгах. Остальные толпились как попало в проходах между скамьями, многие разместились на огромных, похожих на сундуки ящиках со спасательными поясами, некоторые по-восточному расположились прямо на полу, согнув ноги калачиком.
Впереди, на авансцене, шел жаркий словесный бой между доктором Трири и каким-то светлым пареньком в гавайке навыпуск. Слушатели то и дело разражались криком, они смеялись и хлопали.
Гангстеры надеялись, что теперь-то устроились надежно. Со всех сторон их окружали взволнованные, что-то выкрикивающие люди. Проповедь доктора Трири грозила затянуться на несколько часов. Будущее казалось обеспеченным. Правда, сидя на палубе, они не могли внимательно следить за ходом дискуссии, но это их почему-то не огорчало. Ленивец завистливо изучал покрой брюк впереди стоящего мужчины. Живчик тяжело вздыхал,здесь, внизу, воздуха было немного.
— Это как в хороший футбольный день в Рио, правда? — заметил Ленивец, просовывая голову меж чьих-то колен. Загнанный Живчик только кивнул.
«Хорошо тебе, поросенку, а вот побыл бы на моем месте... Не то бы заговорил!» Ленивца огорчала некоторая текучесть толпы. Люди впереди то и дело двигались, открывая для постороннего обозрения фигуры двух грешников. И хотя спины и бока беглецов были надежно закрыты толпой, Ленивец ощущал беспокойство.
Самые светлые минуты обладают неприятной особенностью прерываться болезненно резко и печально. В жизни дичи этот момент связан со звуком выстрела. И если даже нет прямого попадания, все равно страх охватывает тело жертвы и понуждает ноги к движению, направленному в сторону, противоположную опасности.
Толпа, загораживавшая Ленивца и Живчика от вдохновенного лица доктора Трири, потеснилась, и гангстеры увидели на авансцене уже примелькавшуюся фигуру Альдо Усиса в сопровождении сержанта судовой полиции. Обуреваемый жаждой мести, электромеханик оттеснил доктора Трири и его оппонента в сторону и занял центральное положение возле микрофона.
— Леди и джентльмены! Спокойствие и внимание! — сказал Усис.
— Среди вас скрываются два бандита, неоднократно совершавших покушения на персонал экипажа «Святой Марии». Внимание и спокойствие! Один из них толстый, второй маленький. Спокойствие и внимание! Никто не должен уходить, пока...
Все же звезды и созвездия, под которыми родились Ленивец и Живчик, были добры к ним в этот день. Возможно, боги только играли, оттягивая развязку, но как знать, быть может, они и вправду желали спасения этих двух заблудших душ? Что мы знаем о намерениях богов? Ровным счетом ничего.
Одним словом, произнося свою речь, Альдо Усис увидел в первых рядах слушателей Джимми Оссолопа. Почтительный ученик прославленного доктора сидел на стуле с чуть припухшей физиономией и смиренно держал на коленях материалы, которые Трири собирался демонстрировать в своей программе Утверждения. Ведь пока проповедовалась Критика, он успел обшарить максимально возможное количество намеченных кают. Но проклятого Дика так и не обнаружил.
— Это он! — невежливо и нелогично прервал свое обращение Усис, переворачивая микрофон и набрасываясь на смущенного Оссолопа. — Это один из них! Это третий! Я его знаю! Хватайте его! Вяжите его! Он у меня ответит! Он соучастник! Я ему покажу огнетушитель!
— Позвольте... — начал было доктор Трири, у которого в разгар проповеди уводили адепта и ассистента.
— Не позволю! — взревел Усис. Его рот в гневе ощерился внезапно выросшими клыками.
Оссолоп в мгновение ока был скручен и спеленут. Его не уводили, а почти уносили.
— Не знаю, что и придумать, — говорил, тяжело вздыхая, Ленивец, — проповедь по техническим причинам переносится. Все разбегаются. Теперь куда?
— Есть одно место! — Живчик хитро прищурил глаз. «Тебе вовек не додуматься». — Меня этот чокнутый доктор надоумил. Я слышу, он все время твердит «ныряет, ныряет». Вот я и подумал, почему бы и нам не нырнуть, а?
— Еще успеем, — мрачно возразил Ленивец. — Поймают, тогда...
— Брось, парень, я не о том! Идем-ка мы с тобой в бассейн. Там нас голеньких никто не выловит! А?
Ленивец в сомнении покачал головой.
— А если застукают? — спросил он. — Голый далеко не убежишь. Весь на виду. В трусах да плавках разрешается быть только на площадке бассейна.
— А что делать?
— Делать, пожалуй, нечего. Ты прав.

26
Евгений и Лоис разговаривали по-английски. Настоящему англичанину было бы интересно послушать их диалог. Возможно, настоящий англичанин остался бы при мнении, что молодые люди просто валяют дурака.
Но Евгений и Лоис использовали свой английский с самыми серьезными намерениями. Он служил, как и положено языку, общению.
— Здесь такая теснота, что некуда пятки возместить! Этот плохой бассейн третьего класса, — говорила, нежно улыбаясь, Лоис.
— Ужасный теснота, — подтверждал Женя. — Но ничего, я вижу неподалеку свободный шезлонг, целых два, идем туда сильнее, мы на них успокоимся.
— О, какая прелесть! Бегали!
Держась за руки, они устремились через вытянутые ноги поджаривающихся купальщиков.
Евгений был горд.
«Да у меня просто соколиный глаз. Чтобы в этой свалке дымящихся тел отыскать свободное местечко... Да еще два рядом. Нет, я просто молодец!» — Я иду делать большой туалет меньше, — заявила Лоис и удалилась в кабину для переодевания.
Евгений проводил ее нежным взглядом.
«Ах, Лоис. Солнечное создание. Как с тобой легко и просто. Ты сама не знаешь, какая ты прелесть. Ты чудо. Ты мечта. Ты...» Слава богу, Лоис вовремя вернулась. В купальнике она выглядела школьницей, принимающей участие в спортивных соревнованиях.
Евгений опять умилился.
«Цыпленочек. Желторотый, желтоклювый, совсем желтый цыпленочек».
— Я также пойду уменьшать свой большой туалет, — Женя перекинул плавки через плечо, подмигнул Лоис и отправился переодеваться.
Что было потом? Потом они лежали рядом, над ними было смеющееся небо. И солнце, которое радужными кругами пробивалось сквозь их сомкнутые вежды. Плеск воды в бассейне. Ласковый бриз. Их косноязыкие английские фразы становились все короче и реже, пока не исчезли совсем. Да и зачем им нужны были слова? Постукивание мизинцем по соседней всепонимающей ладони немедленно вызывало ответный сигнал, на вздох отвечали вздохом, а изредка по лицу кто-то проводил ласковым пальцем, и было смешно и щекотно.
Евгений видел, не глядя, совсем рядом большой черный улыбающийся глаз и чувствовал себя счастливым.
«Может ли жизнь дать мне большее? Сомневаюсь. Я молод. Я здоров. У меня есть друзья и любимое дело. Есть будущее. И есть настоящее. Рядом со мной маленький замечательный человек. Таинственный и прекрасный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43