Да закатай рукава на ногах! Ты бы еще запонки у щиколотки прицепил! Ходить можешь?
Впавший в какую-то каталепсию, Ленивец с трудом пошевелился.
— Вроде могу, — от волнения голос у него стал высоким и сипловатым.
— Ну и отлично. Пошли. Тебе еще туфли другие и что-нибудь на голову, и был бы ты как шотландец в национальном наряде. Но сойдет. И так похож на чудака-иностранца. Пойдем.
— А куда идти? — обреченно спросил Ленивец.
— Куда идти, куда идти! Словно не знаешь?
— Не знаю, — жалобно вздохнул несчастный. Живчик подумал.
— Пойдем к Мимуазе, поговорим с ней как следует!
— Пойдем, — печально кивнул Ленивец.
Живчик незаметно ухмыльнулся.
«Вот так оно и бывает. Только так, и не иначе. Храбрость Ленивца вошла в поговорку на задворках Вер-о-Пезо. Ленивец пули не боится — это всем известно. Почему не боится, вопрос другой, но не боится, и все тут. И ножа он не боится. Он всегда руку с ножом обломать может. И вообще Ленивцу сам черт не брат. Он бывал в таких переделках! А вот ведь скис Ленивец! Стыдно ему. Стыдно ему, бедолаге, вместо штанов рубаху носить и в таком виде по фешенебельному лайнеру прогуливаться. Смущается, как девчонка, не знает, куда смотреть. Ай да ну! Вот посмеемся на берегу! Пошли, пошли, не вешай нос, толстяк!» Они вышли из туалета и направились к бару доньи Мимуазы, Навстречу им попадались пассажиры и члены команды. Наряд Ленивца воспринимался с интересом, но без энтузиазма. Только раз гангстеров шокировала маленькая девочка:
— Мама, мама! Смотри, кто это такой?
— Иди, иди, детка, этот дядя больной.
Угловым зрением Живчик заметил, что Ленивец побагровел и стал хватать ртом воздух. Затем он услышал тоскливый шепот:
— Слушай, вельо, иди один. Я тебя в туалете подожду, ейбогу. Я там у кого-нибудь штаны достану.
— Да? — Живчик был язвителен и ироничен. — Поднять шум на весь океан? Учти, толстяк, я за тебя работать не собираюсь. С Миму и Диком нужно быть настороже. Идем.
Ленивец обреченно сопел за спиной неумолимого друга.
Живчик неистовствовал. У него был для этого благодарный повод. «Шеф все узнает. Он поймет, каким дураком был, когда посылал этого жирного поросенка на дело. Какой с него прок? Он сейчас как проколотый пузырь. Из него весь воздух выпущен! А храбрился! Подсмеивался. Вельо, вельо, вот тебе и вельо. Сам ты вельо! Стоило с тебя спустить брюки, как ты уже ни на что не годен. Эх ты!» Они прошли по кормовым трапам и, стараясь остаться незамеченными, поднялись на палубу первого класса, где находился бар доньи Мимуазы.
В это время радио «Святой Марии» передало объявление:
— Подсобный матрос Даниил, подойдите к радиорубке, вас вызывает помощник капитана! Подсобный рабочий Даниил, у радиорубки вас ждет помощник капитана!
Сначала они не придали объявлению никакого значения, но уже через несколько шагов Ленивец осторожно тронул плечо спутника:
— Слушай, вельо, а ведь помощник называл Даниилом этого негра там, в каюте.
— Какого?
— Того, с кем я подрался.
— И что?
— И что! Не соображаешь? Зачем им вызывать матроса, когда он рядом с помощником капитана? Здесь что-то не то.
— Глупости! — отрезал Живчик. — Пока мы возились с твоими штанами, негр мог куда угодно податься! Вот его и вызывают.
Живчик раздраженно толкнул дверь бара. В этот ранний час заведение Миму пустовало. Сама хозяйка, стоя на рабочем месте, разливала в четыре рюмки коньяк. Лицо ее было бледным, губы сжаты. Скорбная складка у переносицы придавала ей выражение мученической решительности.
Напротив барменши на высоких вертящихся табуретах сидели четверо. Помощник капитана, Сэм Смит, подсобный рабочий Даниил и Альдо Усис с забинтованной головой. Все четверо сосредоточенно смотрели на плотно сжатый рот доньи Мимуазы.
Первым оцепеневших гангстеров заметил перевязанный Альдо Усис.
— Они! — техник-электрик заорал так зычно, что бутылка коньяка в руках Миму дрогнула и опрокинула рюмку.
— Действительно они, — пробормотал помощник капитана.
Сэм Смит выхватил пистолет. Никто бы не подумал, что этот джентльмен умеет так ловко обращаться с оружием. Негр Даниил широко открыл заплаканные глаза.
Живчик и Ленивец, сдавив друг друга в дверях, выскочили из бара.
Погоня! Погоня! Настоящая большая погоня на «Святой Марии»!
— Держи! Держи их! — истошно вопил жаждущий крови Альдо Усис, перепрыгивая через канаты, тумбы, бухты и кнехты.
— Это уж слишком, это уж из рук вон, — приговаривал, посапывая, помощник капитана. К тому моменту, когда гангстеры и преследовавший их техник-электрик исчезли, помощник толькотолько оторвался от круглого сиденья у стойки доньи Миму.
Сэм Смит презрительно ухмыльнулся, спрятал пистолет кудато под мышку и остался неподвижен.
— Нехорошо, донья Мимуаза, — сказал негр Даниил. Глаза его снова увлажнились.
Ленивец и Живчик бежали по узким переходам, скатывались вниз, в темные провалы салонов, взмывали вверх, на чистые просторы палуб, и чувствовали себя настоящими, стопроцентными зайцами. Где-то сзади по следу шла тощая и злая гончая. Ее лай временами оглушал их слух, временами пропадал, но все время они ощущали у себя на затылке горячее собачье дыхание.
«Ох, плохо быть шестидесятилетним зайцем!» — держась за сердце, думал Живчик.
«Ох, плохо быть стокилограммовым зайцем!» — стонал Ленивец, удерживая разворачивающийся пояс.
«Дурак шеф, что послал нас на это дело!» — таково было единодушное мнение гангстеров.
На тесной лесенке дорогу бежавшему впереди Ленивцу загородил человек, похожий на боцмана. Ленивец точно не знал, но полагал, что только у боцмана могут быть такой внушающей уважение пышности усы.
— Вы куда? — грозно спросил усач.
— Вы не видели здесь двух? Один высокий, другой пониже? Не пробегали? — задыхаясь спросил Ленивец, кулаком растирая пот на глазах.
— Нет, а вы что?
— Мы их ищем, — выдохнул Ленивец, отодвинул боцмана в сторону и прошел вперед, обнаружив за собой запыхавшегося Живчика. Гангстеры бросились дальше.
— А вот теперь вижу! — заорал усатый боцман и включился в погоню.
Зайцы петляли как могли. Они путали след и временами выходили из игры, накрывшись где-нибудь на шлюпочной палубе куском брезента и пережидая лихую годину. Обычно их передышка кончалась вмешательством добровольной гончей, которая, обнаружив под скользящей шлюп-балкой голые ноги толстяка, открывала новый этап погони стереотипным возгласом:
— Вот они! Держи их!
Их пытались держать, но не могли. Ленивец легко прорывался сквозь блокаду растопыренных рук и ног. В образовавшуюся брешь устремлялся Живчик.
И тем не менее кольцо сужалось. Уже передали по радио, что их разыскивают, уже каждый встречный мог проявить себя как гончая, кончались силы, дыхание, жизнь.
В этот трагический момент они взлетели на солнечную палубу, где доктор Трири произносил свои удивительные речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Впавший в какую-то каталепсию, Ленивец с трудом пошевелился.
— Вроде могу, — от волнения голос у него стал высоким и сипловатым.
— Ну и отлично. Пошли. Тебе еще туфли другие и что-нибудь на голову, и был бы ты как шотландец в национальном наряде. Но сойдет. И так похож на чудака-иностранца. Пойдем.
— А куда идти? — обреченно спросил Ленивец.
— Куда идти, куда идти! Словно не знаешь?
— Не знаю, — жалобно вздохнул несчастный. Живчик подумал.
— Пойдем к Мимуазе, поговорим с ней как следует!
— Пойдем, — печально кивнул Ленивец.
Живчик незаметно ухмыльнулся.
«Вот так оно и бывает. Только так, и не иначе. Храбрость Ленивца вошла в поговорку на задворках Вер-о-Пезо. Ленивец пули не боится — это всем известно. Почему не боится, вопрос другой, но не боится, и все тут. И ножа он не боится. Он всегда руку с ножом обломать может. И вообще Ленивцу сам черт не брат. Он бывал в таких переделках! А вот ведь скис Ленивец! Стыдно ему. Стыдно ему, бедолаге, вместо штанов рубаху носить и в таком виде по фешенебельному лайнеру прогуливаться. Смущается, как девчонка, не знает, куда смотреть. Ай да ну! Вот посмеемся на берегу! Пошли, пошли, не вешай нос, толстяк!» Они вышли из туалета и направились к бару доньи Мимуазы, Навстречу им попадались пассажиры и члены команды. Наряд Ленивца воспринимался с интересом, но без энтузиазма. Только раз гангстеров шокировала маленькая девочка:
— Мама, мама! Смотри, кто это такой?
— Иди, иди, детка, этот дядя больной.
Угловым зрением Живчик заметил, что Ленивец побагровел и стал хватать ртом воздух. Затем он услышал тоскливый шепот:
— Слушай, вельо, иди один. Я тебя в туалете подожду, ейбогу. Я там у кого-нибудь штаны достану.
— Да? — Живчик был язвителен и ироничен. — Поднять шум на весь океан? Учти, толстяк, я за тебя работать не собираюсь. С Миму и Диком нужно быть настороже. Идем.
Ленивец обреченно сопел за спиной неумолимого друга.
Живчик неистовствовал. У него был для этого благодарный повод. «Шеф все узнает. Он поймет, каким дураком был, когда посылал этого жирного поросенка на дело. Какой с него прок? Он сейчас как проколотый пузырь. Из него весь воздух выпущен! А храбрился! Подсмеивался. Вельо, вельо, вот тебе и вельо. Сам ты вельо! Стоило с тебя спустить брюки, как ты уже ни на что не годен. Эх ты!» Они прошли по кормовым трапам и, стараясь остаться незамеченными, поднялись на палубу первого класса, где находился бар доньи Мимуазы.
В это время радио «Святой Марии» передало объявление:
— Подсобный матрос Даниил, подойдите к радиорубке, вас вызывает помощник капитана! Подсобный рабочий Даниил, у радиорубки вас ждет помощник капитана!
Сначала они не придали объявлению никакого значения, но уже через несколько шагов Ленивец осторожно тронул плечо спутника:
— Слушай, вельо, а ведь помощник называл Даниилом этого негра там, в каюте.
— Какого?
— Того, с кем я подрался.
— И что?
— И что! Не соображаешь? Зачем им вызывать матроса, когда он рядом с помощником капитана? Здесь что-то не то.
— Глупости! — отрезал Живчик. — Пока мы возились с твоими штанами, негр мог куда угодно податься! Вот его и вызывают.
Живчик раздраженно толкнул дверь бара. В этот ранний час заведение Миму пустовало. Сама хозяйка, стоя на рабочем месте, разливала в четыре рюмки коньяк. Лицо ее было бледным, губы сжаты. Скорбная складка у переносицы придавала ей выражение мученической решительности.
Напротив барменши на высоких вертящихся табуретах сидели четверо. Помощник капитана, Сэм Смит, подсобный рабочий Даниил и Альдо Усис с забинтованной головой. Все четверо сосредоточенно смотрели на плотно сжатый рот доньи Мимуазы.
Первым оцепеневших гангстеров заметил перевязанный Альдо Усис.
— Они! — техник-электрик заорал так зычно, что бутылка коньяка в руках Миму дрогнула и опрокинула рюмку.
— Действительно они, — пробормотал помощник капитана.
Сэм Смит выхватил пистолет. Никто бы не подумал, что этот джентльмен умеет так ловко обращаться с оружием. Негр Даниил широко открыл заплаканные глаза.
Живчик и Ленивец, сдавив друг друга в дверях, выскочили из бара.
Погоня! Погоня! Настоящая большая погоня на «Святой Марии»!
— Держи! Держи их! — истошно вопил жаждущий крови Альдо Усис, перепрыгивая через канаты, тумбы, бухты и кнехты.
— Это уж слишком, это уж из рук вон, — приговаривал, посапывая, помощник капитана. К тому моменту, когда гангстеры и преследовавший их техник-электрик исчезли, помощник толькотолько оторвался от круглого сиденья у стойки доньи Миму.
Сэм Смит презрительно ухмыльнулся, спрятал пистолет кудато под мышку и остался неподвижен.
— Нехорошо, донья Мимуаза, — сказал негр Даниил. Глаза его снова увлажнились.
Ленивец и Живчик бежали по узким переходам, скатывались вниз, в темные провалы салонов, взмывали вверх, на чистые просторы палуб, и чувствовали себя настоящими, стопроцентными зайцами. Где-то сзади по следу шла тощая и злая гончая. Ее лай временами оглушал их слух, временами пропадал, но все время они ощущали у себя на затылке горячее собачье дыхание.
«Ох, плохо быть шестидесятилетним зайцем!» — держась за сердце, думал Живчик.
«Ох, плохо быть стокилограммовым зайцем!» — стонал Ленивец, удерживая разворачивающийся пояс.
«Дурак шеф, что послал нас на это дело!» — таково было единодушное мнение гангстеров.
На тесной лесенке дорогу бежавшему впереди Ленивцу загородил человек, похожий на боцмана. Ленивец точно не знал, но полагал, что только у боцмана могут быть такой внушающей уважение пышности усы.
— Вы куда? — грозно спросил усач.
— Вы не видели здесь двух? Один высокий, другой пониже? Не пробегали? — задыхаясь спросил Ленивец, кулаком растирая пот на глазах.
— Нет, а вы что?
— Мы их ищем, — выдохнул Ленивец, отодвинул боцмана в сторону и прошел вперед, обнаружив за собой запыхавшегося Живчика. Гангстеры бросились дальше.
— А вот теперь вижу! — заорал усатый боцман и включился в погоню.
Зайцы петляли как могли. Они путали след и временами выходили из игры, накрывшись где-нибудь на шлюпочной палубе куском брезента и пережидая лихую годину. Обычно их передышка кончалась вмешательством добровольной гончей, которая, обнаружив под скользящей шлюп-балкой голые ноги толстяка, открывала новый этап погони стереотипным возгласом:
— Вот они! Держи их!
Их пытались держать, но не могли. Ленивец легко прорывался сквозь блокаду растопыренных рук и ног. В образовавшуюся брешь устремлялся Живчик.
И тем не менее кольцо сужалось. Уже передали по радио, что их разыскивают, уже каждый встречный мог проявить себя как гончая, кончались силы, дыхание, жизнь.
В этот трагический момент они взлетели на солнечную палубу, где доктор Трири произносил свои удивительные речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43