Два парня и девушка в студенческие годы дружили. Но вот институт позади. Девушка выходит замуж за одного из друзей и молодая семья уезжает в другой го­род. Через много лет в этот город попадает третий друг и, конечно же, спешит навестить приятелей. Радостная встреча, расспросы. А тут и время обеда. Гостя сажают за стол. Располневшая степенная хозяйка разливает суп с фрикадельками. За едой продолжается оживленный разговор. И вдруг гость замолчал, нахмурился, настроение его от чего-то испортилось. Хозяюшка принесла второе, но гость к нему даже не притронулся. Сославшись на головную боль, заспешил в гостиницу. Друг вышел его проводить и стал упрашивать – ну объясни, в чем дело?
Наконец тот, что был в гостях, хмуро спросил:
– Помнишь наши поездки в горы?
– Что за вопрос. Еще как.
– А наши застольные встречи?
– И застольные! Но к чему это?
– Мы все делили поровну. Даже последние крошки. Помнишь, когда однажды в горах зашли слишком далеко?
– Да объясни толком – что случилось? – недоумевал друг.
– Нет, не могу… Стыдно говорить об этом.
– Я пойму. Ну пожалуйста!
– Хорошо… Нет, не поворачивается язык… – Наконец, он все же сказал:
– Понимаешь, я бы голодным не остался. И не нуждаюсь в особом внимании… Но если бы ты приехал ко мне, я бы не смог положить себе в тарелку больше фрикаделек…
– Ну-у, – обиженно протянул друг. – И ты такое подумал…
– Я не хотел говорить. Ты сам настоял. Извини, я не имею права на подобные упреки.
– Жена просто не заметила. Ну ты и сказанул!
– Пусть не заметила фрикадельки. А второе? Тебе, как хозяину, поднесена двойная порция… Пожалуйста, извини! Я не хотел этого говорить. Просто мне стало обидно. Я думал, все осталось, как в прошлом…
Друзья расстались, дружба их с этого времени распалась. Кто прав? Кто виноват? А может быть, речь идет о ничтожной мелочи? На первый взгляд может показаться и так. Что за капризы со стороны гостя? Да и не слишком ли мелок сам рассказ? Разве нет более ярких, более характерных примеров?
Несомненно, можно найти более яркое и более характерное. Но именно этот случай хорошо оттеняет мысль: в наших поступках ничего нет второстепенного, необязательного – все важно, все значительно, все имеет большой человеческий смысл.
Позже мы вернемся к этому рассказу еще раз. Вспомним и другие примеры из прошлого. Они помогут проявить и лучше увидеть природу любви и доброты, черствости и оскорбительного невнимания… А пока мы должны твердо уяснить, что во взаимоотношениях между людьми – не только между друзьями и близкими – мелочей не существует. Все строится только на полном уважении и полном, безусловном внимании друг к другу. Каждый член нашего общества прежде всего должен усвоить это и выработать в себе необходимые качества гражданина и человека…
Я сделала паузу, посмотрела на второй стол слева. Кажется, Катя Громова слушает невнимательно – взгляд блуждает, с подоконника за окно, потом скользнул куда-то на пол… Девушка почувствовала мой взгляд, сосредоточилась, ждет продолжения.
Хороший человек – Катя. Не смотри, что маленькая, хрупкая, будет настоящим учителем. А ведь не верилось вначале. Отказали ей, когда закончила школу. При проверке оказался излишне мягкий ха­рактер. С таким характером воспитателем быть нельзя. И вот девушка взяла себя в руки, стала тренироваться. Два года упорных психологических упражнений – и Катя опять приходит в педагогический ин­ститут. Приняли! Доказала, на что способна…
Катя опять расслабилась, чуть заметно хмурится, уголки губ резко прочертились. Беру на заметку: узнать, что происходит с девушкой. Скорее всего, просто настроение…
Продолжаю говорить.
Воспитание как процесс целенаправленного воздействия на молодого человека для формирования у него жизненно и общественно необходимых качеств, известно во все времена. На заре человечества этот процесс был неосознанным, вызванным трудными условиями земного существования. Для того, чтобы победить в неравной схватке дикого зверя, выстоять в борьбе с природой, старшие учили младших не только владеть оружием, приемами нападения и защиты, но и терпеливости, выносливости, умению выжидать, своеобразной дисциплине. Установленному распорядку должны были следовать все без исключения. С раннего возраста внушались и закреплялись в суровой практике коллективно выработанные каноны. По мере дальнейшего развития человеческого общества, с появлением угнетателей и угнетенных, воспитание приобретает социальную окраску, носит классовый характер. И рабовладельцы и феодалы, и капиталисты, которых в общем-то было ничтожно мало, старались насаждать мораль угнетателей. Угнетенные же классы, выражая общечеловеческие чаяния, передавали наследникам свои лучшие черты, свою негасимую мечту о свободе и счастье. И вот, когда мечта человечества обрела наконец реальность и на старомодном тяжелом кафтане многовековой несправедливости появилась дыра – вместе с радостью пришло и много огорчений… Отживший мир старался залатать прореху, и хотя дыра становилась все больше и больше, хлопот и огорчений у противоборствующего человечества по-прежнему оставалось слишком много. Сгнивший кафтан никак не хотели выбрасывать на свалку истории те, кто привык бессовестно пользоваться плодами чужого труда. Но постепенно, шаг за шагом, человечество полностью освободилось от затхлого наследия прошлого. Воспитание нового человека перестало быть сложным и крайне трудным. Дело в том, что методы воспитания были малоэффективными, люди во многом были предоставлены самим себе, не всегда могли противостоять невежеству и ограниченности, доставшимся в наследство от прошлого. Казалось бы, все делалось для того, чтобы нейтрализовать выплески, чуждые передовым устремлениям, но отклонения не уменьшались, а в иные годы даже возрастали. Однако, хотя и не сразу, люди научились влиять на внутренние механизмы формирования человека, хорошо усвоили трудную науку целенаправленного, высокоэффективного обучения и воспитания подрастающих поколений. Иначе и быть не могло, диалектика развития бесповоротно вела к этому, наставляла, совершенствовала, обогащала новыми знаниями…
Перевела дыхание. Кажется, ничего не вижу, кроме глаз. Пытливые, внимательные глаза моих питомцев, будущих учителей… Растворяюсь в их юных, мечтательных душах.
А вот еще глаза, которые я пристрастно выделяю и в которые мне больно смотреть. Потому что они напоминают ЕГО, живого, веселого, и ушедшего навсегда… Не могу смотреть в эти глаза. Не могу. И все же не в силах удержаться – нет-нет и взгляну…
Наверное, глупо. Что общего между Германом и этим пареньком? Совершенно разные люди. Лишь глаза одинаковые… И доброта, и твердость, и целеустремленность…
Стоп!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38