Сара стреляла всего один раз, целясь в тумбу у причала, всего в метрах двадцати. Отдача была такая, что Сару чуть не сбило с ног. Повоображать не вышло, подружка хохотала до упаду, а на плече у Сары целую неделю красовался синяк.
Ружье заряжено. Сара опять вложила его в цветочную коробку, перевязала коробку лентой и вышла. Минуты через три она ехала в своем прокатном «линкольне» по Виргиния-авеню. Проскочила в туннель, вынырнула с противоположной стороны, свернула на И-стрит.
Потом, круто забрав вбок, объехала Роулинз-парк и покатила дальше по И-стрит в восточном направлении. Участок улицы за Белым домом, не доезжая до «Элипс», оказался перегорожен. Чертыхнувшись, Сара тут же крутанула руль на полный оборот и рванула по Семнадцатой улице мимо административных зданий. Снова выехала на восток, припустила по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома, высовываясь из окошка — не происходит ли чего?
Перед парадным портиком выстроились в ряд автомобили. Саре даже показалось, что мелькнула вспышка фотоаппарата. Черт! Отъезжают. Времени почти не осталось. Больше десятка черных лимузинов тронулись вереницей. Внимание Сары привлек белый открытый «кадиллак». Не исключено, это автомобиль Билли. Она резко затормозила, чуть не врезавшись в автобус, подала назад.
— Спокойно, девочка! — шепотом сказала она себе. — Не хватает еще, чтоб полицейский прицепился…
Вот и Пятнадцатая. Теперь Сара свернула на юг, поискала взглядом место стоянки. Увидев почти на самом углу водоразборный кран, не раздумывая завернула к нему, выскочила из машины, прихватив тяжелую коробку. Добежала до угла Пенсильвания-авеню, ворвалась в вестибюль гостиницы «Вашингтон» и тут замедлила шаг, стараясь скрыть свое возбуждение.
Осмотрелась, увидела телефон, подошла к кабинке, набрала ноль, попросила операторшу соединить ее с номером мистера Фримена. И секунды не прошло, как та ответила, что такой в отеле «Вашингтон» не проживает. Поблагодарив, Сара повесила трубку.
Что дальше? В догадках все выстраивалось складно, но может, она слишком увлеклась? В чем ошибка? Сара постояла с минуту, соображая, как теперь быть. Собралась с духом, решившись действовать по чистому наитию.
Она уверенным шагом подошла к регистрационной стойке и обратилась к дежурному:
— Будьте добры, в каком номере поселился мистер Керкленд? Мне надо передать ему цветы. Дежурный деланно улыбнулся.
— Простите, мадам, но нам запрещено говорить, где он находится. Почему бы вам не отдать цветы мне? Я скажу, ему передадут. Мистер Керкленд прибыл к нам не вполне здоровым, он вряд ли принимает гостей.
Значит, они поймали-таки Филипа! Сердце Сары бешено заколотилось.
— Не ваше дело, принимает он или нет, понятно? — рявкнула она как могла начальственно.
— Что ж, мадам, если вы настаиваете… — потеряв уверенность, проговорил дежурный. — Мистер Керкленд в четыреста двенадцатом номере.
Не теряя времени на благодарность, Сара тотчас же направилась к лифтам, сжимая под мышкой коробку из-под роз.
Дверь, соединявшая четыреста двенадцатый с четыреста четырнадцатым, отворилась, в номер Филипа вошла женщина в белом одеянии медсестры. Прикрыла дверь, повернулась лицом. Через полуприкрытое окно послышались, нарастая, топот марширующих ног и звуки оркестра.
— Здравствуй, Филип! — сказала медсестра.
Сперва он не понял, кто это, смутил белый халат. Но теперь…
— Хезер! — изумленно прошептал Филип.
Ничего общего с той недавней, полубезумной, ничего не видящей и не слышащей. Энергична, абсолютно вменяема, до пугающей безупречности нормальна.
— Ты удивлен? — улыбнулась она.
— Ничего не понимаю…
Хезер прошла через комнату к окну, выглянула. Потом взяла снайперскую винтовку, проверила затвор, явно со знанием дела. И тут только Филип заметил, что на руках у нее плотно облегающие хирургические перчатки.
— Все мы орудия в руках Господа, — тихо произнесла Хезер. — Все маленькие исполнители его большого завета. Следуя его воле, мы очищаемся от греха. Возликуй же со мной, Филип!
Звуки оркестра становились все слышней. В горле у Филипа внезапно стало сухо, он судорожно сглотнул слюну. Мимоходом кинув взгляд в окно, Хезер подошла к его креслу. Присела перед Филипом на корточках, обхватив его колени.
— Я так счастлива, что они выбрали именно тебя, — прошептала она, с улыбкой глядя ему прямо в глаза. — С самого начала наши судьбы переплелись. Я знаю, любить тебя так, как я любила, страшный грех, но теперь мы оба заплатим за него и очистим друг друга перед концом.
— Что ты, Хезер! Ради бога… сними с меня наручники! Еще есть время вырваться из этого кошмара!
— Нет! — сказала Хезер с кроткой улыбкой. Ангельской улыбкой. — У меня долг перед Господом. И это его воля.
— Это воля Тодда! — вскричал Филип. — Не божья, а «Десятого крестового» воля! И ты их орудие, Хезер!
На мгновение улыбка погасла, но вот появилась опять. Хезер покачала головой.
— Это не твои слова, Филип! Мне указан путь, и я знаю, что мне делать. — Она встала, потянулась к нему, нежно, ласково, коснулась губами его губ. Отступила, глядя на Филипа сверху вниз, повернулась, пошла к окну. Взяла в руки «валмет», отвела затвор. С легким щелчком патрон вошел в ствол.
— Ты станешь убийцей! — проговорил Филип, не отрывая глаз от глядящего на него черным рылом дула «валмета».
— Цель моя искупить этот грех, — прошептала Хезер. — Я искуплю его, как и все другие, и этим добьюсь очищения, спасения Господня.
Дуло приподнялось, целя Филипу прямо в грудь. Ледяной холод сковал его по рукам и ногам, жило лишь сердце, налитое невыносимой тяжестью. Филип понял, что ему осталось всего несколько секунд, и теперь ничто уже его не спасет.
— И ты знала это с самого начала? — выдавил он сквозь зубы. — Ты знала, чем все это кончится, когда набирала мой номер в Нью-Йорке? Когда ты спала со мной? Неужели, когда мы любили друг друга, ты знала, что убьешь меня?
— Не надо! — пробормотала Хезер, поднося приклад к плечу. — Не усугубляй…
— Продажная тварь! — плюнул в нее Филип. — Так вот какая у тебя цель в жизни! Переспать, разбередить человека, заставить бегать за тобой, обманывать, а потом пристрелить его?
Хезер застонала, точно от боли.
— Я сбилась с пути, — еле слышно проговорила она, прижимая палец к курку. — Я сбилась с пути, но они указали мне дорогу к самоочищению.
— Ради тебя я стал убийцей! — сказал Филип. — Я убил двоих человек, потому что верил, что тебе грозит опасность. А ты, значит, все время лгала мне? И все это ложь, кошмарная, наглая, мерзкая ложь!
— ЗАМОЛЧИ! — выкрикнула Хезер.
Внезапно спину Филипа резко обожгло, и тут все вокруг громыхнуло, словно от взрыва. И, теряя сознание, Филип увидел, как Хезер разносит на куски, белые клочья халата, одежды, фонтан крови, и вместе с выбитым стеклом как взрывной волной выбрасывает прямо в окно бесформенную массу кровавой плоти, и не различишь ни лица, ни шеи, ни рук, ни ног…
В этот момент оркестр неистово грянул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Ружье заряжено. Сара опять вложила его в цветочную коробку, перевязала коробку лентой и вышла. Минуты через три она ехала в своем прокатном «линкольне» по Виргиния-авеню. Проскочила в туннель, вынырнула с противоположной стороны, свернула на И-стрит.
Потом, круто забрав вбок, объехала Роулинз-парк и покатила дальше по И-стрит в восточном направлении. Участок улицы за Белым домом, не доезжая до «Элипс», оказался перегорожен. Чертыхнувшись, Сара тут же крутанула руль на полный оборот и рванула по Семнадцатой улице мимо административных зданий. Снова выехала на восток, припустила по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома, высовываясь из окошка — не происходит ли чего?
Перед парадным портиком выстроились в ряд автомобили. Саре даже показалось, что мелькнула вспышка фотоаппарата. Черт! Отъезжают. Времени почти не осталось. Больше десятка черных лимузинов тронулись вереницей. Внимание Сары привлек белый открытый «кадиллак». Не исключено, это автомобиль Билли. Она резко затормозила, чуть не врезавшись в автобус, подала назад.
— Спокойно, девочка! — шепотом сказала она себе. — Не хватает еще, чтоб полицейский прицепился…
Вот и Пятнадцатая. Теперь Сара свернула на юг, поискала взглядом место стоянки. Увидев почти на самом углу водоразборный кран, не раздумывая завернула к нему, выскочила из машины, прихватив тяжелую коробку. Добежала до угла Пенсильвания-авеню, ворвалась в вестибюль гостиницы «Вашингтон» и тут замедлила шаг, стараясь скрыть свое возбуждение.
Осмотрелась, увидела телефон, подошла к кабинке, набрала ноль, попросила операторшу соединить ее с номером мистера Фримена. И секунды не прошло, как та ответила, что такой в отеле «Вашингтон» не проживает. Поблагодарив, Сара повесила трубку.
Что дальше? В догадках все выстраивалось складно, но может, она слишком увлеклась? В чем ошибка? Сара постояла с минуту, соображая, как теперь быть. Собралась с духом, решившись действовать по чистому наитию.
Она уверенным шагом подошла к регистрационной стойке и обратилась к дежурному:
— Будьте добры, в каком номере поселился мистер Керкленд? Мне надо передать ему цветы. Дежурный деланно улыбнулся.
— Простите, мадам, но нам запрещено говорить, где он находится. Почему бы вам не отдать цветы мне? Я скажу, ему передадут. Мистер Керкленд прибыл к нам не вполне здоровым, он вряд ли принимает гостей.
Значит, они поймали-таки Филипа! Сердце Сары бешено заколотилось.
— Не ваше дело, принимает он или нет, понятно? — рявкнула она как могла начальственно.
— Что ж, мадам, если вы настаиваете… — потеряв уверенность, проговорил дежурный. — Мистер Керкленд в четыреста двенадцатом номере.
Не теряя времени на благодарность, Сара тотчас же направилась к лифтам, сжимая под мышкой коробку из-под роз.
Дверь, соединявшая четыреста двенадцатый с четыреста четырнадцатым, отворилась, в номер Филипа вошла женщина в белом одеянии медсестры. Прикрыла дверь, повернулась лицом. Через полуприкрытое окно послышались, нарастая, топот марширующих ног и звуки оркестра.
— Здравствуй, Филип! — сказала медсестра.
Сперва он не понял, кто это, смутил белый халат. Но теперь…
— Хезер! — изумленно прошептал Филип.
Ничего общего с той недавней, полубезумной, ничего не видящей и не слышащей. Энергична, абсолютно вменяема, до пугающей безупречности нормальна.
— Ты удивлен? — улыбнулась она.
— Ничего не понимаю…
Хезер прошла через комнату к окну, выглянула. Потом взяла снайперскую винтовку, проверила затвор, явно со знанием дела. И тут только Филип заметил, что на руках у нее плотно облегающие хирургические перчатки.
— Все мы орудия в руках Господа, — тихо произнесла Хезер. — Все маленькие исполнители его большого завета. Следуя его воле, мы очищаемся от греха. Возликуй же со мной, Филип!
Звуки оркестра становились все слышней. В горле у Филипа внезапно стало сухо, он судорожно сглотнул слюну. Мимоходом кинув взгляд в окно, Хезер подошла к его креслу. Присела перед Филипом на корточках, обхватив его колени.
— Я так счастлива, что они выбрали именно тебя, — прошептала она, с улыбкой глядя ему прямо в глаза. — С самого начала наши судьбы переплелись. Я знаю, любить тебя так, как я любила, страшный грех, но теперь мы оба заплатим за него и очистим друг друга перед концом.
— Что ты, Хезер! Ради бога… сними с меня наручники! Еще есть время вырваться из этого кошмара!
— Нет! — сказала Хезер с кроткой улыбкой. Ангельской улыбкой. — У меня долг перед Господом. И это его воля.
— Это воля Тодда! — вскричал Филип. — Не божья, а «Десятого крестового» воля! И ты их орудие, Хезер!
На мгновение улыбка погасла, но вот появилась опять. Хезер покачала головой.
— Это не твои слова, Филип! Мне указан путь, и я знаю, что мне делать. — Она встала, потянулась к нему, нежно, ласково, коснулась губами его губ. Отступила, глядя на Филипа сверху вниз, повернулась, пошла к окну. Взяла в руки «валмет», отвела затвор. С легким щелчком патрон вошел в ствол.
— Ты станешь убийцей! — проговорил Филип, не отрывая глаз от глядящего на него черным рылом дула «валмета».
— Цель моя искупить этот грех, — прошептала Хезер. — Я искуплю его, как и все другие, и этим добьюсь очищения, спасения Господня.
Дуло приподнялось, целя Филипу прямо в грудь. Ледяной холод сковал его по рукам и ногам, жило лишь сердце, налитое невыносимой тяжестью. Филип понял, что ему осталось всего несколько секунд, и теперь ничто уже его не спасет.
— И ты знала это с самого начала? — выдавил он сквозь зубы. — Ты знала, чем все это кончится, когда набирала мой номер в Нью-Йорке? Когда ты спала со мной? Неужели, когда мы любили друг друга, ты знала, что убьешь меня?
— Не надо! — пробормотала Хезер, поднося приклад к плечу. — Не усугубляй…
— Продажная тварь! — плюнул в нее Филип. — Так вот какая у тебя цель в жизни! Переспать, разбередить человека, заставить бегать за тобой, обманывать, а потом пристрелить его?
Хезер застонала, точно от боли.
— Я сбилась с пути, — еле слышно проговорила она, прижимая палец к курку. — Я сбилась с пути, но они указали мне дорогу к самоочищению.
— Ради тебя я стал убийцей! — сказал Филип. — Я убил двоих человек, потому что верил, что тебе грозит опасность. А ты, значит, все время лгала мне? И все это ложь, кошмарная, наглая, мерзкая ложь!
— ЗАМОЛЧИ! — выкрикнула Хезер.
Внезапно спину Филипа резко обожгло, и тут все вокруг громыхнуло, словно от взрыва. И, теряя сознание, Филип увидел, как Хезер разносит на куски, белые клочья халата, одежды, фонтан крови, и вместе с выбитым стеклом как взрывной волной выбрасывает прямо в окно бесформенную массу кровавой плоти, и не различишь ни лица, ни шеи, ни рук, ни ног…
В этот момент оркестр неистово грянул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69