Исхудавшее лицо напоминало обнаженную остроту и наступательный порыв грозного клинка, во взгляде блистали молнии. Он низко поклонился, усадив ее на трон.
— Добро пожаловать к нам, свободная гражданка, в этот земной дом, на эту землю, которая принадлежит нам…
И члены Совета Пяти подняли свои кубки. Они с энтузиазмом встретили ее. Все говорили одновременно.
— Вы должны как следует познакомиться с Самаррой, — сказал один торговец-король в тюрбане, усыпанном рубинами. «Один из Сальвиати? — подумал Валеран несколько рассеянно. — Или из рода Капелло?.. Нет, он изображен в правом углу одной из картин Тинторетто, не знаю, какой именно, но потом вспомню…»
— Наши дворцы — как драгоценные раковины, где еще случаются чудеса, — продолжал персонаж с картины. — Здесь красные закаты, сумерки, которые никогда не кончаются. Они опускаются на наши сады, и волны умирают, целуя наши пляжи. Вот планета, где мягкие бризы, трепетание приливов, свет меняющихся лун участвуют в создании того, что называется удовольствием. Здесь живут восхитительно.
— И какое отличие от космоса, свободная дама! — сказал Валеран, улыбаясь. — Здесь умирают только по двум причинам: на войне или от любви.
— Кто это говорит о смерти? — вмешался ученый. — Арктурианцы любят скользить по острию клинка. Мы, земляне, большие реалисты. Мы с вами дополняем друг друга. Выпьем же за нерасторжимый союз наших планет!
И все выпили стоя; изысканный ликер золотил кристаллические кубки.
— Выпьем прежде всего за ту, которую мы принимаем сегодня как государыню, — сказал Ральф-Валеран. — За ту, которая, благодаря своей находчивости и своему уму, спасла Сигму от большой опасности. За первую дочь всей Земли: Талестрис!
(Как он сказал — «государыня»?.. Все это было странно, более, чем странно…)
Слабый и нежный звон послышался от слегка соприкоснувшихся кубков. Валеран подобрал в одной из нефритовых ваз склонившуюся лилию и рассеянно срывал один за другим ее лепестки. В этом его занятии вдруг почувствовалась неосознанная жестокость…
— Выпьем за нашу королеву Талестру Земную!
Тост был произнесен. И все они бешено зааплодировали. Талестра быстро обвела взволнованные лица внимательным взглядом. Нет, они не насмехались над ней: в самом сердце Сигмы тайный конклав приветствовал в ее лице императрицу!
Она хотела крикнуть: «Вы сошли с ума!»
И вдруг она вспомнила, что на Земле Валеран был претендентом на трон…
Тогда, выпрямившись на своем кресле с выгравированной на спинке битвой единорогов и орлов, она сказала:
— Свободные граждане, мне кажется, что здесь какое-то недоразумение…
И вдруг чья-то прямая мысль, значительно более сильная, чем все волны, излучаемые сейчас во дворце, прямо-таки оглушила ее, как поток ледяного воздуха. Она не узнавала этот голос, который доносился откуда-то издалека: «Не спорь. Не теряй время. С тем же успехом можно бороться с тенями. Спасайся, иначе ты пропала…»
И она тотчас поняла, что это правда. Сейчас она думала очень быстро, она поднесла руку ко рту и сказала умирающим голосом:
— Пощадите, свободные граждане, мне кажется, что атмосфера Сигмы… Я внезапно почувствовала себя плохо…
Бросившись вон из зала, удаляясь уже, она услышала перестук каблучков сзади: это была Красотка, это были все те красотки, которые следовали за ней по пятам — красотки в своих длинных, суженных книзу туниках и манто из водорослей и сапфиров, почти такие же неповоротливые, как сирены на песке… «Что же, сейчас повеселимся!» — подумала Талестра. Прыгая через четыре ступеньки, она поднялась по празднично освещенной лестнице, сбросив на ходу инкрустированные сандалии и вырвав два или три волана из своего платья Примаверы.
Добравшись до верхнего пролета, в то время, как красотки скакали далеко позади, она заскочила в кабину лифта и спустилась на первый этаж. В холле было полно роботов, и Красотка что-то кричала им сверху душераздирающим голосом. Талестра разобрала только: «Задержите ее! Она сейчас скроется!» (все это было весьма похоже на кошмары ее детства). Она приоткрыла дверь кабины, и первый андроид получил удар ребром ладони по носу. Он рухнул, загородив проход своим собратьям, и следующие за ним андроиды рухнули на него, запутавшись в сплетениях автоматических рук и ног. Красотка, которая, запыхавшись, торопливо спускалась по лестнице, тоже запуталась в этом хаосе, и еще одна красотка, и еще… Не теряя ни секунды, Талестра захлопнула дверцу лифта и нажала кнопку подъема. Кабина понеслась вверх. Между тем весь этот шум достиг зала, из которого толпой повалили гости в тогах и тиарах. Но Валерана среди них не было.
Она тотчас поняла, что он придумал, когда кабина неожиданно остановилась меж двух этажей. Одновременно погасли все огни: Ральф отключил электричество. Повиснув в шахте, Талестра подумала с яростью:
«А что теперь?..»
«Постарайтесь выбить стекло на крыше кабины, — посоветовал далекий голос. — Это очень старый дом. Вы сейчас между двенадцатым и тринадцатым этажом».
«Да, вам хорошо говорить. Там не стекло, а толстая органика — ничего не получается».
«Ладно, тогда… Ведь должны же быть у вас какие-нибудь электромагнитные свойства? Приложите обе руки к этому месту и очень напряженно подумайте о расширяющихся солнцах, о взрывающихся новых…»
Талестра выругалась: в крыше кабины образовалась огромная дыра, раскаленная пластмасса и металл потекли по стенам, обжигая ее руки. На них вскочили волдыри… Переждав немного, она уцепилась за края и, подтянувшись, выбралась на крышу кабины. Тока не было, и дверь на тринадцатый этаж была распахнута. Цепляясь за внутренние выступы шахты, она вскарабкалась к выходу с проворством, которое бы сделало честь самому Гейнцу, ее тренеру по гимнастике…
Она была на тринадцатом этаже.
Теперь мрак, в котором бродили остальные, давал ей некоторое преимущество. Она осторожно двинулась вперед по длинному, отделанному кристаллами коридору. Ей больше не было страшно. Абсолютно не было, даже в глубине души, с того самого момента, когда началось действие, охота, преследование. Когда настало время применить свою хитрость и ловкость, она начала развлекаться. «Ага! Он назвал меня Талестрис! И он думает, что так легко одурачить королеву амазонок! Посмотрим!» Она вихрем ворвалась в просторный зал, у противоположной стены которого возвышалось нечто вроде алтаря. А на нем — ложе. Талестра захлопнула за собой дверь. Застыла.
На этом ложе она увидела женщину.
Сам же зал походил на кабину звездолета из-за гладких стен и старинных пультов управления, которые, очевидно, служили теперь украшением. Экраны переливались расплывчатыми волнами. Устаревшее электронное оборудование болталось под потолком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Добро пожаловать к нам, свободная гражданка, в этот земной дом, на эту землю, которая принадлежит нам…
И члены Совета Пяти подняли свои кубки. Они с энтузиазмом встретили ее. Все говорили одновременно.
— Вы должны как следует познакомиться с Самаррой, — сказал один торговец-король в тюрбане, усыпанном рубинами. «Один из Сальвиати? — подумал Валеран несколько рассеянно. — Или из рода Капелло?.. Нет, он изображен в правом углу одной из картин Тинторетто, не знаю, какой именно, но потом вспомню…»
— Наши дворцы — как драгоценные раковины, где еще случаются чудеса, — продолжал персонаж с картины. — Здесь красные закаты, сумерки, которые никогда не кончаются. Они опускаются на наши сады, и волны умирают, целуя наши пляжи. Вот планета, где мягкие бризы, трепетание приливов, свет меняющихся лун участвуют в создании того, что называется удовольствием. Здесь живут восхитительно.
— И какое отличие от космоса, свободная дама! — сказал Валеран, улыбаясь. — Здесь умирают только по двум причинам: на войне или от любви.
— Кто это говорит о смерти? — вмешался ученый. — Арктурианцы любят скользить по острию клинка. Мы, земляне, большие реалисты. Мы с вами дополняем друг друга. Выпьем же за нерасторжимый союз наших планет!
И все выпили стоя; изысканный ликер золотил кристаллические кубки.
— Выпьем прежде всего за ту, которую мы принимаем сегодня как государыню, — сказал Ральф-Валеран. — За ту, которая, благодаря своей находчивости и своему уму, спасла Сигму от большой опасности. За первую дочь всей Земли: Талестрис!
(Как он сказал — «государыня»?.. Все это было странно, более, чем странно…)
Слабый и нежный звон послышался от слегка соприкоснувшихся кубков. Валеран подобрал в одной из нефритовых ваз склонившуюся лилию и рассеянно срывал один за другим ее лепестки. В этом его занятии вдруг почувствовалась неосознанная жестокость…
— Выпьем за нашу королеву Талестру Земную!
Тост был произнесен. И все они бешено зааплодировали. Талестра быстро обвела взволнованные лица внимательным взглядом. Нет, они не насмехались над ней: в самом сердце Сигмы тайный конклав приветствовал в ее лице императрицу!
Она хотела крикнуть: «Вы сошли с ума!»
И вдруг она вспомнила, что на Земле Валеран был претендентом на трон…
Тогда, выпрямившись на своем кресле с выгравированной на спинке битвой единорогов и орлов, она сказала:
— Свободные граждане, мне кажется, что здесь какое-то недоразумение…
И вдруг чья-то прямая мысль, значительно более сильная, чем все волны, излучаемые сейчас во дворце, прямо-таки оглушила ее, как поток ледяного воздуха. Она не узнавала этот голос, который доносился откуда-то издалека: «Не спорь. Не теряй время. С тем же успехом можно бороться с тенями. Спасайся, иначе ты пропала…»
И она тотчас поняла, что это правда. Сейчас она думала очень быстро, она поднесла руку ко рту и сказала умирающим голосом:
— Пощадите, свободные граждане, мне кажется, что атмосфера Сигмы… Я внезапно почувствовала себя плохо…
Бросившись вон из зала, удаляясь уже, она услышала перестук каблучков сзади: это была Красотка, это были все те красотки, которые следовали за ней по пятам — красотки в своих длинных, суженных книзу туниках и манто из водорослей и сапфиров, почти такие же неповоротливые, как сирены на песке… «Что же, сейчас повеселимся!» — подумала Талестра. Прыгая через четыре ступеньки, она поднялась по празднично освещенной лестнице, сбросив на ходу инкрустированные сандалии и вырвав два или три волана из своего платья Примаверы.
Добравшись до верхнего пролета, в то время, как красотки скакали далеко позади, она заскочила в кабину лифта и спустилась на первый этаж. В холле было полно роботов, и Красотка что-то кричала им сверху душераздирающим голосом. Талестра разобрала только: «Задержите ее! Она сейчас скроется!» (все это было весьма похоже на кошмары ее детства). Она приоткрыла дверь кабины, и первый андроид получил удар ребром ладони по носу. Он рухнул, загородив проход своим собратьям, и следующие за ним андроиды рухнули на него, запутавшись в сплетениях автоматических рук и ног. Красотка, которая, запыхавшись, торопливо спускалась по лестнице, тоже запуталась в этом хаосе, и еще одна красотка, и еще… Не теряя ни секунды, Талестра захлопнула дверцу лифта и нажала кнопку подъема. Кабина понеслась вверх. Между тем весь этот шум достиг зала, из которого толпой повалили гости в тогах и тиарах. Но Валерана среди них не было.
Она тотчас поняла, что он придумал, когда кабина неожиданно остановилась меж двух этажей. Одновременно погасли все огни: Ральф отключил электричество. Повиснув в шахте, Талестра подумала с яростью:
«А что теперь?..»
«Постарайтесь выбить стекло на крыше кабины, — посоветовал далекий голос. — Это очень старый дом. Вы сейчас между двенадцатым и тринадцатым этажом».
«Да, вам хорошо говорить. Там не стекло, а толстая органика — ничего не получается».
«Ладно, тогда… Ведь должны же быть у вас какие-нибудь электромагнитные свойства? Приложите обе руки к этому месту и очень напряженно подумайте о расширяющихся солнцах, о взрывающихся новых…»
Талестра выругалась: в крыше кабины образовалась огромная дыра, раскаленная пластмасса и металл потекли по стенам, обжигая ее руки. На них вскочили волдыри… Переждав немного, она уцепилась за края и, подтянувшись, выбралась на крышу кабины. Тока не было, и дверь на тринадцатый этаж была распахнута. Цепляясь за внутренние выступы шахты, она вскарабкалась к выходу с проворством, которое бы сделало честь самому Гейнцу, ее тренеру по гимнастике…
Она была на тринадцатом этаже.
Теперь мрак, в котором бродили остальные, давал ей некоторое преимущество. Она осторожно двинулась вперед по длинному, отделанному кристаллами коридору. Ей больше не было страшно. Абсолютно не было, даже в глубине души, с того самого момента, когда началось действие, охота, преследование. Когда настало время применить свою хитрость и ловкость, она начала развлекаться. «Ага! Он назвал меня Талестрис! И он думает, что так легко одурачить королеву амазонок! Посмотрим!» Она вихрем ворвалась в просторный зал, у противоположной стены которого возвышалось нечто вроде алтаря. А на нем — ложе. Талестра захлопнула за собой дверь. Застыла.
На этом ложе она увидела женщину.
Сам же зал походил на кабину звездолета из-за гладких стен и старинных пультов управления, которые, очевидно, служили теперь украшением. Экраны переливались расплывчатыми волнами. Устаревшее электронное оборудование болталось под потолком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112