Вот так они и подходили к нему теперь. Люди, подобно юному технику, которые выросли, смотря на его лицо в новостях, читая о его приключениях – его работе. Они чувствовали, что знают все о нем. Он был их другом.
Их дядюшкой. Их вдохновителем.
Кирк был бы первым, кто согласился бы с тем, что он у них в долгу. С их поддержкой Звездного Флота и Федерации они дали ему возможность делать то, что он сделал. И за это он всегда был благодарен.
Но правда была в том, что для Кирка они все еще оставались не более чем незнакомцами.
После миллионов заданных вопросов об Элаан, после миллионов вопросов о ромуланских командирах его сдержанность к появлению на публике имела мало отношения к тому факту, что он думал, что ему больше нечего сказать. Это было больше похоже на чувство, что нет никого более одинокого, чем человек с миллионом друзей. Да и как он мог всегда отдавать искренний, и, тем не менее, фальшивый долг дружбы?
Это была безвыигрышная ситуация, и Кирк с мучительной болью выяснил, что наилучшим выходом из этого будет избегать их совсем. Даже если это означает, что некоторые из этих незнакомцев, которые раньше думали о нем, как о друге, теперь будут думать о нем, как о враге.
Впервые эту цену он заплатил очень давно и знал, что он будет продолжать платить ее до тех пор, пока люди знают его.
Или думают, что знают.
По крайней мере, на официальном приеме Звездного Флота его слава не была уникальной или даже заметной. На самом деле здесь было много тех, кого Кирк сам видел в новостях и читал об их подвигах. Это обоюдное узнавание, которое они делили с Кирком, было тайным сигналом разделенного сочувствия. Они были членами такого же превозносимого и осаждаемого клуба, без возможности выказать свое недовольство общественной лести без того, чтобы это не выглядело избалованно и недостойно.
Кирку было интересно, знают ли другие в этом клубе ответ на вопрос, досаждающий ему сейчас. Ему было интересно, был ли кто-нибудь среди них, кого бы он всегда мог спросить. Но, конечно, они были. Спок и Маккой.
Сейчас они подходили к нему. Один из них выглядел даже более неуютно, в своей официальной униформе, чем Кирк.
Другой не выглядел бы неуютно даже в доспехах Железной Леди с крысами, жующими его пальцы ног. Мгновенно Кирк ощутил волну облегчения. Это было чувство дружбы, которое он понимал, и к тому же мог возвратить.
– Добрый вечер, капитан.
Кирк усмехнулся в ответ на приветствие Спока. Так официально. Так типично.
– Привет, Джим. Пир горой, не так ли?
Улыбка Маккоя была шире, чем у Кирка. И как Кирк знал, с точки зрения Маккоя, у него была для этого отличная причина.
Прием был удивительным. Национальные костюмы гостей Звездного Флота, вместе с радужными оттенками их кожи – с мехом, с чешуей, с перьями и всем, что только может быть – взрывались цветами, соревнуясь только экстравагантным калейдоскопом нагруженных банкетных столов с щедрыми дарами бесчисленных миров.
Только одно Маккой любил больше, чем хорошо повеселиться самому. Это чтобы другие тоже отлично повеселились.
– Очень выразительно, – ответил Кирк. – Не это ли вы хотели сказать, мистер Спок?
– Возможно, – согласился Спок, с обычным вулканским бесстрастием.
Маккой вскинул голову.
– Большая часть знаменитостей Звездного Флота за десять лет. Верхушка послов Федерации и неприсоединившихся миров. Лунная Филармония на эстраде. И все, что ты можешь сказать – это «возможно»?
– Что вы хотите этим сказать, доктор?
Маккой дал полный выход своему раздражению.
– То, что ты можешь отлично повеселиться.
– Это было бы…
Маккой перебил.
– Не говори это. Нелогично. Я знаю.
– Возможно, вы не совсем безнадежны, – заметил Спок.
Маккой закатил глаза.
– Не принимай это близко к сердцу.
Кирк заметил, что Спок изучает его.
– С вами все в порядке, капитан?
– Разве это не мой вопрос? – спросил Маккой.
Кирк, успокаивая доктора, придержал его рукой, зная, что Спок видит его насквозь.
– Я почти не спал этой ночью.
Спок кивнул.
– Да. Дождь не был запрограммирован.
– Это было не из-за дождя, – сказал Кирк и почувствовал, что его настроение скисает при мысли о последней ночи, с пробуждением чувств, с которыми он боролся.
Маккою показалось, что он понял, что могло произойти.
– Кэрол не пришла вечером?
Кирк проигнорировал это замечание. Он не хотел об этом говорить. Маккой понял.
– Почему бы мне не принести нам что-нибудь выпить?
– Как доктор прописал.
Маккой начал пробираться сквозь толпу.
Кирк вздохнул, готовясь сказать Споку то, что хотел, пробуя воду перед прыжком. Но Спок перебил его.
– Капитан, я покину Звездный Флот по окончании этого квартала.
Кирк открыл рот. И ничего не сказал. Это было то, что он хотел сказать сам.
– Я присоединюсь к вулканскому дипломатическому корпусу.
– Ага, – сказал Кирк, продолжая удивляться. – Семейный бизнес.
Спок задумчиво кивнул.
– Я буду работать с отцом по нескольким вопросам. Хотя ромуланский вопрос – это то, на что я буду направлять наибольшие свои усилия. Эта тема представляла наибольший интерес на конференции Хитомера.
– Ромуланский вопрос?
– Объединение, – ответил Спок. – Вулканцы и ромуланцы были очень долго разделены.
Кирк задушил улыбку изумления.
– Спок, это может занять десятилетия. Если не столетие.
– Я надеюсь на это, капитан. Будет интересно увидеть, как процесс завершится в течение моей жизни.
Для Кирка эти простые слова были подобны шлепку. Вулканская наследственность Спока означала, что он только начал подходить к середине своей жизни. И следующий век будет, безо всякого сомнения, для него полностью продуктивным временем.
Спок смотрел на Кирка с пониманием. Между двумя друзьями не оставалось секретов.
– Вы хотели мне что-то сказать? – спросил Спок.
– Я… думаю тоже уйти из Звездного Флота.
Кирк пожалел об этих словах, как только они были сказаны. Они прозвучали как-то странно.
– Я удивлялся, насколько долго вы будете принимать это решение.
– И ты думаешь, что это хорошая идея?
– Это не мое дело – судить о ваших планах.
– Итак… ты хочешь сказать, что думаешь, что я должен остаться?
Спок заколебался перед ответом. Кирк знал, что он осторожно подбирает слова.
– Капитан, какое бы вы не выбрали будущее, оно не может быть выбрано другими. Только вы можете принять подобное решение.
Кирк нахмурился.
– Ты совсем не облегчаешь его.
– Такие решения редко бывают легкими.
Из толпы неожиданно появился Маккой.
– Что за решения?
Он держал в руках два стакана густой голубой жидкости. Впихнув один из них в руку Кирка, Маккой выжидающе стоял.
Кирк, сомневаясь, вытаращил глаза на свой стакан.
– Боунз, я дал зарок не пить ромульский эль год назад. Ты там был, помнишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73