— Потому что это важно, — ответил Сэм запальчиво, терпение его было на пределе, — То, что я делаю, то, что делают морские пехотинцы, — важно. Для этой страны, для тебя, для каждого, кто хочет спокойно спать ночью — в своей постели. — Он обошел кровать, остановился в футе от Карен и пристально смотрел в ясные голубые глаза, которые часто являлись ему во сне и наяву. — Боже, Карен, — сказал он.
Его голос вдруг стал усталым. — Ты знаешь меня. Ты действительно думаешь, что я стал морским пехотинцем, чтоб иметь возможность убивать, разрушать, уничтожать?
Краска залила ее щеки, и она быстро опустила глаза. Но он приблизился, раздраженный и решительный, с намерением переубедить ее.
— Ты думаешь, мы только воюем? А как насчет спасательных работ?.. Сомали. Панама. И много другого, что было бы нелепо пытаться перечислять. Морские пехотинцы рисковали жизнями, пытаясь помочь людям. — Сэм поскреб рукой макушку, вздохнул, чтобы успокоиться, и сказал:
— В общем, да. Я думаю, то, что я делаю, — важно.
Прошла целая минута или больше, только приглушенный грохот шторма снаружи и тихий голос диктора по радио звучали в комнате.
Наконец Карен сказала мягко:
— Хорошо. Это важно. Но почему ты?
— А почему не я? — возразил он.
Он наблюдал, как она привстала на коленях, завернутая в простыню, и встретила его взгляд.
— Мой бог, Сэм! Ты мог делать все что угодно. Твой отец владеет одной из крупнейших компьютерных фирм в стране. Несмотря на это, ты выбираешь жизнь в регулярных войсках, равняясь на Джона Уэйна <Джон Уэйн — персонаж голливудских ковбойских боевиков. (Прим, пер.)>. Почему?
Черт, его отец задавал ему этот животрепещущий вопрос постоянно. Старший Паретти был морским пехотинцем до того, как занялся бизнесом, очень успешным. Он ушел в отставку из корпуса и постоянно пытался склонить сыновей работать с ним.
Но Сэм хорошо знал братьев — у отца не было шансов вытащить ни одного из них из корпуса.
— Потому что сидеть за столом, занимаясь чепухой с компьютером, не мой идеал интересной работы.
— О! — сказала она, фыркнув. — Зато обучение молодежи меткой стрельбе интересно?
— Чертовски, — отрезал он и крепко обхватил себя за плечи. — То, что я делаю, имеет смысл.
Я обучаю молодых правильно стрелять, прятать головы, не теряться. То, чему я обучаю их, поможет им остаться в живых. — Он хорошо делает свою работу, черт побери, и не собирается оправдываться перед Карен или перед кем-то еще. — И я склонен думать, что это немного важнее, чем обучать их, как послать e-mail.
Она кивнула, глядя на него снизу.
— И все-таки это не имеет значения, ведь так?
— Что?
— То, чему ты их учишь. Даже если они знают все, помнят все, делают все правильно.., они иногда терпят неудачу, а некоторые из них умирают.
— Все умирают, Карен, — напомнил он ей. Морской пехотинец ты или нет, никто не живет вечно.
— Не во всех стреляют, — пробормотала она.
— Правильно, — сказал он коротко. — Тем не менее не все морские пехотинцы погибают.
— Может быть, — согласилась Карен. — Но эта возможность для них намного реальнее, чем для большинства, ты не думаешь?
Она снова отбросила волосы назад и откинулась на подушки, не сводя с него глаз.
Карен не смогла скрыть от него свои эмоции. Сэм увидел страх, блеснувший в ясных голубых глазах. Ему случалось видеть в них страсть, восхищение, слезы, раздражение. Но до этого момента он никогда не видел в глазах Карен страха, и сейчас, когда увидел его, был потрясен. Может, это причина ее ухода от него?
Страх? Страх за него? И если это так, то как же помочь ей преодолеть его?
Мягко и осторожно Сэм произнес:
— Эта работа бывает опасной. — Черт, он достаточно повидал, чтобы знать, о чем говорит. Зарывшись в песок дюны, щурясь от солнца пустыни и пытаясь выискать взглядом неприятеля в мерцающем мареве, чтоб быть уверенным, что ты достаточно защищен от неожиданности. — Но эта работа тоже имеет смысл.
Карен тяжело вздохнула. Окно угрожающе трещало, гром грохотал. Но, подумал Сэм, шторм, бушующий снаружи, — ничто по сравнению с тем, что происходит здесь, в этой маленькой комнате.
— Даже если это твои парни?
— Какие парни? — удивился он. — О ком еще мы говорим сейчас, кроме меня?
— Все о тебе, конечно, — пробормотала она, отмахиваясь. — Ох уж эти мужики! Если бы миром правили женщины, нам не нужна была бы армия. Мы бы договорились. Мы бы не посылали сыновей воевать.
— В самом деле? — спросил Сэм, обидевшись за всех мужчин. — Имя Маргарет Тэтчер что-нибудь говорит тебе? А Голда Мейр? Они обе весьма жесткие женщины, Карен. Они не позволили никому гулять по их странам. И не боялись подкреплять свои слова действиями.
Карен хотела возразить, но он прервал ее.
— И, — продолжал он, — есть не одна тысяча женщин — морских пехотинцев, с которыми тебе хорошо бы познакомиться. Они выносливые и стойкие, как мужчины, так что, может быть, женский пол состоит не только из кошечек, не так ли?
Она кивнула, но ее щеки покрылись пятнами.
— Согласна, хорошо. Допустим. Это не только мужское дело. Это военное дело.
— Откуда это все у тебя, Карен? — спросил он. — Почему ты вдруг нападаешь на корпус?
Она засмеялась коротко и резко.
— Это не вдруг.
— Моя работа не беспокоила тебя, когда мы встретились. — Сэм не спускал с нее глаз, пытаясь понять. Пытаясь увидеть, откуда взялась стена между ними. Действительно ли Карен ушла от него из-за его работы.
— Ты ошибаешься. Но так случилось потому, что я не ожидала… — Она внезапно замолчала, подняла руки и отбросила волосы с лица, закрепляя их крепко на затылке.
Его взгляд упал на сползшую простыню и открывшиеся груди Карен. Потом он твердо посмотрел ей в глаза:
— Не ожидала чего? Забот?
— Я не об этом, — пробормотала она, ее голос напрягся от сдерживаемых эмоций.
Что-то внутри у него тяжело перевернулось, и его раздражение улетучилось, его залило волной сочувствия к женщине, так явно мучающейся от чего-то такого, что она не могла решиться открыть ему.
— Ты явно что-то скрываешь от меня, — сказал Сэм негромко и мягко, чувствуя, что наконец они приблизились к тому, что ее так страшило. Страшило настолько, что она готова бежать от него прочь сломя голову.
— Я бы не хотела повторения этого.
— Чего именно? — Сэм остановился у кровати.
Карен подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и сказала тихо:
— Я бы не хотела еще одних военных похорон. Я бы не хотела получить еще один флаг и соболезнования моей страны.
Глава 8
— Что, черт побери, все это значит? — спросил Сэм в замешательстве.
— Это значит, — ответила Карен, преодолевая тяжесть нахлынувших на нее эмоций, — что однажды такое уже было со мной. Я не буду любить тебя. Я не хочу быть на твоих похоронах и слушать залп в твою честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27