Она сглотнула слюну и попыталась сделать вид, что на нее это нисколько не подействовало. Но поспешность, с которой она ретировалась в свою спальню, не могла не вызвать в нем подозрений.
Ну и пусть! Он не должен был этого делать, особенно когда они одни в доме. С пылающими щеками Флоренс некоторое время стояла неподвижно, дожидаясь, когда затихнут его шаги, и только тогда перевела дыхание.
Но она и представить не могла, до чего трудно обходиться одной рукой. Гипс закрывал кисть до самых кончиков пальцев, и толку от них не было никакого. Надо же, чтобы пострадала именно правая рука! Она кое-как собрала туалетные принадлежности, прислушалась, не занял ли Клод ванную, перебежала коридор, словно вспугнутая кошка, и крепко заперла за собой дверь.
Чтобы сходить в туалет и почистить, зубы, ей понадобилась целая вечность. Любой пустяк превратился в нешуточную проблему. Вернувшись в спальню, она попробовала расстегнуть крошечные пуговицы-бусинки на платье, но сразу убедилась, что дело это безнадежное. А платье было слишком облегающим, чтобы можно было стянуть его через голову, не расстегивая.
И тут, словно почувствовав, что она попала в затруднительную ситуацию, Клод постучал в дверь.
– Как ваши успехи? – спросил он. – Помощь не нужна?
И не успела она ответить, как он толкнул дверь и вошел в комнату.
Желание расстегнуть пуговицы на ее платье преследовало Клода с неотступностью маниакальной идеи. Тот, кто придумал этот фасон с пуговицами сверху донизу, знал, что делал. Он был рассчитан именно на то, чтобы дразнить, мучить мужское воображение. Клод предвидел, что Флоренс будет трудно справиться с платьем, и, похоже, точно рассчитал момент своего появления.
Она сразу догадалась о цели его прихода! Ее испуганное выражение сказало ему, что меньше всего она желает его помощи в этом деле. Со стороны можно было подумать, что он специально задался целью пугать ее. Клоду было крайне досадно, что она может подозревать его в каком-то умысле, но он ничем не проявил своей досады и деликатно улыбнулся.
– Вы позволите? Она нервно отступила назад, и какое-то мгновение Клод готовился услышать категорический отказ. Но Флоренс, которой вовсе не хотелось ложиться спать в платье, неуверенно улыбнулась в ответ.
– Я никогда не сознавала, насколько человеку важно иметь именно две руки. Я чувствую себя полным инвалидом.
– Но к вашим услугам я, о прекрасная дама! – ответил он с шутливым поклоном.
– На все шесть недель, днем и ночью? – усмехнулась она.
– Если таково ваше желание, я немедленно пересмотрю свой рабочий график и…
– Не глупите, – отрезала она. – Мне поможет тетя Мо. – Очень жаль, что сейчас ее нет.
– Вы мне по-прежнему не доверяете, – констатировал Клод как можно беспечнее, но сердце его наполнилось унынием. Он не привык, чтобы его держали на расстоянии, а сейчас это было особенно больно. Ведь он уже любил ее всем сердцем!
Любил! Клод даже покачнулся от неожиданности. Как только подобная мысль могла прийти ему в голову? Разве он любит ее? Неужели это правда? Он думает о ней большую часть времени, это факт. Он безумно хочет обладать ею, хочет проводить как можно больше времени вместе. Но любовь?
Может быть, эта иллюзия родилась оттого, что Флоренс не похожа на других женщин. Ни одна из его прежних подружек не пыталась скрыть своего интереса. Флоренс была другая. Временами она страшно разочаровывала его, и все же что-то заставляло его продолжать добиваться ее. Может быть, это «что-то» и есть любовь? Неужели она настигла его неожиданно для него самого?
– Я доверяю вам, Клод, – услышал он слова Флоренс словно издалека. – Просто мне неловко, что приходится просить вас о таком одолжении.
– Представьте, что я ваш брат. Она коротко рассмеялась.
– Вот уж чего не могу представить, так это кого-то из моих братьев на вашем месте. Их бы это страшно смутило. Хорошо, помогайте.
Клоду потребовалось все его самообладание, чтобы не притянуть ее к себе. Она была прелестна, женственна, очаровательна во всех отношениях…
Пуговицы были очень мелкими, петельки узкими, а его крупные пальцы непривычными для такой кропотливой работы. Близость Флоренс только затрудняла дело. Когда верхняя пуговица была расстегнута, и взору Клода предстали округлости нежной груди и белое кружево лифчика, он едва устоял на ногах. На миг им овладело искушение одним движением сорвать с Флоренс платье и упиться зрелищем ее прелестей. Клод собрал в кулак волю и ничем не выдал себя. Но когда он расстегнул достаточно пуговиц, чтобы платье можно было снять, самообладание почти изменило ему…
Он услышал, как она сказала:
– Спасибо, Клод.
Ему показалось, что голос Флоренс задрожал. Она схватила платье, чтобы не дать ему упасть на пол, а он не смел поднять на нее глаза, чтобы она не увидела горевшее в них сумасшедшее желание. Оно овладело им всецело, и с этой секунды он больше уже не мог за себя поручиться. Его пальцы сами собой коснулись ее груди. Он не мог оторвать взгляда от этих божественных полусфер. У него пересохло во рту, сердце билось тяжело и гулко, он чувствовал себя подростком, переживающим свой первый любовный опыт. Его сковывала неловкость, неуверенность, боязнь показаться смешным. Но она не оттолкнула его! Тогда Клод смело обхватил ее грудь ладонями, и из его горла вырвался хриплый стон, напоминавший крик раненого животного. А когда он услышал, что Флоренс судорожно вздохнула, он наконец посмотрел на нее и прочел в ее глазах такое же ненасытное желание.
Она не пыталась оттолкнуть его. И, кажется, даже немного подалась вперед. Кровь ударила ему в голову. Он ничего больше не мог с собой поделать… Быстрым движением Клод расстегнул на ней лифчик и пару секунд упивался ее наготой. Ее упругая грудь с розовыми сосками была до безумия прекрасной, совершенной, соблазнительной и манящей. Даже не дав себе труд подумать – а не переходит ли он границы благопристойности и не положит ли своими действиями конец их отношениям, он наклонился и припал к ее груди жадными губами.
Это было все равно что отведать божественный нектар. Вкус ее кожи напоминал экзотический плод. Он не был готов к этому мигу, ни одна из женщин не возбуждала его до такой степени – наверное, потому, что он ни разу еще не любил по-настоящему.
– Ты такая красивая, Флоренс, – пробормотал он глухо. – Как мне повезло, что я тебя встретил…
Она в ответ снова вздохнула. Приободренный, он осторожно сжал ее нежную кожу губами, и она затрепетала от удовольствия. Он снова заглянул ей в глаза. Их цвет сделался темно-синим, как море в штормовую погоду. Она запрокинула голову назад, приоткрыла губы. С новым мучительным стоном он принялся покрывать их легкими как перышко поцелуями, постепенно овладевая ее ртом безраздельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38