Ответа не последовало, но она все равно вошла.
Гейб сидел на краю кровати, уже сняв свитер и футболку. Увидев Джесс, он положил на пол носки и встал.
– Торопишься добраться до кровати?
Не отводя взгляда от жены, он расстегнул ремень.
– Прекрати, Гейб, – сказала она, понимая, что ее муж находится во взрывоопасном настроении. – Ты знаешь, почему я здесь.
Он встал и приблизился к ней. Ей показалось, что его глаза горят гневом.
– Ты пришла, чтобы помириться?
Она подняла руку, чтобы остановить его, но он прижал рукой ее ладонь к своей груди. Энергия, исходящая от него, возбуждала чувства, о существовании которых она узнала так недавно.
– Я пришла, чтобы поговорить.
– Разговор – это совсем не то, что у нас с тобой хорошо получается, любимая.
В его глазах она увидела воспоминания об их первой ночи, проведенной в этой постели, – ночи душной и темной, страстной и бурной.
Ее сердце начало глухо стучать в предчувствии повторения, и ей не понравилась такая реакция собственного тела.
– Может быть, пора научиться и разговаривать.
Она стряхнула его руку и удивилась, что он отпустил ее.
– Зачем? Не для бесед я женился на тебе, а для того, чтобы иметь хорошую, нетребовательную и преданную жену, которая подарит мне детей. То, что ты горяча в постели, – очень хорошо, но я где-то слышал, что для секса не требуется умение вести разговор.
Она хлопнула его по груди.
– Будь ты проклят!
В ответ он спокойно улыбнулся.
– Я давно проклят, Джесс. Разве ты не знаешь, что говорят люди? Гейбриел Дюмон выжил в том пожаре, потому что заключил сделку с дьяволом.
– Никакой ты не дьявол, просто ублюдок.
– Напротив, дорогая, мои родители были женаты. И они много разговаривали, только это им в итоге не помогло.
Что-то в его словах показалось Джесс неправильным, но Гейб не дал ей времени подумать, поцеловав ее так, что у нее перехватило дыхание. Она только что была во власти гнева, но желание вспыхнуло в ней при первом же его прикосновении. Видно, разум отказался служить ей.
Ее халат оказался на полу через две секунды. Гейб обнял ее, она запустила пальцы в его волосы. Он снова поцеловал ее, и на этот раз она ответила.
В следующее мгновение Джесс обнаружила, что уже лежит на кровати. Гейб избавился от остатков одежды, присоединился к ней, и она потеряла ощущение времени и места…
Лежа в темноте, Джесс удивлялась, как быстро она потеряла контроль над ситуацией. Она не только позволила Гейбу страстно любить ее, но так и не сумела заставить его поговорить с ней. Глубоко вздохнув, она попыталась встать.
Сильная рука обхватила ее за талию.
– Нет, Джесс. Сегодня ты останешься со своим мужем.
Когда она открыла рот, собираясь поспорить, он накрыл ее губы своими. Не было нежности в этом поцелуе – то была печать, символ владения. Она попробовала обуздать свое тело, взывала к разуму, но тщетно.
Так она провела семь следующих ночей. В объятиях Гейбриела Джесс поняла, что до встречи с ним не знала почти ничего о своем теле. В темные ночные часы она обнаружила в себе скрытую, очень чувственную натуру.
Гейб лишал ее способности здраво мыслить, но сохранял стальной контроль над собой. Именно это и огорчало ее больше всего – Гейб принес страсть в отношения, которые она когда-то считала чисто деловыми, заставил ее хотеть то, о чем она не могла даже мечтать, но сам словно оставался в стороне от всего происходящего.
Дни были не лучше. Она проводила их, мучаясь воспоминаниями о ночах. И когда прибыли ее картины, Джесс очень обрадовалась, потому что, наконец, могла отвлечься.
Раскрыв коробки, она начала складывать холсты в большой комнате на первом этаже, которую решила превратить в студию.
– Это у меня получается хорошо, – сказала она, чтобы восстановить пошатнувшуюся веру в себя.
Она не просто удобная жена Гейбриела Дюмона, не просто собственность мужчины, который отвел ей место в своей кровати и больше нигде.
Усилием воли Джесс прогнала мрачные мысли. Она вступила в брак, заранее зная правила. Если она будет продолжать надеяться на большее, то совершит очередную ошибку.
Вздохнув, она установила подготовленный холст на мольберт, который поставила против двери, и взяла мягкий карандаш. Рисовать портрет Дамона ей было легко. Она много лет смотрела на его лицо обожающими глазами. Но сегодня на холсте проступали черты, которые она прежде никогда не замечала…
– Тебя к телефону, Джесс, девочка моя.
От неожиданности она вздрогнула.
– Кто это?
– Ричард Дусевич.
Глаза Джесс расширились, но она ответила только после того, как миссис Крофт удалилась.
– Мистер Дусевич?
– Мисс Рендалл, я держу в руках фотографии ваших картин.
– О.
Очень умный ответ, Джесс.
– Вы можете прислать мне оригиналы?
Сохранять спокойствие ей было очень трудно.
– Конечно. Вы хотите только те картины, фотографии которых я вам послала?
– Пришлите несколько на свой выбор. Я хочу понять, на что вы способны. У меня есть предчувствие, что я не буду разочарован.
Она прижала трубку к уху.
– Я отправлю их как можно скорее.
– Я позвоню вам, как только приму решение.
Джесс сглотнула.
– Спасибо.
– Не заставляйте меня ждать, дорогая.
Она едва могла дышать.
– О боже, мне позвонил Ричард Дусевич!
– Сколько же у тебя мужчин, Джесс?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Действуя инстинктивно, она завесила холст с неоконченным наброском и улыбнулась. Сегодня ничто не могло испортить ей настроение.
– Ричард Дусевич – владелец одной из самых престижных художественных галерей в Новой Зеландии.
Гейб скрестил руки и прислонился к дверному косяку.
– Поздравляю.
– Но он лишь попросил прислать картины, а не обещал их выставить.
– Но Дусевич просит о таком не каждого, я полагаю?
– Нет. Мне надо будет завтра утром поехать на почту, чтобы послать картины в Окленд. Могу я взять машину?
– Я сам отвезу тебя, – неожиданно предложил он с улыбкой, которая осветила все его лицо. – Мне все равно надо кое-кого повидать в городе.
Джесс начала перебирать свои работы, испытывая странное ликование оттого, что Гейб улыбнулся ей.
– Ты покажешь мне свои картины?
Она с удивлением взглянула на него.
– Зачем? – Слово вырвалось неожиданно для нее самой. – Мне надо работать.
Минуту спустя Джесс подняла взгляд, но Гейб уже ушел.
Огорченно вздохнув, она села на пол и опустила голову на руки. Почему она вспылила? Гораздо правильнее было бы разговаривать вежливо, чтобы в конце концов, растопить лед между ними. Но для нее была невыносима мысль о той ничтожной роли, которую Гейб отвел ей в своей жизни.
Отныне она будет относиться к нему так же. И Гейбриел Дюмон должен понять, что хотя он мог поработить ее в постели, ее душа останется для него недосягаемой.
Поездка в Кауваи была, как Джесс и предполагала, очень напряженной, может быть из-за того, что случилось ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Гейб сидел на краю кровати, уже сняв свитер и футболку. Увидев Джесс, он положил на пол носки и встал.
– Торопишься добраться до кровати?
Не отводя взгляда от жены, он расстегнул ремень.
– Прекрати, Гейб, – сказала она, понимая, что ее муж находится во взрывоопасном настроении. – Ты знаешь, почему я здесь.
Он встал и приблизился к ней. Ей показалось, что его глаза горят гневом.
– Ты пришла, чтобы помириться?
Она подняла руку, чтобы остановить его, но он прижал рукой ее ладонь к своей груди. Энергия, исходящая от него, возбуждала чувства, о существовании которых она узнала так недавно.
– Я пришла, чтобы поговорить.
– Разговор – это совсем не то, что у нас с тобой хорошо получается, любимая.
В его глазах она увидела воспоминания об их первой ночи, проведенной в этой постели, – ночи душной и темной, страстной и бурной.
Ее сердце начало глухо стучать в предчувствии повторения, и ей не понравилась такая реакция собственного тела.
– Может быть, пора научиться и разговаривать.
Она стряхнула его руку и удивилась, что он отпустил ее.
– Зачем? Не для бесед я женился на тебе, а для того, чтобы иметь хорошую, нетребовательную и преданную жену, которая подарит мне детей. То, что ты горяча в постели, – очень хорошо, но я где-то слышал, что для секса не требуется умение вести разговор.
Она хлопнула его по груди.
– Будь ты проклят!
В ответ он спокойно улыбнулся.
– Я давно проклят, Джесс. Разве ты не знаешь, что говорят люди? Гейбриел Дюмон выжил в том пожаре, потому что заключил сделку с дьяволом.
– Никакой ты не дьявол, просто ублюдок.
– Напротив, дорогая, мои родители были женаты. И они много разговаривали, только это им в итоге не помогло.
Что-то в его словах показалось Джесс неправильным, но Гейб не дал ей времени подумать, поцеловав ее так, что у нее перехватило дыхание. Она только что была во власти гнева, но желание вспыхнуло в ней при первом же его прикосновении. Видно, разум отказался служить ей.
Ее халат оказался на полу через две секунды. Гейб обнял ее, она запустила пальцы в его волосы. Он снова поцеловал ее, и на этот раз она ответила.
В следующее мгновение Джесс обнаружила, что уже лежит на кровати. Гейб избавился от остатков одежды, присоединился к ней, и она потеряла ощущение времени и места…
Лежа в темноте, Джесс удивлялась, как быстро она потеряла контроль над ситуацией. Она не только позволила Гейбу страстно любить ее, но так и не сумела заставить его поговорить с ней. Глубоко вздохнув, она попыталась встать.
Сильная рука обхватила ее за талию.
– Нет, Джесс. Сегодня ты останешься со своим мужем.
Когда она открыла рот, собираясь поспорить, он накрыл ее губы своими. Не было нежности в этом поцелуе – то была печать, символ владения. Она попробовала обуздать свое тело, взывала к разуму, но тщетно.
Так она провела семь следующих ночей. В объятиях Гейбриела Джесс поняла, что до встречи с ним не знала почти ничего о своем теле. В темные ночные часы она обнаружила в себе скрытую, очень чувственную натуру.
Гейб лишал ее способности здраво мыслить, но сохранял стальной контроль над собой. Именно это и огорчало ее больше всего – Гейб принес страсть в отношения, которые она когда-то считала чисто деловыми, заставил ее хотеть то, о чем она не могла даже мечтать, но сам словно оставался в стороне от всего происходящего.
Дни были не лучше. Она проводила их, мучаясь воспоминаниями о ночах. И когда прибыли ее картины, Джесс очень обрадовалась, потому что, наконец, могла отвлечься.
Раскрыв коробки, она начала складывать холсты в большой комнате на первом этаже, которую решила превратить в студию.
– Это у меня получается хорошо, – сказала она, чтобы восстановить пошатнувшуюся веру в себя.
Она не просто удобная жена Гейбриела Дюмона, не просто собственность мужчины, который отвел ей место в своей кровати и больше нигде.
Усилием воли Джесс прогнала мрачные мысли. Она вступила в брак, заранее зная правила. Если она будет продолжать надеяться на большее, то совершит очередную ошибку.
Вздохнув, она установила подготовленный холст на мольберт, который поставила против двери, и взяла мягкий карандаш. Рисовать портрет Дамона ей было легко. Она много лет смотрела на его лицо обожающими глазами. Но сегодня на холсте проступали черты, которые она прежде никогда не замечала…
– Тебя к телефону, Джесс, девочка моя.
От неожиданности она вздрогнула.
– Кто это?
– Ричард Дусевич.
Глаза Джесс расширились, но она ответила только после того, как миссис Крофт удалилась.
– Мистер Дусевич?
– Мисс Рендалл, я держу в руках фотографии ваших картин.
– О.
Очень умный ответ, Джесс.
– Вы можете прислать мне оригиналы?
Сохранять спокойствие ей было очень трудно.
– Конечно. Вы хотите только те картины, фотографии которых я вам послала?
– Пришлите несколько на свой выбор. Я хочу понять, на что вы способны. У меня есть предчувствие, что я не буду разочарован.
Она прижала трубку к уху.
– Я отправлю их как можно скорее.
– Я позвоню вам, как только приму решение.
Джесс сглотнула.
– Спасибо.
– Не заставляйте меня ждать, дорогая.
Она едва могла дышать.
– О боже, мне позвонил Ричард Дусевич!
– Сколько же у тебя мужчин, Джесс?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Действуя инстинктивно, она завесила холст с неоконченным наброском и улыбнулась. Сегодня ничто не могло испортить ей настроение.
– Ричард Дусевич – владелец одной из самых престижных художественных галерей в Новой Зеландии.
Гейб скрестил руки и прислонился к дверному косяку.
– Поздравляю.
– Но он лишь попросил прислать картины, а не обещал их выставить.
– Но Дусевич просит о таком не каждого, я полагаю?
– Нет. Мне надо будет завтра утром поехать на почту, чтобы послать картины в Окленд. Могу я взять машину?
– Я сам отвезу тебя, – неожиданно предложил он с улыбкой, которая осветила все его лицо. – Мне все равно надо кое-кого повидать в городе.
Джесс начала перебирать свои работы, испытывая странное ликование оттого, что Гейб улыбнулся ей.
– Ты покажешь мне свои картины?
Она с удивлением взглянула на него.
– Зачем? – Слово вырвалось неожиданно для нее самой. – Мне надо работать.
Минуту спустя Джесс подняла взгляд, но Гейб уже ушел.
Огорченно вздохнув, она села на пол и опустила голову на руки. Почему она вспылила? Гораздо правильнее было бы разговаривать вежливо, чтобы в конце концов, растопить лед между ними. Но для нее была невыносима мысль о той ничтожной роли, которую Гейб отвел ей в своей жизни.
Отныне она будет относиться к нему так же. И Гейбриел Дюмон должен понять, что хотя он мог поработить ее в постели, ее душа останется для него недосягаемой.
Поездка в Кауваи была, как Джесс и предполагала, очень напряженной, может быть из-за того, что случилось ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26