— А теперь прости, мне надо в душ. Я быстро. А потом соорудим что-нибудь на завтрак. Как насчет яичницы с ветчиной и печенья?
Несколько минут спустя она уже распевала под струей воды. Ее голос нельзя было назвать ни сильным, ни даже мелодичным, но мотив по крайней мере она выдерживала. У многих ее знакомых и того не было. Смывая мыльную пену, она вдруг подумала, что, если сложить их с Сэмом таланты, получился бы прекрасный певец.
Мэгги выбралась из ванны и встала у запотевшего зеркала; она мечтательно улыбнулась, вспомнив, что еще между нею и Сэмом могло быть так же прекрасно. Всмотревшись в смутное отражение своего лица, она увидала румянец и хмыкнула. Она давно оставила сожаления о том, что не унаследовала здоровую индейскую косточку своих предков по линии матери Джубала, а уродилась бледной немочью, как ее шотландские, ирландские и английские пращуры. Ее тонкая кожа предательски выдавала малейшие изменения ее душевного состояния.
Благоухая увлажняющим лосьоном, она натянула лучшие джинсы и желтую рубашку, накинула безрукавку в двойную полоску и завязала волосы желто-серым шарфом, купленным еще в пору зеленой юности. Вешая на плечики ночную рубашку, она искренне пожалела, что сносила шелковое с кружевами белье, а новое было сплошь фланелевым. Но ведь ей и в голову не могло прийти, что нечто подобное с ней когда-нибудь случится.
Сэм настоял на праве вымыть посуду, и Мэгги, вооружившись кухонным полотенцем, принялась вытирать ее и убирать в шкаф.
— Обязанности по дому мы разделим пополам, — заявил он и, ухмыляясь, прибавил:
— Моя кровать заправлена, а твоя?
За что получил мокрым полотенцем. Завязалась погоня, и Мэгги оказалась прижатой спиной к столу.
— Ты сунул мой локоть в масло, — смеялась она.
— Сама виновата — напала на меня, я даже со стола не успел стереть. Предупреждаю: в следующий раз будет хуже.
— А когда будет этот следующий раз? — поддразнила она, заметив его темнеющий взгляд и телом ощущая вскипающее желание.
— Сударыня, мой долг лишь предупредить вас о том, что воспоследует, если вы снова оскорбите мои ягодицы сим презренным кухонным полотенцем.
— Неужто штраф?
— Хуже, — торжественно произнес он.
— Только не в тюрьму! Умоляю вас, ваша честь, пощадите. Я и знать не знала, что полотенце заряжено.
— Все вы так говорите, но по вас видно, что вы закоренелая преступница.
Мэгги изо всех сил боролась с приступом смеха.
— А по вас видно, что вы рождены быть судебным приставом.
Она игриво толкнула его бедром, радостно открывая шаловливого мальчишку в человеке, которого однажды сочла безнадежным брюзгой.
— Как не стыдно, сударыня! Вы пытаетесь оказать давление на суд? В таком случае я вынужден упрятать вас туда, где вы уже не сможете никому вредить.
— Я знаю одну камеру с периной и железными прутьями с обеих сторон, — невинно хлопая ресницами, сообщила Мэгги.
— Хм… Поскольку вы согласны помочь суду, я не засажу вас в одиночку, но, боюсь, мне придется подвергнуть вас обыску: вдруг вы скрываете другие смертоносные текстильные изделия.
И Сэм медленно провел ладонью по ее бедру, потом по стянутому джинсами животу к талии. Его лицо сохраняло напускную суровость, но глаза лукаво блестели. Рука скользнула ей под рубашку и направилась к груди. Его дыхание участилось, но и Мэгги почувствовала, что задыхается.
— Вы убедились, что я не опасна? — выдавила она.
— Да, сударыня. Вы не более опасны, чем заряженный дробовик. И вот что вас ждет, если вы снова вздумаете напасть на безоружного мужчину.
С восхитительной нежностью он коснулся ее соска и играл с ним, пока она не заметалась в исступлении и кровь не застучала бешено в каждой жилке, ее тела. Сознание того, что он испытывает столь же сильное желание, наполняло ее несказанной радостью.
— Теперь поняли?
— Да, сэр, — ответствовала Мэгги, тщетно пытаясь изобразить смиренную невинность. Она открывала в себе все новые неведомые уголки и была счастлива.
Сэм склонился над ней, волнуя дыханием волосы у виска.
— Вы уверены? Ваш вид не вызывает у меня особого доверия.
— Слово чести, мне и двух минут хватит, чтобы дойти до ближайшего комода и перевооружиться.
Сэм расхохотался, подхватил ее под локти, приподнял и прижал к себе; Мэгги радостно слушала, как смех поднимается из его горячей упругой груди.
Принцесса услышала шум и встревоженно заскулила. Сэм нехотя отступил, и Мэгги соскользнула , со стола.
— Весьма сожалею, моя маленькая коварная искусительница, но я договорился с ветеринаром на десять пятнадцать. Мы отложим исполнение приговора, ладно?
Он поцеловал ее веки, потом кончик носа и наконец рот. Почти не отрывая губ, он прошептал:
— И предупреждаю: если повторится история с полотенцем, придется тебя заточить в темницу с периной.
Ветеринар рекомендовал тщательно обработать оба дома инсектицидом и предупредил, что собаки должны остаться у него на два-три дня.
— Поскольку щенки еще сосут мать, я вынужден применять щадящие препараты, но ваши собаки, кажется, поражены всеми паразитами, каких я только знаю. Сейчас везде полно клещей и блох. Надеюсь, скоро ударят настоящие морозы, и мы наконец вздохнем спокойней.
— Вы вылечите их? — беспокоилась Мэгги.
— Вон тот, маленький, похоже, безнадежен. Вы, полагаю, подобрали их на улице?
Сэм печально кивнул, но Мэгги запротестовала:
— Но посмотрите, ведь Генри такой крепыш!
— Я сделаю все, что смогу, Мэгги. Позвони мне завтра, я расскажу, как у нас дела. Не сомневаюсь, что после, так сказать, наружной и внутренней чистки остальные поправятся сразу. Вам останется только подвезти щенков еще раз для профилактических уколов.
После трогательного прощания Сэм и Мэгги вышли из маленькой ветлечебницы и направились к «роверу».
— Странные мы с тобой, — усмехнулся Сэм. — Заехали в такую даль ради семейства бродячих псов, о существовании которых еще позавчера и не подозревали.
Мэгги пожала плечами. Ей и так достаточно головной боли — она до сих пор не может понять, как смогла привязаться к человеку, с которым знакома без году неделю. С собаками-то как раз все ясно. И Сэм, и она сама нуждались в чем-то — или в ком-то, — что могло бы заполнить пустоту их существования. Каждый из них потерял нечто очень важное, драгоценное и с тех пор инстинктивно ограждал себя от любой привязанности. Обычная самозащита. Инстинкт самосохранения.
Шло время, и старые раны затягивались. Кстати появились щенки, нуждавшиеся в помощи и защите, и никакой опасности для спокойствия обоих они не представляли.
— Предвижу, что между нами возникнет небольшой конфликт, Сэмюэл. — Она прислонилась к нагретой декабрьским солнцем дверце машины и сощурилась. — Помнишь притчу о царе Соломоне и двух женщинах, предъявлявших права на одного ребенка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Несколько минут спустя она уже распевала под струей воды. Ее голос нельзя было назвать ни сильным, ни даже мелодичным, но мотив по крайней мере она выдерживала. У многих ее знакомых и того не было. Смывая мыльную пену, она вдруг подумала, что, если сложить их с Сэмом таланты, получился бы прекрасный певец.
Мэгги выбралась из ванны и встала у запотевшего зеркала; она мечтательно улыбнулась, вспомнив, что еще между нею и Сэмом могло быть так же прекрасно. Всмотревшись в смутное отражение своего лица, она увидала румянец и хмыкнула. Она давно оставила сожаления о том, что не унаследовала здоровую индейскую косточку своих предков по линии матери Джубала, а уродилась бледной немочью, как ее шотландские, ирландские и английские пращуры. Ее тонкая кожа предательски выдавала малейшие изменения ее душевного состояния.
Благоухая увлажняющим лосьоном, она натянула лучшие джинсы и желтую рубашку, накинула безрукавку в двойную полоску и завязала волосы желто-серым шарфом, купленным еще в пору зеленой юности. Вешая на плечики ночную рубашку, она искренне пожалела, что сносила шелковое с кружевами белье, а новое было сплошь фланелевым. Но ведь ей и в голову не могло прийти, что нечто подобное с ней когда-нибудь случится.
Сэм настоял на праве вымыть посуду, и Мэгги, вооружившись кухонным полотенцем, принялась вытирать ее и убирать в шкаф.
— Обязанности по дому мы разделим пополам, — заявил он и, ухмыляясь, прибавил:
— Моя кровать заправлена, а твоя?
За что получил мокрым полотенцем. Завязалась погоня, и Мэгги оказалась прижатой спиной к столу.
— Ты сунул мой локоть в масло, — смеялась она.
— Сама виновата — напала на меня, я даже со стола не успел стереть. Предупреждаю: в следующий раз будет хуже.
— А когда будет этот следующий раз? — поддразнила она, заметив его темнеющий взгляд и телом ощущая вскипающее желание.
— Сударыня, мой долг лишь предупредить вас о том, что воспоследует, если вы снова оскорбите мои ягодицы сим презренным кухонным полотенцем.
— Неужто штраф?
— Хуже, — торжественно произнес он.
— Только не в тюрьму! Умоляю вас, ваша честь, пощадите. Я и знать не знала, что полотенце заряжено.
— Все вы так говорите, но по вас видно, что вы закоренелая преступница.
Мэгги изо всех сил боролась с приступом смеха.
— А по вас видно, что вы рождены быть судебным приставом.
Она игриво толкнула его бедром, радостно открывая шаловливого мальчишку в человеке, которого однажды сочла безнадежным брюзгой.
— Как не стыдно, сударыня! Вы пытаетесь оказать давление на суд? В таком случае я вынужден упрятать вас туда, где вы уже не сможете никому вредить.
— Я знаю одну камеру с периной и железными прутьями с обеих сторон, — невинно хлопая ресницами, сообщила Мэгги.
— Хм… Поскольку вы согласны помочь суду, я не засажу вас в одиночку, но, боюсь, мне придется подвергнуть вас обыску: вдруг вы скрываете другие смертоносные текстильные изделия.
И Сэм медленно провел ладонью по ее бедру, потом по стянутому джинсами животу к талии. Его лицо сохраняло напускную суровость, но глаза лукаво блестели. Рука скользнула ей под рубашку и направилась к груди. Его дыхание участилось, но и Мэгги почувствовала, что задыхается.
— Вы убедились, что я не опасна? — выдавила она.
— Да, сударыня. Вы не более опасны, чем заряженный дробовик. И вот что вас ждет, если вы снова вздумаете напасть на безоружного мужчину.
С восхитительной нежностью он коснулся ее соска и играл с ним, пока она не заметалась в исступлении и кровь не застучала бешено в каждой жилке, ее тела. Сознание того, что он испытывает столь же сильное желание, наполняло ее несказанной радостью.
— Теперь поняли?
— Да, сэр, — ответствовала Мэгги, тщетно пытаясь изобразить смиренную невинность. Она открывала в себе все новые неведомые уголки и была счастлива.
Сэм склонился над ней, волнуя дыханием волосы у виска.
— Вы уверены? Ваш вид не вызывает у меня особого доверия.
— Слово чести, мне и двух минут хватит, чтобы дойти до ближайшего комода и перевооружиться.
Сэм расхохотался, подхватил ее под локти, приподнял и прижал к себе; Мэгги радостно слушала, как смех поднимается из его горячей упругой груди.
Принцесса услышала шум и встревоженно заскулила. Сэм нехотя отступил, и Мэгги соскользнула , со стола.
— Весьма сожалею, моя маленькая коварная искусительница, но я договорился с ветеринаром на десять пятнадцать. Мы отложим исполнение приговора, ладно?
Он поцеловал ее веки, потом кончик носа и наконец рот. Почти не отрывая губ, он прошептал:
— И предупреждаю: если повторится история с полотенцем, придется тебя заточить в темницу с периной.
Ветеринар рекомендовал тщательно обработать оба дома инсектицидом и предупредил, что собаки должны остаться у него на два-три дня.
— Поскольку щенки еще сосут мать, я вынужден применять щадящие препараты, но ваши собаки, кажется, поражены всеми паразитами, каких я только знаю. Сейчас везде полно клещей и блох. Надеюсь, скоро ударят настоящие морозы, и мы наконец вздохнем спокойней.
— Вы вылечите их? — беспокоилась Мэгги.
— Вон тот, маленький, похоже, безнадежен. Вы, полагаю, подобрали их на улице?
Сэм печально кивнул, но Мэгги запротестовала:
— Но посмотрите, ведь Генри такой крепыш!
— Я сделаю все, что смогу, Мэгги. Позвони мне завтра, я расскажу, как у нас дела. Не сомневаюсь, что после, так сказать, наружной и внутренней чистки остальные поправятся сразу. Вам останется только подвезти щенков еще раз для профилактических уколов.
После трогательного прощания Сэм и Мэгги вышли из маленькой ветлечебницы и направились к «роверу».
— Странные мы с тобой, — усмехнулся Сэм. — Заехали в такую даль ради семейства бродячих псов, о существовании которых еще позавчера и не подозревали.
Мэгги пожала плечами. Ей и так достаточно головной боли — она до сих пор не может понять, как смогла привязаться к человеку, с которым знакома без году неделю. С собаками-то как раз все ясно. И Сэм, и она сама нуждались в чем-то — или в ком-то, — что могло бы заполнить пустоту их существования. Каждый из них потерял нечто очень важное, драгоценное и с тех пор инстинктивно ограждал себя от любой привязанности. Обычная самозащита. Инстинкт самосохранения.
Шло время, и старые раны затягивались. Кстати появились щенки, нуждавшиеся в помощи и защите, и никакой опасности для спокойствия обоих они не представляли.
— Предвижу, что между нами возникнет небольшой конфликт, Сэмюэл. — Она прислонилась к нагретой декабрьским солнцем дверце машины и сощурилась. — Помнишь притчу о царе Соломоне и двух женщинах, предъявлявших права на одного ребенка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41