Тетя Роза его заставила.
— Счастливчик, — улыбнулся Джек.
— Похоже, он так не считал. — Джорджия иронически изогнула брови. — Не успели мы войти в зал, как он бросил меня и отправился мириться со своей Стефанией.
— Глупец! — решительно определил Джек. Джорджия тоже улыбнулась.
— Спасибо. — Она поколебалась. — Жаль, не было тебя. Может, я бы даже потанцевала. А так дело кончилось тем, что я помогала миссис Стедмен, учительнице музыки, разливать лимонад.
— Да помню я твоего Дарила. Пожалуй, со старушкой Стедмен и то веселей.
— Да, мы обе терпеть не могли музыку «диско».
Он рассмеялся и, галантно пропустив ее вперед, последовал за ней, положив ей руку на спину. От этого нежного прикосновения Джорджия едва не выскочила из собственной кожи, но ей удалось сдержаться и ничем не проявить своих эмоций. Пусть Джек утверждает, что он мало изменился за двадцать с лишним лет, зато сама она изменилась. О, ее чувства к Джеку те же, что и раньше, но реакция на эти чувства ушла на многие световые года вперед. А сам он… вот он какой теперь элегантный.
Великолепно сидит на нем костюм; со вкусом подобран шелковый галстук с геометрическим рисунком; запонки из оникса в ослепительных манжетах; дорогая итальянская обувь… нет, внешне он совершенно другой. Прожитые годы сказались, конечно, — и морщинки, и седина в волосах, но это лишь прибавляет ему мужского обаяния.
Они не дети теперь, и ей ничего не стоит влюбиться в него еще раз, уже как женщине с прошлым, с определенным опытом, и потому сейчас ее могут подстерегать серьезные неприятности. Тогда… о, тогда, расставаясь с ним, она еще и понятия ни о чем не имела, даже не целовалась ни разу. Что говорить, она далеко не эксперт в области секса, но с девственностью рассталась еще в колледже и с тех пор пережила несколько романов. Джека, однако, не забыла и всегда пыталась представить себе их любовь.
Вероятно, ничего путного тогда бы не получилось, заверила она себя. Джек-то к семнадцати годам уже имел богатый опыт (по крайней мере в школе так говорили), она же, безумно стесняясь этой темы, особенно с ним, вела бы себя как совершенный птенец. Возможно, они с Джеком разрушили бы свою дружбу, позволив примешаться к ней сексу. Да она его с этой точки зрения явно не интересовала. Чувства четырнадцатилетней девочки, смутные и неопределенные, все же толкали ее к тому, чтобы желать от Джека чего-то большего уже тогда.
А сейчас… она лишь порывисто вздохнула, когда пальцы Джека прошлись по ее спине, остановившись на плечах. За этим простым жестом ничего нет, так ведут себя многие мужчины, — ничего не значащее прикосновение. Так почему же она откликнулась на него внезапным головокружительным желанием? Она тряхнула головой, отгоняя недавнее воспоминание о своих ощущениях. Ни о чем таком, ни о каком сексе и сейчас лучше не думать. Джек приехал в город самое большее на две недели, и то лишь потому, что у него в Карлайле дела. Она для него добрый старый друг, и маловероятно, чтобы это изменилось потому, что они повзрослели.
Метрдотель провел их к столику у окна, и Джорджия села так, чтобы видеть океан. Отсюда открывается захватывающая картина: упрямые волны накатываются на берег и белой пеной рассыпаются у бухточки; хмурые серые облака затянули небо, обещая до вечера разверзнуться дождем со снегом… Занятая своими мыслями, она смутно услышала, как Джек заказал два кофе и попросил подождать, пока они посмотрят меню. Метрдотель удалился теперь пора ей найти верный тон в общении со старым другом и этим новым мужчиной. Тот сильно изменил ее жизнь, а этот?..
— Итак, — начала она, — расскажи мне, что случилось после того, как ты уехал из города.
— Переходим прямо к делу? — улыбнулся Джек.
— Это ведь ты сказал, что у тебя нет времени. — Она очень старалась скрыть обиду.
— Случайно вырвалось, Джо. — У него потеплели глаза. — Для тебя у меня всегда есть время.
Она не без усилий удержала рвущиеся наружу слова. Очень приятно слышать такое, но, разумеется, это неправда, иначе он давно вернулся бы за ней или дал знать о себе. Несомненно, у него не было для нее времени — занимался обустраиванием собственной жизни. Но все это в прошлом и никак не связано с тем, что происходит здесь и сейчас. Надо подавить обиду и сосредоточить все внимание на своем давнем друге.
— Куда же ты поехал? Ночами я частенько гадала, где ты, выдумывала твои похождения.
— Можешь не сомневаться — фантазии твои были куда интереснее действительности.
— О, не знаю, возможно. Иногда я представляла: сидишь ты, например, на автобусной остановке в Небраске и ожидаешь рейса на Валла-Валла. А то подаешь гамбургеры где-нибудь в Лас-Вегасе, в грязной забегаловке. Или в паршивом номере дешевого отельчика глазеешь в плохонький телевизор, потягивая скверное виски.
— И ты была иной раз недалека от истины, — рассмеялся Джек.
— Ну а на самом деле?
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— На самом деле я пошел в военно-морской флот.
Вот это да, этого она не ожидала! Джек Маккормик, не признающий ничьих команд, решился служить в армии?
— Что, для тебя это неожиданно? — Он словно прочел ее мысли.
— Пожалуй.
— А у меня просто не было иного выбора. Четыре года службы на флоте дали мне именно то, что требовалось. Я выучился самодисциплине, стал уважать себя. А потом по армейской справке поступил в колледж.
Собственно, этому она ничуть не удивилась, потому что всегда знала: он найдет способ оставить след в жизни. В юности не слишком, возможно, общительный, не защищенный социально, он уже тогда отличался и умом и целеустремленностью.
Подошел молодой официант с кофе, наполнил чашки ароматным, дымящимся напитком и отошел. Все это длилось не больше минуты, но им показалось — прошла вечность.
— По какой специальности ты учился в колледже? — Джорджия наконец нарушила оцепенение.
И снова он понял, что ответ удивит ее:
— Я получил диплом магистра экономики.
— Ты учился бизнесу? — изумленно переспросила Джорджия. — Ты — бизнесу?
— А что в этом удивительного? Мне это всегда нравилось. И у меня неплохо получается.
— Не сомневаюсь. Но мне почему-то казалось — ты будешь заниматься чем-нибудь другим.
— Например?
— Ммм… ну… не знаю… — Джорджия задумалась. — Может быть… э… ммм…
— Вот видишь! Так почему бы и не бизнесом? — Джек, довольный ее реакцией, откинулся назад.
— Ты прав, — наконец признала она. — Я всегда говорила, что ты достигнешь всего, чего захочешь, и теперь воочию вижу — была права. Мне бы не удивляться, а радоваться.
— Это точно, — согласился он. — Тем более что тут огромная твоя заслуга.
— О нет, нет! Только твоя собственная. Джек подался вперед и облокотился на стол. Лицо у него стало очень серьезное.
— Ты — единственный человек в моей жизни, кто заставил меня почувствовать себя не просто дерзким юнцом с необоснованным гонором, а чем-то большим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Счастливчик, — улыбнулся Джек.
— Похоже, он так не считал. — Джорджия иронически изогнула брови. — Не успели мы войти в зал, как он бросил меня и отправился мириться со своей Стефанией.
— Глупец! — решительно определил Джек. Джорджия тоже улыбнулась.
— Спасибо. — Она поколебалась. — Жаль, не было тебя. Может, я бы даже потанцевала. А так дело кончилось тем, что я помогала миссис Стедмен, учительнице музыки, разливать лимонад.
— Да помню я твоего Дарила. Пожалуй, со старушкой Стедмен и то веселей.
— Да, мы обе терпеть не могли музыку «диско».
Он рассмеялся и, галантно пропустив ее вперед, последовал за ней, положив ей руку на спину. От этого нежного прикосновения Джорджия едва не выскочила из собственной кожи, но ей удалось сдержаться и ничем не проявить своих эмоций. Пусть Джек утверждает, что он мало изменился за двадцать с лишним лет, зато сама она изменилась. О, ее чувства к Джеку те же, что и раньше, но реакция на эти чувства ушла на многие световые года вперед. А сам он… вот он какой теперь элегантный.
Великолепно сидит на нем костюм; со вкусом подобран шелковый галстук с геометрическим рисунком; запонки из оникса в ослепительных манжетах; дорогая итальянская обувь… нет, внешне он совершенно другой. Прожитые годы сказались, конечно, — и морщинки, и седина в волосах, но это лишь прибавляет ему мужского обаяния.
Они не дети теперь, и ей ничего не стоит влюбиться в него еще раз, уже как женщине с прошлым, с определенным опытом, и потому сейчас ее могут подстерегать серьезные неприятности. Тогда… о, тогда, расставаясь с ним, она еще и понятия ни о чем не имела, даже не целовалась ни разу. Что говорить, она далеко не эксперт в области секса, но с девственностью рассталась еще в колледже и с тех пор пережила несколько романов. Джека, однако, не забыла и всегда пыталась представить себе их любовь.
Вероятно, ничего путного тогда бы не получилось, заверила она себя. Джек-то к семнадцати годам уже имел богатый опыт (по крайней мере в школе так говорили), она же, безумно стесняясь этой темы, особенно с ним, вела бы себя как совершенный птенец. Возможно, они с Джеком разрушили бы свою дружбу, позволив примешаться к ней сексу. Да она его с этой точки зрения явно не интересовала. Чувства четырнадцатилетней девочки, смутные и неопределенные, все же толкали ее к тому, чтобы желать от Джека чего-то большего уже тогда.
А сейчас… она лишь порывисто вздохнула, когда пальцы Джека прошлись по ее спине, остановившись на плечах. За этим простым жестом ничего нет, так ведут себя многие мужчины, — ничего не значащее прикосновение. Так почему же она откликнулась на него внезапным головокружительным желанием? Она тряхнула головой, отгоняя недавнее воспоминание о своих ощущениях. Ни о чем таком, ни о каком сексе и сейчас лучше не думать. Джек приехал в город самое большее на две недели, и то лишь потому, что у него в Карлайле дела. Она для него добрый старый друг, и маловероятно, чтобы это изменилось потому, что они повзрослели.
Метрдотель провел их к столику у окна, и Джорджия села так, чтобы видеть океан. Отсюда открывается захватывающая картина: упрямые волны накатываются на берег и белой пеной рассыпаются у бухточки; хмурые серые облака затянули небо, обещая до вечера разверзнуться дождем со снегом… Занятая своими мыслями, она смутно услышала, как Джек заказал два кофе и попросил подождать, пока они посмотрят меню. Метрдотель удалился теперь пора ей найти верный тон в общении со старым другом и этим новым мужчиной. Тот сильно изменил ее жизнь, а этот?..
— Итак, — начала она, — расскажи мне, что случилось после того, как ты уехал из города.
— Переходим прямо к делу? — улыбнулся Джек.
— Это ведь ты сказал, что у тебя нет времени. — Она очень старалась скрыть обиду.
— Случайно вырвалось, Джо. — У него потеплели глаза. — Для тебя у меня всегда есть время.
Она не без усилий удержала рвущиеся наружу слова. Очень приятно слышать такое, но, разумеется, это неправда, иначе он давно вернулся бы за ней или дал знать о себе. Несомненно, у него не было для нее времени — занимался обустраиванием собственной жизни. Но все это в прошлом и никак не связано с тем, что происходит здесь и сейчас. Надо подавить обиду и сосредоточить все внимание на своем давнем друге.
— Куда же ты поехал? Ночами я частенько гадала, где ты, выдумывала твои похождения.
— Можешь не сомневаться — фантазии твои были куда интереснее действительности.
— О, не знаю, возможно. Иногда я представляла: сидишь ты, например, на автобусной остановке в Небраске и ожидаешь рейса на Валла-Валла. А то подаешь гамбургеры где-нибудь в Лас-Вегасе, в грязной забегаловке. Или в паршивом номере дешевого отельчика глазеешь в плохонький телевизор, потягивая скверное виски.
— И ты была иной раз недалека от истины, — рассмеялся Джек.
— Ну а на самом деле?
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— На самом деле я пошел в военно-морской флот.
Вот это да, этого она не ожидала! Джек Маккормик, не признающий ничьих команд, решился служить в армии?
— Что, для тебя это неожиданно? — Он словно прочел ее мысли.
— Пожалуй.
— А у меня просто не было иного выбора. Четыре года службы на флоте дали мне именно то, что требовалось. Я выучился самодисциплине, стал уважать себя. А потом по армейской справке поступил в колледж.
Собственно, этому она ничуть не удивилась, потому что всегда знала: он найдет способ оставить след в жизни. В юности не слишком, возможно, общительный, не защищенный социально, он уже тогда отличался и умом и целеустремленностью.
Подошел молодой официант с кофе, наполнил чашки ароматным, дымящимся напитком и отошел. Все это длилось не больше минуты, но им показалось — прошла вечность.
— По какой специальности ты учился в колледже? — Джорджия наконец нарушила оцепенение.
И снова он понял, что ответ удивит ее:
— Я получил диплом магистра экономики.
— Ты учился бизнесу? — изумленно переспросила Джорджия. — Ты — бизнесу?
— А что в этом удивительного? Мне это всегда нравилось. И у меня неплохо получается.
— Не сомневаюсь. Но мне почему-то казалось — ты будешь заниматься чем-нибудь другим.
— Например?
— Ммм… ну… не знаю… — Джорджия задумалась. — Может быть… э… ммм…
— Вот видишь! Так почему бы и не бизнесом? — Джек, довольный ее реакцией, откинулся назад.
— Ты прав, — наконец признала она. — Я всегда говорила, что ты достигнешь всего, чего захочешь, и теперь воочию вижу — была права. Мне бы не удивляться, а радоваться.
— Это точно, — согласился он. — Тем более что тут огромная твоя заслуга.
— О нет, нет! Только твоя собственная. Джек подался вперед и облокотился на стол. Лицо у него стало очень серьезное.
— Ты — единственный человек в моей жизни, кто заставил меня почувствовать себя не просто дерзким юнцом с необоснованным гонором, а чем-то большим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35