Назан покинула толпу возбуждённых женщин и поплелась в свою камеру. У неё, как всегда, было виноватое лицо.
– Так вот оно что! – размахивая кулаками, встретила её Недиме. – Кто-то там пришёл, а ты и нос задрала!
Назан растерялась и ещё не успела сообразить, что ответить, как получила оплеуху. Недиме отшвырнула её к стене. Назан повалилась на пол, а Цыганка в исступлении начала топтать её ногами.
– Посмей только рот открыть, придушу, как котёнка, шлюха! – шипела Недиме.
Даже не пытаясь подняться, Назан заслонялась руками от сыпавшихся на неё ударов и плакала.
– Если б ты не была дерьмом, – орала Недиме, – этот рогоносец не прогнал бы тебя! Получила пинок в зад, значит, заслужила. Не сумела жить с мужем, так привыкай теперь к нашим порядкам. Думаешь, муж наймёт адвоката, и всё? Станешь чистенькая? Ха! Расскажи это моим башмакам, и те будут смеяться. Ты понимаешь, потаскуха, что значит печатать фальшивые деньги? Да самое маленькое, что ты огребёшь, – это пятнадцать лет.
– Я ж не говорила, что меня выручат отсюда, – пробормотала Назан.
– Заткнись! Не то все космы повыдеру, узнаешь, как разговаривать! А ну, вставай! Скоро стемнеет, а у тебя ещё вон сколько белья не развешано.
Назан утерла глаза подолом арестантского халата, взяла таз и отправилась на тюремный двор.
Солнце клонилось к горизонту.
«Не высохнет, так пусть хоть немного проветрится», – подумала Назан и стала развешивать рваное тряпьё.
Арестантки наблюдали за ней и по-своему жалели. Одна из них, по имени Фериха, осуждённая за прелюбодеяние и уже два месяца сидевшая в тюрьме, сказала:
– Вот дура! Не может отцепиться от хвоста этой ведьмы!
Тихоня Меляхат рассмеялась:
– Посмотреть бы, как ты отцепишься, если она возьмёт тебя в оборот!
– Не приведи аллах! Мне осталось здесь маяться ровно месяц – день в день. А потом… брошусь в объятия моего Бурхана…
– А мужа куда денешь?
– Какого там ещё мужа! Ему бы самому впору найти себе мужика.
Раздался взрыв смеха.
– Над чем смеётесь, распутницы? – спросила, подходя к ним, Недиме.
– Да вот Фериха сон рассказывает…
Назан развесила бельё и, пройдя мимо примолкших арестанток, возвратилась в камеру. Она уже забыла о побоях и ругани Недиме. Вновь и вновь припоминала она подробности свидания с мужем. Ведь он обещал прислать адвоката! Значит, ей дадут небольшой срок. И Назан уже строила планы, как она, отбыв наказание, поедет повидаться с сыном…
А может, муж примет её обратно? Ведь вот приехал сюда… Нанимает адвоката… Дал для неё деньги начальнику тюрьмы. Эх, надо б ей получше обо всём расспросить его, а она потеряла время на слёзы…
– Ну-ка, пошевеливайся, свари мне кофе! Да хорошенько воду вскипяти!
Окрик Недиме вернул её к действительности. Назан бросилась к мангалу и принялась раздувать едва тлевший хлам, заменявший здесь уголь.
Недиме наблюдала за ней, сидя на нарах. Только сейчас она почувствовала, как привязалась к Назан. Эта женщина принадлежала ей и днём и ночью. И вдруг объявился другой повелитель! Сердце Недиме разрывала ревность. Попадись ей в руки этот паршивец, придушила бы его!.. Ишь, что задумал – выгородить свою девку! Ну, нет. Не бывать тому!
«Придумаем что-нибудь, – сказала сама себе Недиме. – Навалим на эту дурёху другие грешки! Что ей лучше подсунуть: гашиш или опиум? Да всё едино, лишь бы его нашли. Уж тогда ей добавят!..»
Взяв из рук Назан чашку кофе, Недиме сказала, стараясь придать голосу заботливый тон:
– Ну-ка, принеси свою посудину!
Назан робко протянула кружку, и Цыганка отлила ей половину кофе.
– Пей! И давай помиримся.
Назан опустила глаза, на которых ещё не просохли слёзы. О, как возбуждал Недиме беспомощный вид этой женщины! Если бы в камере не было арестанток… Она готова была схватить Назан и задушить в своих объятиях.
– Эта несчастная до сих пор стоит перед моими глазами. Она человек конченый! – говорил Мазхар, разбавляя водой ракы. – Ей даже в голову не приходило, что кто-то может позаботиться или хотя бы вспомнить о ней… Посмотрела бы ты на неё, когда она увидела меня! Нет, кто бы там что ни говорил, а Назан была вовлечена в преступление по неведению. Я изучил её дело. Просто поразительно, с какой настойчивостью эти бандюги, стараясь выгородить себя, валили всю вину на неё!
– А с адвокатом ты уже разговаривал? – спросила Нериман.
– Да. Мы с ним давно знакомы – учились на одном факультете. И Нихат его знает. Я предложил коллеге деньги, но он наотрез отказался. Хороший парень!
Мазхар поднял рюмку.
Они сидели в греческом ресторане на одной из улиц Бейоглу. За соседними столами расположились семьи иностранцев. Они оживлённо болтали, ели, пили и громко смеялись.
Мазхар обвёл глазами зал.
– Мне очень нравится, что иностранцы пришли в ресторан со своими жёнами и детьми. Как им всем хорошо, как весело! Такой картины никогда не увидишь в ресторанах старого Стамбула или на Босфоре. Попробуй зайти там в ресторан с женой, все будут пялить на тебя глаза, как на сумасшедшего…
Мазхар посмотрел на Нериман и понял, что её мысли заняты совсем другим.
– О чём ты задумалась?
Очнувшись от его вопроса, Нериман сказала:
– Да всё об этой встрече с братом. Ты заметил, как все обрадовались нашему приезду – его жена, дети и прежде всего он сам?
Приехав в Стамбул, они прямо с вокзала отправились на Крытый рынок, где находилась большая лавка старшего брата Нериман. В первую минуту, увидев сестру рядом с каким-то мужчиной, брат подумал, что она продолжает распутничать в барах. Но как он обрадовался, когда всё разъяснилось! О, Нериман стала женой адвоката Мазхар-бея! Брат заключил её в объятия, словно никогда и не существовало пропасти, разделявшей их столько лет.
Этот высокий, широкоплечий, представительный мужчина не мог сдержать слёз радости. Бросив все дела, он повёл их в свой дом, где сразу стало шумно и весело. Особенно бурно выражали свой восторг сыновья брата.
Его жена – полная, дородная, степенная женщина – оказалась очень радушной и гостеприимной. В честь приезда Нериман и её мужа был устроен настоящий праздник…
Они находились в Стамбуле уже несколько дней.
Мазхар ещё раз наведался к адвокату, которому поручили вести дело Назан. Тот, получив от него доверенность, изучил дело о фальшивомонетчиках и пришёл к выводу, что Назан не участвовала в банде Сами. Он добился от следователя обещания, что Назан будет обвинена лишь в пособничестве. Адвокат пообещал, что сделает всё возможное для смягчения приговора и будет время от времени извещать Мазхара о том, как подвигается дело Назан.
Мазхар больше не ходил в тюрьму считая, что в этом нет необходимости, ведь для спасения Назан было сделано всё, что только возможно, и к тому же, убеждал он себя, не стоило злоупотреблять доверием начальника тюрьмы, который уже однажды пошёл ей навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82