– А кто такая Несрин? – вскинула брови Хаджер-ханым.
– Самая близкая подружка вашей Жале, – снова подмигнул Рыза.
По лицу Хаджер-ханым пронеслась целая буря чувств.
– Почему ты называешь эту распутную женщину нашей?
Рыза смутился.
– Делать нам больше нечего, как заводить родство с какой-то распутницей? – продолжала негодовать Хаджер-ханым. – Сын мой вовсе и не собирается жениться. Ему и так хорошо. Думаешь, он с одной Жале развлекается? Ничего подобного! Сегодня с одной, завтра с другой. Эти женщины для того и созданы, чтобы с ними весело проводить время. При чём тут женитьба? Один раз женился, и хватил горя. С него довольно! Запомни, Рыза, я правоверная мусульманка, живу по шариату. Так неужели я пущу в свой дом какую-то шлюху? Да никогда в жизни этого не будет!
Рыза понял, что промахнулся и с Хаджер-ханым. Он стоял, словно оплёванный, глядя вслед удалявшейся старухе, до тех пор пока её чёрный чаршаф не скрылся за углом.

Заложив руки за спину, Мазхар ходил по кабинету. Хаджер-ханым достаточно было взглянуть на сына, чтобы понять – он уже сильно раскаивается в случившемся. Надо действовать!
– Не знаю, сказать тебе или нет, – начала она. – Как бы ты опять не стал бить её.
– Что ещё? – с трудом сдерживая себя, обернулся Мазхар.
Хаджер-ханым даже вспотела от напряжения. Она откинула чаршаф и, вытирая лицо и шею платочком, присела на край дивана.
– Говори же, что случилось?
– Погоди немного. Я задыхаюсь от жары. Чуть не всю дорогу бежала… В мои-то годы!.. – тянула Хаджер-ханым, наблюдая за сыном из-под опущенных век.
– Она сбежала? – спросил Мазхар, останавливаясь против матери.
– Конечно, сбежала! Я занялась делами на кухне, а она схватила Халдуна – и к Наджие!
– Да как же ты отдала ей ребёнка?
– Разве я отдавала, дитя моё? Мечусь между вами как потерянная, ничего уже не соображаю. То колдовство, то перстень… Оказывается, эта дурёха уронила его под кровать.
– Так она нашла перстень?
– Нашла! Нацепила и красуется!
– Ну аллах с ним, с перстнем! А вот сын… Она говорит, что не отдаст его?
– Она так не говорит, но… Вот что, если хочешь, я всё улажу. Только ты не вмешивайся. Не испорти дело.
– Забери у неё ребёнка обязательно! Я не могу допустить, чтобы мой сын остался в руках этой невежественной женщины.
– А тебе не кажется, что следовало бы отобрать и перстень?
– Перстень пусть остаётся у неё!
– Как же так? Ведь ты заплатил за него столько денег! Просто грех…
– Послушай, мать! Перстень может остаться у неё, только бы она не взяла сына.
Нет, Хаджер-ханым вовсе не желала, чтобы перстень достался Назан. У неё-то самой никогда не было такой дорогой вещицы.
Возвратясь домой, она поманила к себе Назан.
– Слушай меня хорошенько, дитя моё. Я разговаривала с Мазхаром. Он жалеет тебя, но говорит: что случилось, того не вернёшь. Поедешь к тётке, но можешь быть уверена, что к весне, месяца через три, ты снова будешь здесь… Разве ты не знаешь Мазхара? Ему ничего не стоит вспыхнуть, накричать, а через минуту раскаяться. Он скоро всё забудет и простит… Мазхар считает, что Халдуну лучше оставаться дома. По-моему, это правильно. Зачем тащить куда-то ребёнка? Да вот ещё перстень… Сын очень доволен, что ты его нашла. Меня, говорит, больше всего огорчило, что Назан потеряла мой подарок. Однако он не поверил, что перстень нашёлся. Дай-ка его мне, пойду и покажу Мазхару. Пусть увидит своими глазами. А потом получишь его обратно.
Назан снова бросилась на шею Хаджер-ханым. Они заплакали.
– Ах, скорей бы всё пошло по-старому! – проговорила Хаджер-ханым. – Я полюбила тебя, как родную дочь. Не знаю, как и выдержу эту разлуку. Целых три месяца…
– Не расстраивайтесь, мамочка! Быть может, всё к лучшему. Теперь мы будем больше ценить друг друга, – проговорила растроганная Назан, снимая с пальца перстень и протягивая его Хаджер-ханым. Та быстро подхватила перстень и завернула в платок.
– Верно, дочь моя! Но я забыла тебе передать ещё одну просьбу Мазхара. «Попроси, говорит, Назан от моего имени, пусть до отъезда поживёт у Рызы». Я-то полагала, что тебе лучше побыть в доме у прокурора, но Мазхар сказал: «Нельзя! Надо дорожить своей честью! Никто не должен знать о нашем разводе. А кто спросит, скажем, будто Назан поехала в Стамбул к своей тётке, отдохнуть…» Только погоди, сначала я схожу и переговорю с Наджие. Ты же знаешь, какая она сплетница, не приведи аллах! Я велю ей и Рызе никому не говорить о вашем разводе. Смотри и ты держи рот на замке. Ну, я тебя позову. Возьмёшь и Халдуна с собой.
– Хорошо, мамочка, – покорно склонила голову Назан.
Хаджер-ханым перешла улицу и постучалась к соседям. Передав привет от Мазхара и сообщив о его мнимой просьбе, она сказала:
– Что поделаешь? Такова жизнь! Судьба! Я надеюсь, Рыза-эфенди возьмёт на себя труд посадить Назан в поезд и…
Она сунула Рызе горсть монет. Ощутив в руке деньги, Рыза страшно обрадовался. Наконец-то хоть немного повезло!
– Какой там труд! Это мой долг, ханым-эфенди! – засуетился он. – Пока Назан будет оставаться в моём доме, можете не волноваться: я и не загляну сюда. Отправим её вместе с Несрин, будьте спокойны!
Вскоре после этого разговора Назан вместе с Халдуном перешла к Наджие. Когда вечером Мазхар не застал их дома, он сильно огорчился.
– Значит, она настаивает на том, чтобы забрать сына?
– Настаивала. Но я уговорила её и она согласилась оставить его, – сказала Хаджер-ханым.
– Так почему Халдуна нет дома?
– Я заберу его спящим…
– А когда Назан собирается ехать?
– Денька через два. Там одна девица из бара, Несрин, едет в Стамбул. Так вот Назан поедет вместе с ней…
Мазхар вспомнил, как однажды Жале говорила, что её больная подруга собирается скоро в Стамбул к своему возлюбленному.
– Назан сердится на меня?
– Как же она может не сердиться?

12
Халдун оставался с матерью у Наджие два дня и две ночи. Вечером третьего дня, когда он спал, за ним пришла Хаджер-ханым. Назан разрыдалась.
– Не волнуйся, дитя моё! – успокаивала её шёпотом старуха. – Да убережёт тебя аллах от зла! Самое позднее весной снова будешь здесь.
С улицы донёсся шум подкатившего к дому фаэтона.
– Ну, как, готова? – спросил Рыза входя.
Пока Назан собирала вещи, Хаджер-ханым с ребёнком на руках незаметно скользнула в дверь, быстро перебежала дорогу и, поднявшись к себе, уложила спящего Халдуна в свою постель.
Мазхар не появлялся. Стоя у окна, он не сводил глаз с дома напротив. Тусклый свет фонарей фаэтона едва освещал кусок стены и дверь. Вот показалась закутанная в чаршаф фигура Назан…
Мазхар более не мог сдерживаться и всхлипнул.
– Хорош мужчина! – раздался за его спиной голос матери. – И не стыдно тебе?
Но он ничего не слышал. Терзаемый угрызениями совести, Мазхар был готов молить о прощении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82