Но были и другие причины, предопределившие падение Серова. Должность у него была такая, что не предполагала друзей. Напротив, товарищи по партийному руководству его недолюбливали и побаивались, потому что он знал все и обо всех. Пренебрежительно относился к некоторым секретарям ЦК, они обижались. Судя по всему, Иван Александрович стал еще и жертвой ловкой аппаратной интриги.
События развивались так.
Двадцатого ноября пятьдесят восьмого года на заседании президиума ЦК постановили лишить Булганина звания маршала.
После пленума, на котором Хрущев разделался с «антипартийной группой», Булганин несколько месяцев еще оставался главой правительства. Но вальяжный, с манерами барина Николай Александрович раздражал Хрущева и мешал ему. В марте пятьдесят восьмого Никита Сергеевич сам себя сделал главой правительства.
Булганина назначили председателем правления Государственного банка СССР. На этом посту Николай Александрович не задержался. Уже в августе его отправили подальше от Москвы в Ставрополь председателем совнархоза. Это были трудные годы для Булганина. В сентябре на пленуме ЦК его вывели из состава президиума ЦК. Еще через два месяца Хрущев распорядился лишить его маршальских звезд — нечего «участнику антипартийной группы» красоваться в золоте погон. Булганина понизили в звании до генерал-полковника и отправили в запас.
Разобравшись с Булганиным, Хрущев внес предложение перевести председателя КГБ Серова в военную разведку, заметив осторожно:
— Отношение к этому у членов президиума разное. Я бы пошел на то, чтобы передвинуть. Но без надрыва и с сохранением содержания.
И сразу задался вопросом: кто сменит Серова?
— Может быть, Лунев? Наверное, Ивашутин был бы лучше.
Константина Федоровича Лунева, профессионального партийного работника, перевели в органы госбезопасности на следующий день после ареста Берии. Лунев работал у Хрущева в обкоме партии, вот Никита Сергеевич и отправил его на Лубянку комиссаром. У Серова Лунев был первым заместителем.
В отличие от Лунева генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин был профессиональным особистом, служил еще в СМЕРШе под началом Абакумова, потом руководил военной контрразведкой.
Приглашенный на заседание президиума заведующий отделом административных органов ЦК Миронов высказался в пользу Ивашутина. Но Хрущев заметил, что сам Серов рекомендовал выдвинуть партийного работника. И неожиданно для всех присутствующих предложил в председатели КГБ Шелепина.
В тот день вопрос остался нерешенным.
Через несколько дней, двадцать четвертого ноября, вновь вернулись к вопросу о Серове. Но на сей раз Ивана Александровича больше хвалили, говорили о его преданности делу, стойкости. Секретарь ЦК по идеологии Петр Поспелов многозначительно напомнил:
— Серова враги ругают.
Решили Серова оставить пока на месте. Но удержаться на этом посту ему не удалось.
Третьего декабря опять вернулись к Серову.
Председатель КГБ совершил непростительную ошибку. Он сблизился с секретарем ЦК Николаем Григорьевичем Игнатовым. Ныне совершенно забытая фигура, он в свое время играл очень заметную роль, а претендовал на большее.
Игнатов с двадцать первого года служил в ВЧК, с двадцать третьего был особистом в 11-й кавалерийской дивизии, которая сражалась с басмачами в Средней Азии. В тридцатом его сделали секретарем партийной организации полномочного представительства ОГПУ в Средней Азии. Потом отозвали на двухгодичные курсы марксизма-ленинизма при ЦК. Это его единственное образование. Больше он ничему и никогда не учился. В анкетах писал: образование среднее.
После курсов его отправили на партийную работу в Ленинград. Там после убийства Кирова и массовых арестов появилось множество вакансий. Игнатова сделали секретарем райкома. С тех пор он упрямо карабкался по карьерной лестнице. В начале тридцать восьмого года, будучи секретарем Куйбышевского обкома, он отличился, обличая своего руководителя первого секретаря. Им был недавний хозяин Украины Павел Петрович Постышев, переведенный в Куйбышев.
Игнатов помог его добить и вскоре занял его кресло. Он побывал первым секретарем еще в Орле и Краснодаре. Сталин его приметил и на последнем при своей жизни съезде, в октябре пятьдесят второго, сделал секретарем ЦК КПСС и одновременно министром заготовок СССР.
В марте пятьдесят третьего для Игнатова в новом руководстве места не оказалось, и пришлось все начинать заново. Его отправили вторым секретарем ленинградского обкома и одновременно первым секретарем горкома. Затем он был первым секретарем Воронежского и Горьковского обкомов. Когда Хрущева попытались свергнуть, Игнатов, вовремя сориентировавшись, бросился на его защиту. В благодарность за это в декабре пятьдесят седьмого Хрущев вновь сделал его секретарем ЦК.
Но Никита Сергеевич довольно быстро в нем разочаровался: амбиции не по аммуниции. Груб и резок, берет горлом, интриган и демагог, но мало что умеет.
Выяснилось, что Николай Игнатов пытался вступиться за председателя КГБ.
Хрущев рассказал на президиуме ЦК:
— Пришел ко мне товарищ Игнатов и поставил вопрос: правильно ли мы поступили? Не торопимся ли решать вопрос о Серове?
Особые отношения Игнатова и Серова оказались неприятным сюрпризом для первого секретаря ЦК.
Игнатов жаждал дружбы с председателем КГБ, потому что рассчитывал на большую карьеру и обзаводился сторонниками. Но тем самым он настроил против себя второго секретаря ЦК Алексея Илларионовича Кириченко, который бдительно оберегал свои владения и ходу Игнатову не давал.
Кириченко, вспоминал Микоян, и обратил внимание на то, что Серов постоянно приезжает к Игнатову на Старую площадь, хотя по работе ему это не нужно, потому что председатель КГБ выходит непосредственно на Хрущева.
— Конечно, это не криминал, — заметил Кириченко. Просто как-то непонятно. Несколько раз искал Серова и находил его у Игнатова.
Игнатов стал яростно оправдываться, утверждал, что ничего подобного не было, он с Серовым не общается.
В другой раз опытный Кириченко завел разговор об этом в присутствии Хрущева. Это был безошибочный ход.
— Как же ты говоришь, что не общаешься с Серовым? спросил Кириченко Игнатова. — Я его сегодня искал, ответили, что он в ЦК. Стали искать в отделе административных органов — не нашли. В конечном итоге оказалось, что он опять сидит у тебя в кабинете.
Игнатов стал возражать:
— Нет, он у меня не был!
Короткое расследование показало, что Николай Григорьевич лукавил.
— Игнатов, когда ему позвонил Кириченко, ответил, что Серова у него нет, а он был! — возмущался Хрущев. — Это интриганский шаг, заслуживает осуждения.
— Я ничего не скрывал, — оправдывался Игнатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
События развивались так.
Двадцатого ноября пятьдесят восьмого года на заседании президиума ЦК постановили лишить Булганина звания маршала.
После пленума, на котором Хрущев разделался с «антипартийной группой», Булганин несколько месяцев еще оставался главой правительства. Но вальяжный, с манерами барина Николай Александрович раздражал Хрущева и мешал ему. В марте пятьдесят восьмого Никита Сергеевич сам себя сделал главой правительства.
Булганина назначили председателем правления Государственного банка СССР. На этом посту Николай Александрович не задержался. Уже в августе его отправили подальше от Москвы в Ставрополь председателем совнархоза. Это были трудные годы для Булганина. В сентябре на пленуме ЦК его вывели из состава президиума ЦК. Еще через два месяца Хрущев распорядился лишить его маршальских звезд — нечего «участнику антипартийной группы» красоваться в золоте погон. Булганина понизили в звании до генерал-полковника и отправили в запас.
Разобравшись с Булганиным, Хрущев внес предложение перевести председателя КГБ Серова в военную разведку, заметив осторожно:
— Отношение к этому у членов президиума разное. Я бы пошел на то, чтобы передвинуть. Но без надрыва и с сохранением содержания.
И сразу задался вопросом: кто сменит Серова?
— Может быть, Лунев? Наверное, Ивашутин был бы лучше.
Константина Федоровича Лунева, профессионального партийного работника, перевели в органы госбезопасности на следующий день после ареста Берии. Лунев работал у Хрущева в обкоме партии, вот Никита Сергеевич и отправил его на Лубянку комиссаром. У Серова Лунев был первым заместителем.
В отличие от Лунева генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин был профессиональным особистом, служил еще в СМЕРШе под началом Абакумова, потом руководил военной контрразведкой.
Приглашенный на заседание президиума заведующий отделом административных органов ЦК Миронов высказался в пользу Ивашутина. Но Хрущев заметил, что сам Серов рекомендовал выдвинуть партийного работника. И неожиданно для всех присутствующих предложил в председатели КГБ Шелепина.
В тот день вопрос остался нерешенным.
Через несколько дней, двадцать четвертого ноября, вновь вернулись к вопросу о Серове. Но на сей раз Ивана Александровича больше хвалили, говорили о его преданности делу, стойкости. Секретарь ЦК по идеологии Петр Поспелов многозначительно напомнил:
— Серова враги ругают.
Решили Серова оставить пока на месте. Но удержаться на этом посту ему не удалось.
Третьего декабря опять вернулись к Серову.
Председатель КГБ совершил непростительную ошибку. Он сблизился с секретарем ЦК Николаем Григорьевичем Игнатовым. Ныне совершенно забытая фигура, он в свое время играл очень заметную роль, а претендовал на большее.
Игнатов с двадцать первого года служил в ВЧК, с двадцать третьего был особистом в 11-й кавалерийской дивизии, которая сражалась с басмачами в Средней Азии. В тридцатом его сделали секретарем партийной организации полномочного представительства ОГПУ в Средней Азии. Потом отозвали на двухгодичные курсы марксизма-ленинизма при ЦК. Это его единственное образование. Больше он ничему и никогда не учился. В анкетах писал: образование среднее.
После курсов его отправили на партийную работу в Ленинград. Там после убийства Кирова и массовых арестов появилось множество вакансий. Игнатова сделали секретарем райкома. С тех пор он упрямо карабкался по карьерной лестнице. В начале тридцать восьмого года, будучи секретарем Куйбышевского обкома, он отличился, обличая своего руководителя первого секретаря. Им был недавний хозяин Украины Павел Петрович Постышев, переведенный в Куйбышев.
Игнатов помог его добить и вскоре занял его кресло. Он побывал первым секретарем еще в Орле и Краснодаре. Сталин его приметил и на последнем при своей жизни съезде, в октябре пятьдесят второго, сделал секретарем ЦК КПСС и одновременно министром заготовок СССР.
В марте пятьдесят третьего для Игнатова в новом руководстве места не оказалось, и пришлось все начинать заново. Его отправили вторым секретарем ленинградского обкома и одновременно первым секретарем горкома. Затем он был первым секретарем Воронежского и Горьковского обкомов. Когда Хрущева попытались свергнуть, Игнатов, вовремя сориентировавшись, бросился на его защиту. В благодарность за это в декабре пятьдесят седьмого Хрущев вновь сделал его секретарем ЦК.
Но Никита Сергеевич довольно быстро в нем разочаровался: амбиции не по аммуниции. Груб и резок, берет горлом, интриган и демагог, но мало что умеет.
Выяснилось, что Николай Игнатов пытался вступиться за председателя КГБ.
Хрущев рассказал на президиуме ЦК:
— Пришел ко мне товарищ Игнатов и поставил вопрос: правильно ли мы поступили? Не торопимся ли решать вопрос о Серове?
Особые отношения Игнатова и Серова оказались неприятным сюрпризом для первого секретаря ЦК.
Игнатов жаждал дружбы с председателем КГБ, потому что рассчитывал на большую карьеру и обзаводился сторонниками. Но тем самым он настроил против себя второго секретаря ЦК Алексея Илларионовича Кириченко, который бдительно оберегал свои владения и ходу Игнатову не давал.
Кириченко, вспоминал Микоян, и обратил внимание на то, что Серов постоянно приезжает к Игнатову на Старую площадь, хотя по работе ему это не нужно, потому что председатель КГБ выходит непосредственно на Хрущева.
— Конечно, это не криминал, — заметил Кириченко. Просто как-то непонятно. Несколько раз искал Серова и находил его у Игнатова.
Игнатов стал яростно оправдываться, утверждал, что ничего подобного не было, он с Серовым не общается.
В другой раз опытный Кириченко завел разговор об этом в присутствии Хрущева. Это был безошибочный ход.
— Как же ты говоришь, что не общаешься с Серовым? спросил Кириченко Игнатова. — Я его сегодня искал, ответили, что он в ЦК. Стали искать в отделе административных органов — не нашли. В конечном итоге оказалось, что он опять сидит у тебя в кабинете.
Игнатов стал возражать:
— Нет, он у меня не был!
Короткое расследование показало, что Николай Григорьевич лукавил.
— Игнатов, когда ему позвонил Кириченко, ответил, что Серова у него нет, а он был! — возмущался Хрущев. — Это интриганский шаг, заслуживает осуждения.
— Я ничего не скрывал, — оправдывался Игнатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110