В ней было такое заявление: „Мы против того, чтобы единолично решались вопросы партийного руководства. Мы против того, чтобы контроль со стороны коллектива заменялся контролем со стороны лица, хотя бы и авторитетного“. „В этом положении платформы оппозиции, — заявил Рудзутак, приводя полтора года спустя эту цитату, — имеется не только протест против существующего в партии режима, но имеется и прямая клевета на партию, прямая клевета на т. Сталина, против которого пытаются выдвинуть обвинение в попытках единоличного руководства нашей партией“.
Постоянное внимание Сталина к организационным деталям приносило плоды. В Центральном Комитете правых поддерживала теперь только горсточка членов. На пленуме ЦК в апреле 1929 года позиция правых была осуждена…»
Выходит, принципы партийной демократии не были попраны: предложения и замечания «правых» обсуждались и в Политбюро, и в ЦК партии. Большинство высказалось против. Какое же это «единоличное руководство» или диктаторство? Вот если бы меньшинство поддерживало сталинскую политику, а она несмотря на это восторжествовала, это было бы антидемократично. А тут — все, как говорится, по закону.
Антисоветский автор Конквист ссылается на постоянное внимание Сталина к организационным деталям. Это надо понимать, судя по всему, как умение вводить в руководящие партийные органы своих сторонников. Но ведь это и есть принцип любого сколько-нибудь разумного политического деятеля. Вот если бы Сталин физически устранял своих противников, ставя на их место собственных «сатрапов», то это была бы преступная политика. А если он содействовал укреплению своей «центристской» позиции в партии демократическим путем, волеизъявлением большинства (а так повелось еще при жизни Ленина), то это — умелое политическое руководство.
Вот что пишет дальше Р. Конквист: «В том же апреле на XVI партийной конференции были одобрены принципы ускоренной индустриализации и коллективизации крестьянства. После того, как их позиция была осуждена, правые отступили… Они опубликовали весьма общие отречения от своих взглядов по ряду политических и тактических вопросов».
Позицию «отреченцев» понять можно: поступайте, как считаете нужным, а там посмотрим, кто из нас прав. А пока мы, меньшинство, вынуждены подчиниться мнению большинства.
А теперь предположим, что предложения правых были бы признаны правильными. Это привело бы, в общем, к реанимации НЭПа. В изменившихся социально-экономических условиях такая политика означала бы признание ошибочности прежнего курса партии на социалистическое строительство. Ее авторитет в обществе сильно бы пошатнулся, так же как и авторитет партийного руководства в глазах миллионной армии рядовых партийцев. Для общественной системы, основанной, как мы (и не только мы) уже отмечали, на религиозных принципах, это стало бы катастрофой.
В жизни общества психологические факторы играют огромную и пока еще недостаточно оцененную специалистами роль. Они во многом определяют эффективность экономики, не говоря уж о военном времени.
Ну, а если пойти на заведомое упрощение ситуации и отстраниться от духовной жизни общества, рассматривая государство главным образом как некий «экономический механизм». Что тогда? Разве не была платформа правых обоснована именно экономически? Может быть, именно экономическая безграмотность стала основанием для отказа от бухаринской модели развития СССР?
Сталин к 1929 году по меньшей мере 5 лет находился на вершине власти в государстве. За это время он прекрасно освоил практическую экономику (которая порой разительно отличается от теоретической). В противном случае страна быстро бы оказалась в тупике и развале.
Какие же могли быть последствия принятия модели развития бухаринцев?
Возможно, деревня избежала бы многих бедствий, которые принесла с собой насильственная коллективизация. Но что произошло бы в городах, на промышленных предприятиях? Перестройка этого сектора, переход к приоритету легкой промышленности сопровождался бы ростом безработицы и появлением множества мелких предприятий частного сектора. Оживилась бы мелкая торговля. Крестьяне, а точнее — посредники, торговцы, спекулянты — смогли бы диктовать горожанам цены на сельхозпродукцию и товары ширпотреба. Это вызвало бы рост цен и быстрое обнищание малоимущих трудящихся…
Путь «либеральных реформ» по типу бухаринского правого уклона был опробован на практике при правлении Ельцина—Гайдара. Это было сделано в период расцвета государства, когда имелась возможность получать огромные прибыли от эксплуатации природных ресурсов и можно было использовать тот экономический потенциал, который был накоплен предшествующими поколениями во времена СССР. И что произошло в результате? Полнейший экономический крах!
Нет никаких оснований считать, будто полвеком ранее, в 30-е годы, в бедной стране, только еще оправлявшейся от бедствий мировой и гражданской войн, результаты сходных реформ оказались бы хоть в чем-то более эффективными.
Наконец, следовало бы учесть и внешнеполитическую ситуацию. Индустриально «недоразвитое» государство неизбежно оказывается под экономическим (поначалу) прессом со стороны индустриально развитых буржуазных государств. Учтем решающую роль техники в войне. Страна, не имеющая в вооружении значительного количества танков, самолетов, орудий, автоматов, боеприпасов, легко становится жертвой хорошо оснащенного агрессора.
Все эти наши рассуждения, безусловно, не могут претендовать на достоверность, даже несмотря на то, что опыт последних десятилетий свидетельствует в их пользу. Но могла ли быть другая «альтернатива»? Насколько нам известно, никто ее не обосновал сколько-нибудь серьезно, обстоятельно, объективно.
Тем более что «сталинский» курс развития страны на практике, в исторической реальности доказал свои колоссальные возможности как в социалистическом строительстве, так и в смертельной схватке с врагами.
Остается еще так называемый «левый» уклон, троцкистский по преимуществу. Но мы уже о нем говорили. Там — разгул демагогии, не говоря уж о бредовой концепции мирового революционного пожара. Кстати, по идее Троцкого (в этом с ним расходился, в частности, И.Н. Смирнов) крестьянство должно было быть предельно закабалено, а русский рабочий стал бы жертвой трудовых лагерей; народные массы России использовались бы в качестве «пушечного мяса» в борьбе за мировую гегемонию вождей пролетариата (того же Троцкого).
Конечно, находясь в своей роскошной эмиграции на Западе (кто и каким образом оплачивал его колоссальные расходы?), он существенно откорректировал свои взгляды в сторону «демократизма».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Постоянное внимание Сталина к организационным деталям приносило плоды. В Центральном Комитете правых поддерживала теперь только горсточка членов. На пленуме ЦК в апреле 1929 года позиция правых была осуждена…»
Выходит, принципы партийной демократии не были попраны: предложения и замечания «правых» обсуждались и в Политбюро, и в ЦК партии. Большинство высказалось против. Какое же это «единоличное руководство» или диктаторство? Вот если бы меньшинство поддерживало сталинскую политику, а она несмотря на это восторжествовала, это было бы антидемократично. А тут — все, как говорится, по закону.
Антисоветский автор Конквист ссылается на постоянное внимание Сталина к организационным деталям. Это надо понимать, судя по всему, как умение вводить в руководящие партийные органы своих сторонников. Но ведь это и есть принцип любого сколько-нибудь разумного политического деятеля. Вот если бы Сталин физически устранял своих противников, ставя на их место собственных «сатрапов», то это была бы преступная политика. А если он содействовал укреплению своей «центристской» позиции в партии демократическим путем, волеизъявлением большинства (а так повелось еще при жизни Ленина), то это — умелое политическое руководство.
Вот что пишет дальше Р. Конквист: «В том же апреле на XVI партийной конференции были одобрены принципы ускоренной индустриализации и коллективизации крестьянства. После того, как их позиция была осуждена, правые отступили… Они опубликовали весьма общие отречения от своих взглядов по ряду политических и тактических вопросов».
Позицию «отреченцев» понять можно: поступайте, как считаете нужным, а там посмотрим, кто из нас прав. А пока мы, меньшинство, вынуждены подчиниться мнению большинства.
А теперь предположим, что предложения правых были бы признаны правильными. Это привело бы, в общем, к реанимации НЭПа. В изменившихся социально-экономических условиях такая политика означала бы признание ошибочности прежнего курса партии на социалистическое строительство. Ее авторитет в обществе сильно бы пошатнулся, так же как и авторитет партийного руководства в глазах миллионной армии рядовых партийцев. Для общественной системы, основанной, как мы (и не только мы) уже отмечали, на религиозных принципах, это стало бы катастрофой.
В жизни общества психологические факторы играют огромную и пока еще недостаточно оцененную специалистами роль. Они во многом определяют эффективность экономики, не говоря уж о военном времени.
Ну, а если пойти на заведомое упрощение ситуации и отстраниться от духовной жизни общества, рассматривая государство главным образом как некий «экономический механизм». Что тогда? Разве не была платформа правых обоснована именно экономически? Может быть, именно экономическая безграмотность стала основанием для отказа от бухаринской модели развития СССР?
Сталин к 1929 году по меньшей мере 5 лет находился на вершине власти в государстве. За это время он прекрасно освоил практическую экономику (которая порой разительно отличается от теоретической). В противном случае страна быстро бы оказалась в тупике и развале.
Какие же могли быть последствия принятия модели развития бухаринцев?
Возможно, деревня избежала бы многих бедствий, которые принесла с собой насильственная коллективизация. Но что произошло бы в городах, на промышленных предприятиях? Перестройка этого сектора, переход к приоритету легкой промышленности сопровождался бы ростом безработицы и появлением множества мелких предприятий частного сектора. Оживилась бы мелкая торговля. Крестьяне, а точнее — посредники, торговцы, спекулянты — смогли бы диктовать горожанам цены на сельхозпродукцию и товары ширпотреба. Это вызвало бы рост цен и быстрое обнищание малоимущих трудящихся…
Путь «либеральных реформ» по типу бухаринского правого уклона был опробован на практике при правлении Ельцина—Гайдара. Это было сделано в период расцвета государства, когда имелась возможность получать огромные прибыли от эксплуатации природных ресурсов и можно было использовать тот экономический потенциал, который был накоплен предшествующими поколениями во времена СССР. И что произошло в результате? Полнейший экономический крах!
Нет никаких оснований считать, будто полвеком ранее, в 30-е годы, в бедной стране, только еще оправлявшейся от бедствий мировой и гражданской войн, результаты сходных реформ оказались бы хоть в чем-то более эффективными.
Наконец, следовало бы учесть и внешнеполитическую ситуацию. Индустриально «недоразвитое» государство неизбежно оказывается под экономическим (поначалу) прессом со стороны индустриально развитых буржуазных государств. Учтем решающую роль техники в войне. Страна, не имеющая в вооружении значительного количества танков, самолетов, орудий, автоматов, боеприпасов, легко становится жертвой хорошо оснащенного агрессора.
Все эти наши рассуждения, безусловно, не могут претендовать на достоверность, даже несмотря на то, что опыт последних десятилетий свидетельствует в их пользу. Но могла ли быть другая «альтернатива»? Насколько нам известно, никто ее не обосновал сколько-нибудь серьезно, обстоятельно, объективно.
Тем более что «сталинский» курс развития страны на практике, в исторической реальности доказал свои колоссальные возможности как в социалистическом строительстве, так и в смертельной схватке с врагами.
Остается еще так называемый «левый» уклон, троцкистский по преимуществу. Но мы уже о нем говорили. Там — разгул демагогии, не говоря уж о бредовой концепции мирового революционного пожара. Кстати, по идее Троцкого (в этом с ним расходился, в частности, И.Н. Смирнов) крестьянство должно было быть предельно закабалено, а русский рабочий стал бы жертвой трудовых лагерей; народные массы России использовались бы в качестве «пушечного мяса» в борьбе за мировую гегемонию вождей пролетариата (того же Троцкого).
Конечно, находясь в своей роскошной эмиграции на Западе (кто и каким образом оплачивал его колоссальные расходы?), он существенно откорректировал свои взгляды в сторону «демократизма».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116