— Страх помог воевать? — недоверчиво спросила Валя. Из книг она знала, что страх на войне во вред, что побеждают люди бесстрашные.
— Ничего не боятся только дети и идиоты, — отрубил Амет-Хан.
Валя вопросительно посмотрела на меня.
— Правильно, — подтвердил я. — Страх, как и голод, относится к инстинкту самосохранения. Это своего рода предупреждение об опасности. Кстати, у меня этот инстинкт сигналит, что нам пора назад, а то останемся без обеда.

3.
Кого из офицеров не волнует назначение на новую должность! Это не просто смена места жительства, работы и расставание с друзьями, но и проверка профессиональной подготовки, знаний, опыта и способностей…
Кабинет заместителя начальника Управления кадров ВВС. За письменным столом сидит плечистый генерал-майор авиации Александр Шацкий. Перед ним развернутая папка с моим личным делом. Сверху мой рапорт о переводе из Главного управления боевой подготовки ВВС в войска. Второй круглый стол свободный. Генерал пригласил меня сесть за этот круглый стол. Взгляд у него добрый, приветливый.
— Как отдохнули?
— Нормально, — я сразу вспомнил Алупку и теплое сентябрьское море, уточнил: — Отлично. Море. Горы.
— Это хорошо! — одобрил генерал. — А как семейные дела?
— Ждем наследника.
Генерал рассмеялся:
— Все-таки наследника, а не наследницу? Понимаю, сказывается характер истребителя. Я ведь тоже когда-то летал. А какой летчик не хочет передать свое дело сыну? — улыбнувшись, генерал вдруг спросил: — Вы в каких краях хотели бы служить?
Со мной впервые советовались по такому вопросу. До войны почетным местом службы считалась граница. Там всегда пахло порохом, и потому многие рвались туда. Однако посылали в такие места наиболее подготовленных. И я считал это правильным. Командованию виднее, кому и где служить. Поэтому на вопрос ответил вопросом:
— Когда и куда прикажете выезжать?
Генерал, словно не расслышав, продолжал:
— У вас за плечами три войны. Дважды Герой Советского Союза. Окончили академию. Награждены Высшим авиационным орденом Соединенных Штатов Америки. И нам, работникам кадров, не безразлично ваше желание. Да и вам, думаю, не все равно где служить.
— Но до сих пор эти вопросы решались без меня,
— Времена меняются. Кстати, почему вы не носите нашивки за ранения? У вас их три, если верно записано в личном деле?
— Ранение у настоящего истребителя — признак ротозейства.
— Как так? — удивился генерал.
— Летчик зазевался, а противник этим воспользовался. Чаще всего мы, истребители, терпели неудачи из-за невнимательности, слабой подготовки и недисциплинированности. Хороший летчик, как ловкий и сильный боксер, всегда имеет возможность уклониться от удара противника.
— Интересное мнение. Но нашивки будут напоминать о ранениях, а забытые раны, как говорят в народе, не болят. Однако продолжим разговор о вашей службе. Как вы смотрите, если мы вас все-таки оставим в Москве на должности старшего инспектора Главного управления боевой подготовки ВВС?
У меня, как и у большинства летчиков, не лежала душа к работе в штабах, а работу инспектора я считал штабной, поэтому попросил:
— Пошлите в строевую часть.
— А как жена посмотрит на выезд из Москвы?
— Думаю, согласится.
— Минуточку, — генерал взял из личного дела мою брошюру «Заметки об огневом мастерстве». — Узнали?
— Конечно.
— До школы летчиков вы учились в Комвузе на факультете журналистики, собирались работать в печати. Инспекторам приходится много писать, но и летают они немало. По всем статьям вы подходите для работы здесь, в Москве, Подумайте хорошенько, посоветуйтесь с женой…

4.
К новому месту службы я прилетел за два дня до Нового года. В Белоруссии погода стояла солнечная, теплая и на редкость бесснежная. Природа как бы специально в год Победы так долго не прикрывала землю снегом, чтобы люди навсегда запомнили последствия войны. Военный городок оказался небольшим, но знаменитым. В Отечественную войну 1812 года наполеоновские войска потерпели там первое серьезное поражение от русской армии. Русскими было взято в плен две с половиной тысячи французов.
Еще с воздуха я разглядел летную полосу, которая сияла в лучах заходящего солнца, словно радовалась прилету нового человека. Меня охватило какое-то особое волнение. Кто из военных не испытывал его, прибывая к новому месту службы! Здесь мне предстояло летать на новом для меня самолете. И сразу же после прибытия в городок я заспешил на летное поле. Металлическая взлетно-посадочная полоса, на окраине аэродрома крыло в крыло выстроились ровными линиями самолеты. Есть среди них и «яки», и «ла-вочкины».
Встретили меня два офицера. Рослый, с крупным без единой морщинки лицом Виктор Семенович Никитин и коренастый, небольшого роста Дмитрий Владимирович Спиридонов. Подполковник Никитин в новой шинели, ладно облегающей фигуру, спокойно, с достоинством, которое присуще людям, знающим свое дело, сочным басом представился начальником штаба полка. Капитан технической службы Спиридонов в замасленной куртке с меховым Воротников отрекомендовался:
— Старший инженер полка, — а как бы извиняясь за форму одежды, пояснил: — Прибыл с места вынужденной посадки, не успел переодеться.
После знакомства начальник штаба заметил:
— Мы думали, что вы прилетите после Нового года.
— Я так и собирался сделать, а потом решил начать знакомство с полком до Нового года и отпраздновать его вместе с офицерами,
— Правильно сделали, — одобрил Спиридонов. — У вас не только Новый год, а еще и две свадьбы. Да а новоселье полка на новом месте службы отметим.
— Мы перебазировались сюда из Германии, из-под Берлина, — пояснил Виктор Семенович. — Разместилась хорошо. Приехали семьи. Жилья хватило для всех. Вас ждет трехкомнатная квартира.
— Спасибо. Жена с дочкой приедут завтра, — сказал я и, оглядывая стоянку самолетов, поинтересовался: — А как же летать в такой тесноте?
— Полку отводится шесть летных дней в месяц. Мало, конечно. Но больше не выкроишь. В дивизии четыре полка, и все на одном аэродроме.
Спросил еще:
— Наш полк на «лавочкиных», а остальные на «яках». Это не мешает работе?
— Есть немножко, — пояснил Никитин. — В летных делах полк от штаба дивизии почти не получает помощи: там никто на «лавочкиных» не летает.
Нас ждала легковая машина. В дороге зашел разговор о предстоящем новогоднем ужине. Никитин радостно заметил:
— На торжествах будет майор Амет-Хан Султан. Дважды Герой Советского Союза.
— Не может быть! — удивился я. — Он ведь учится в академии.
— Сбежал. И документ привез, что по его просьбе отчислен с учебы и направляется в свою часть для прохождения дальнейшей службы.
— Странно…
— А еще страннее то, что документ он достал по знакомству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92