– Да нет, – буркнул тот. – Он все про эту бабу застреленную пока говорил.
Замкоменданта хлопнул рукой по столу:
– Казарин, раз у тебя есть время опаздывать на совещания, вот ты и возьмешь это дело на себя. Ведь Светлана Иосифовна будет сегодня гостить на даче отца. Понятна задача?
Вот это новость. Никто не предупреждал, что Светку увезут на дачу. С одной стороны, неприятно, что его даже не поставили в известность, с другой – имелись и свои плюсы: можно было передохнуть и забыть хотя бы на время про Светкины капризы.
– Есть, – отрапортовал Алексей и тут же сморщился от боли: два стакана водки давали о себе знать. В эту минуту ему стало окончательно ясно, что без банки рассола задание не выполнить.
На углу Волхонки стояла длинная очередь за хлебом. Торговля обычно начиналась в шесть часов утра. Но несмотря на столь раннее время, у дверей булочных и продовольственных магазинов к открытию скапливались огромные очереди. Чтобы доказать свое право на место в них, москвичи записывали химическим карандашом порядковый номер прямо на ладонях. Те, кто стоял в нескольких очередях, имели на руке несколько номеров. Химический карандаш, перед тем как написать цифру, слюнявили, от этого язык и губы становились фиолетовыми. Проходя мимо таких очередей, Алексей всегда испытывал чувство вины перед людьми, которые часами давились за буханкой мятого, сырого и непропеченного хлеба. Нечто подобное он пережил в детстве, когда пару раз ездил на отцовской машине в школу.
В МУРе все тот же следователь Майченко деловито протянул Лешке руку:
– Здорово, Казарин! Что-то ты к нам зачастил. У вас что там, кроме тебя, некому работать?
Алексей тоже был рад встрече.:
– Кто бы говорил, – отшутился он. – Целый МУР сле-даков, а я как ни приду – все ты да ты.
Майченко устало рассмеялся:
– Мы учтем твои пожелания. Чай будешь? Алексей устало поежился.
– Некогда, Ваня, рассиживаться. Давай к делу.
Иван посерьезнел, сел за стол и, вытащив из ящика письменного стола папку с тесемками, заговорил:
– В принципе, все более-менее понятно. Огнестрельное ранение в голову. Пуля вошла в затылок и прошла навылет.
Казарин взял папку, но перед тем как приступить к изучению деталей убийства, спросил:
– Оружие установили?
– Спрашиваешь! – хмыкнул Иван. – Обычный «ТТ». Числится в розыске с июня 41 -го.
Алексей сам себе кивнул и задал следующий вопрос:
– Ну а личность убитой? Кто такая? Майченко развел руками.
– То-то и оно: никаких документов при ней не найдено.
– А вещи? Сумочка, деньги?
Иван изобразил на лице кислую мину.
– Сумка-то есть, а денег или чего-нибудь стоящего в ней не оказалось. Все выгребли, – резюмировал Майченко. И как-то неуверенно добавил: – Похоже на обычное ограбление.
Казарин задумался.
– А ты-то сам как считаешь? Иван только развел руками:
– Ты меня не спрашивай. Мое дело маленькое: нашел улики, передал – и за новым покойником.
Лешка понял, что убийство было не из простых. И Майченко, тянущему на себе не одно уголовное дело, хватало других забот.
– Мне нужна опись всего, что было при ней, – сухо попросил Казарин.
– А чего там опись? Все и так здесь.
Из ящика, стоявшего на подоконнике, Иван вывалил на стол изъятые на месте происшествия вещдоки. Алексей бегло осмотрел: помада, пудреница, продовольственные карточки, фотография артистки Ладыниной. Покрутив в руках фотографию, он вздохнул:
– Ладно, поехали знакомиться!
Через несколько минут Казарин и Майченко вышли из МУРа и тут же запрыгнули на ходу в проезжавший в сторону Моховой трамвай.
Женщина лежала на столе, накрытая простыней. Казарин махнул рукой:
– Открывай.
Муровец откинул полотно, и Алексей обомлел. Перед ним была та самая женщина, которую он видел накануне в ресторане Дома литераторов. Та, что сидела с летчиками напротив его столика. Та, что так быстро исчезла после драки.
– Вот это номер!
Майченко вопросительно посмотрел на Лешку.
– Она тебе знакома? – спросил Иван.
– Кажется, да… – пробормотал Казарин и накрыл простыней лицо покойной.
Алексей выскочил из морга и со всех ног бросился в сторону улицы Герцена, где помещалось серое здание гауптвахты. В его голове начинала понемногу проясняться суть последних событий, невольным участником которых он стал. Ворвавшись в помещение гауптвахты, Казарин подлетел к дежурному офицеру. На его счастье, им оказался вчерашний майор, который приезжал с патрулем в Дом литераторов. Он сразу узнал Казарина и широко улыбнулся, как старому знакомому:
– Здорово, земляк! Как оно…
Лешка не дал майору закончить приветствие:
– Где вчерашние летчики? Тащи их сюда. Дежурный перестал улыбаться и в нерешительности развел руками:
– Так мы их того…
– Что «того»?! – раздраженно крикнул Казарин. – Да не стой ты как засватанный, веди их сюда.
Майор почесал затылок и пробормотал:
– Отпустил я их.
– Как отпустил?!
Лешка даже побелел от злости.
– Да ты что наделал!
Майор вдруг нахмурился и осадил Казарина:
– Ну ты! Не особо ори на меня! Командир нашелся! Я, во-первых, старше тебя по званию. Да и те ребята тоже не шпана сопливая. Как-никак фронтовые летчики. Герои. Я как открыл их орденские книжки – так и обалдел.
Алексей не знал, что и говорить. А майор решил пойти на мировую:
– Да не напрягайся ты. Куда твои летчики денутся? Номера войсковой части имеются, вот…
Дежурный открыл журнал и ткнул пальцем в запись.
– Фамилии, время задержания, номер части. Все честь по чести…
Алексей перегнулся через стол, чтобы прочитать запись в журнале, но в этот момент увидел под стеклом фотографию артистки Ладыниной.
– Откуда у тебя эта фотография? – напрягся Казарин.
– Так они ж и дали, на память, – усмехнулся майор. – Выпросил. Долго упирались.
Однако, сообразив по Лешкиному лицу, что тут что-то не так, запальчиво спросил:
– Нельзя, скажешь? Взятка?
Что мог на это ответить Казарин? Конечно, можно было бы рассказать майору, что тот по доброте душевной отпустил не орденоносных летчиков, а двух опаснейших налетчиков. Но все это уже не имело никакого значения. Лешке было абсолютно понятно, что номера воинских частей – липовые, как и те документы, которые они предъявили при задержании. Единственная ниточка привела в тупик.
В коридоре офицерской казармы не было никого, кроме дежурного, писавшего письмо. Он старательно выводил буквы огрызком карандаша. Неожиданно где-то скрипнула дверь. Дневальный поднял глаза, но ничего подозрительного не заметил. Однако шум все-таки сбил его с мысли. Он отложил карандаш, взял чайник, потряс и, обнаружив, что воды в нем нет, поплелся в туалет. Когда офицер скрылся за поворотом, дверь комнаты майора Мартынова приоткрылась, и в коридор выскользнула Танька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85