— Да, это верно. Мне говорили, что вы едете в Верону, чтобы открыть там свой салон?
— Вам сказали неправду. Я поеду в Рим, в монастырь Сакр Харт, я желаю забыть все и быть наконец одной. Монастырь — мое единственное убежище.
— Но ведь в римские монастыри запрещен вход мужчинам, — сказал Лоренцо, зорко всматриваясь в маркизу.
— Вот потому-то я и отправляюсь туда, Лоренцо. Мы в последний раз встречаемся с вами; решение мое непреклонно.
— Как и всякое женское решение; впрочем, не будем ссориться. Верона — такое место, куда не должны ехать истинные патриоты. Там готовятся странные, вещи, — заметил он осторожно, точно вскользь.
— Да, я слышала уже об этом, — ответила она, стараясь не показать своего любопытства. — Говорят, наши соотечественники задумали что-то несообразное. Надеюсь, что это — неправда?
Она сказала это совершенно равнодушно, как бы вовсе не интересуясь подобной темой разговора. Лоренцо забыл о своей осторожности и сдержанности, и, осмотревшись кругом, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, он нагнулся к ее уху и сказал:
— Нет, это правда. Если все пойдет, как следует, в скором времени в Вероне не останется ни одного француза. Мы рассчитываем на это. Общее народное восстание против своих притеснителей — сначала в Вероне, потом во всех городах континента. У нас тогда будет время организовать свое войско. Я говорил об этом сенату, это — мой план.
— В таком случае, Лоренцо, — сказала Беатриса с жаром, — вы еще глупее, чем я думала.
Он посмотрел на нее с яростью, так как впервые в жизни она высказала ему правду в глаза. Эта женщина осмелилась усомниться в его уме. Он собирался уже ответить ей, нисколько не сдерживаясь, как вдруг в эту минуту к ним подошел Вильтар, уже давно наблюдавший за ними.
— Вам приготовлена закуска в лагере, синьор, — сказал он, обращаясь к Лоренцо, — я советовал бы вам не медлить и закусить немного.
— Я иду уже, — ответил гордо Лоренцо, и, еще раз с презрением смерив глазами маркизу, он молча последовал за своим спутником Пезаро. Когда он ушел, Вильтар снова заговорил с Беатрисой о приготовлениях к ее отъезду в Верону.
— Завтра утром выступают драгуны, — сказал он, — я велел приготовить для вас двух лошадей. Ваш слуга Джиованни будет следовать за вами с багажом.
— В таком случае вы не принимаете во внимание моего отказа ехать в Верону?
— Я никогда и не думал о том, что отказ этот может быть серьезен, маркиза.
— Но я твердо решилась настоять на своем.
— Простите, но это — отличительная черта женского характера. Еще вчера была здесь другая женщина, которая отказалась ехать в Верону, а сегодня она, вероятно, прибыла уже туда.
— Неужели вы думаете, что пример другой женщины может подействовать на меня?
— Не знаю, предоставляю вам самим судить об этом. Бианка Пезаро, кажется, давно уже знакома и дружна с Гастоном, маркиза?
Беатриса поспешно отвернулась, так как почувствовала, что лицо ее сразу побледнело.
— Вы убеждены в том, что говорите? — спросила она Вильтара.
— Маркиза, вы сами убедитесь в этом. Стоит только поехать в Верону.
— Да, да, — ответила она поспешно, — но мое решение не ехать туда все же осталось неизменным.
Вильтар не мог скрыть улыбки торжества.
— Драгуны выступают утром, — ответил он. — Я велю приготовить вам на сегодня комнату на ферме, — и с этими словами он покинул ее.
XXI.
В то время, как Вильтар совершенно успокоился, уверенный, что Беатриса отправится в Верону, Гастон уже прибыл в этот город. Он застал там народ, доведенный до крайности и готовый открыто начать возмущение; французскую армию, упоенную своими победами и привыкшую властвовать, и, наконец, наместника Валланда, только ожидающего какого-нибудь предлога, чтобы окончательно сбросить маску и предъявить требования своего господина, генерала Бонапарта, как правителя города. Верона переживала дни полного унижения, и не было улицы, где не виднелись бы явные следы ее упадка и разрушения.
Гастон приехал в полдень вместе со своими драгунами, служившими ему эскортом; у него были самые неясные понятия относительно того, что он должен был теперь делать, окончив свое путешествие. Бонапарт сказал ему:
— Вы будете отстаивать мои интересы, я же поддержу ваш авторитет. Сохраните, насколько можно, мирные отношения между французами и итальянцами. Это необходимо для нас в настоящее время.
Выслушав это, Гастон доверчиво отправился в Верону, но не проехал он и ста шагов от ворот св. Георга, как истина уже стала ему ясна, и он понял, что приехал слишком поздно для того, чтобы оказывать услугу Франции или Вероне.
Был полдень, солнце стояло над головой и немилосердно жгло раскаленные крыши великолепных храмов. Так как время было не обеденное, Гастон невольно удивился тому, что только одни французские солдаты попадались ему на улицах, и в кофейнях виднелись тоже только французы. Он повсюду слышал свой родной язык — в лавках, в церквях и даже на балконах в узких, кривых улицах. Французский флаг развевался из многих окон; он видел несколько сценок, где французский язык тщетно старался умилостивить итальянские глазки. Но вот он въехал в улицу Собора, и там, на закрытом балконе, над своей головой, он увидел закутанную женскую фигуру, которая протянула белоснежную руку и бросила вниз на улицу красную розу, упавшую к его ногам. Хотя видение это было мимолетно, но Гастон узнал эту девушку и покраснел сам, как красная девица, при воспоминании о том, при каких обстоятельствах он в последний раз виделся с ней.
— Это Бианка, дочь Пезаро, — подумал он, — но что она делает теперь в Вероне?
Он не поднял ее розу, и лошади драгунов растоптали ее. Ему было неприятно, что сам он отчасти виноват в том, что темноглазая Бианка считала себя вправе бросить ему розу. Взгляд на женщину у Гастона стал совершенно иной с тех пор, как он побывал у Беатрисы и убедился в том, что не в состоянии жить без нее.
Этот незначительный случай, казалось, еще сильнее привязал его к Беатрисе, он постарался скорее забыть о нем и направился прямо в замок. Пробравшись мимо целого ряда пушек и гарнизона, вооруженного, как на войне, он наконец добрался до Валланда и тотчас же вручил ему нужные бумаги.
— Я прочту их потом, — сказал ему приветливо последний.
Это был коренастый, некрасивый человек с большими глазами и таким же ртом и зубами.
— Вы должны немножко почиститься, а затем мы можем позавтракать в стенах нашей небольшой крепости. Вы, кажется, удивляетесь тому, что видите нас в полном вооружении, но впоследствии вы поймете это, конечно, лучше. Приветствую вас от души, граф, тем более, что вы явились с такой рекомендацией.
Гастон промолчал и не сказал ему, что его наместничество продлилось бы не больше нескольких часов, если бы он нашел эту рекомендацию недостаточно хорошей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74