— У вас челюсть отвалилась, — сказал он.
За долгие годы Суини нередко приходилось таращиться на людей, она уже и забыла, сколько раз такое случалось. Как правило, это не смущало ее, но на сей раз она покраснела.
— Да, со мной такое бывает, — призналась Суини. — Лица людей постоянно приковывают мой взгляд. Извините.
— Меня это не беспокоит. Смотрите на здоровье.
Его голос прозвучал тепло и снисходительно, отчего внутри у Суини вновь затрепетал тревожный волнующий комок. Она подумала, что забраться на колени мужчине — не лучший способ отвергнуть его ухаживания и преодолеть собственное влечение. С другой стороны, Суини не сомневалась: Ричард не станет удерживать ее силой, да и сама она не хотела высвобождаться из его объятий, по крайней мере пока, ибо тепло казалось ей поистине сказочным. И хотя тело Суини все еще продолжало подрагивать, она уже видела, что тепло Ричарда делает свое дело: приступы озноба становились все слабее.
— Когда вы служили в армии? — Суини чувствовала себя обязанной сказать хоть что-то; просто сидеть и молчать было неловко. Вдобавок, когда же еще разговаривать с мужчиной, если не сидя у него на коленях?
— Много лет назад, тогда я был молодой и здоровый.
— А зачем вы пошли в армию? Вас призвали? — Суини не имела ни малейшего понятия о том, когда отменили воинскую повинность.
— Нет, пошел сам. У меня не было денег для учебы в колледже, и армия представлялась мне лучшим способом накопить средства на образование. Выяснилось, что у меня большие способности к военному делу. Я мог бы служить до сих пор, если бы не почувствовал призвания к биржевым операциям. Биржа показалась мне куда более доходным местом, а я жаждал заработать кучу денег.
— Теперь они у вас есть.
— Да, теперь есть.
Тепло завораживающе обволакивало ее, от него размягчались кости, а тело слабело. Суини казалось, что она растворяется в Ричарде, принимает его форму, словно восковая отливка. Озноб наконец отступился сменился вялостью, сонливостью, полной расслабленностью. И даже твердый бугорок, который все набухал под ее ягодицами, не встревожил Суини. Девушка зевнула и уткнулась холодным носом в теплый изгиб шеи Ричарда, там, где она переходила в подбородок. Она почувствовала, как дернулся Ричард, но потом его руки сжались еще крепче.
Пора вставать. Суини понимала, что должна подняться. Нежиться на коленях Ричарда — значило звать неприятности на свою голову. Она не ребенок, а потому сознавала, что попала в двусмысленное положение, которое неизвестно чем обернется. Но это тепло… Господи, это благословенное тепло! Суини не чувствовала себя так хорошо с того момента, как поднялась сегодня утром с постели, а если честно, то давно уже ей не было так славно, почти целый год. Электрическое одеяло не давало такого тепла, как живое тело, — тепла, проникающего буквально до костей. В армии знали, что делали, когда учили солдат согревать друг друга телами.
Вновь зевнув, Суини ощутила, как Ричард дрогнул от сдерживаемой усмешки.
— Засыпайте. — Его глубокий голос прозвучал негромко и умиротворяюще. — Я присмотрю за вами.
Суини не страдала излишней доверчивостью; одинокая женщина не может позволить себе быть наивной. Но она ни на секунду не усомнилась в том, что Ричард сдержит обещание. На нее наваливался крепкий восхитительный сон, и она отдалась ему, чуть слышно вздохнув.
— Разбудите меня не позже часа дня, — невнятно пробормотала Суини, смежая веки.
Не позже часа дня? Ричард едва не расхохотался. Бросив взгляд на часы, он увидел, что не пробило еще и половины двенадцатого. По-видимому, Суини отнеслась как к должному к тому, что он готов полтора часа нянчить ее на коленях, позабыв о назначенных встречах и рискуя отсидеть ногу. И, что странно, она не ошиблась. Любому месту в мире Ричард предпочел бы то, где находился сейчас.
Его сотовый телефон лежал в кармане пиджака. Действуя свободной рукой, он забрался в пиджак, умудрившись не побеспокоить девушку, хотя при этом тыльная сторона ладони скользнула по ее груди, и это весьма обеспокоило его. Стараясь не обращать внимания на призывы твердеющей плоти, он раскрыл маленький плоский аппарат и набрал номер, нажимая кнопки большим пальцем.
— Ленч отменяется, — негромко произнес oн, как только в трубке послышался голос Эдварда. — Заедете за мной в пятнадцать минут второго.
— Очень хорошо, сэр.
Ричард дал отбой и сложил телефон. Суини зашевелилась и потерлась носом о его шею, но не открыла глаз. Она крепко спала.
Ричард принял более удобное положение, прижавшись плечами к спинке дивана и откинув на нее затылок. Ему предстояло провести здесь полтора часа, так почему бы не расслабиться и не получить удовольствие? Баюкать Суини на коленях было для него истинным удовольствием. Ричард смутно догадывался, что она даже не понимает, как хороши ее огромные голубые глаза и буйная шапка кудрявых волос, но уже при первой встрече он осознал, что Суини — самая привлекательная женщина из всех, каких он знал в своей жизни. Именно привлекательная, не красавица. Людям нравилось смотреть на нее, разговаривать с ней. Мужчины носились бы вокруг Суини стаями, намекни она хоть раз, что видит в них мужчин, а не бесполых созданий. Но Суини — великая мастерица держать людей на расстоянии, отвергая любые взаимоотношения, кроме самых мимолетных, поверхностных.
Однако лишь до вчерашнего дня. Ричард не знал, что произошло, но вчера с глаз Суини упали шоры и она разглядела в нем личность, живого, человека, мужчину. Ричард не мог оторвать взгляда от нее, когда она стояла в салоне в своем красном свитере, облегающем грудь, от огромных голубых глаз, которые делались все шире и шире, пока Суини прислушивалась к Мак-Милланам. Ричард почти физически ощущал, как на ее языке вертятся ехидные уничтожающие слова, ведь Суини отличалась способностью говорить все, что думает. В кругах, где вращался Ричард, подобная искренность была редким, почти исчезающим явлением. Люди держали мысли при себе, обмениваясь ничего не значащими, но любезными и политически корректными фразами. Ричард видел, что Суини старается держаться вежливо, но, как она призналась вчера, ее нетерпимость к пустой болтовне дала о себе знать.
Всякий раз, когда Ричард встречал Суини, ему хотелось улыбнуться. Да что там — рассмеяться. Ему казалось, что он мог бы общаться с ней каждый день на протяжении двадцати лет, но так и не постиг бы всех ее причуд, не проник до конца в ее мысли.
Суини нравилась ему. После разрыва с Кандрой у него были другие женщины, но он старательно избегал слишком близких отношений. В сущности, ни одна из этих женщин не привлекала Ричарда. Они развлекали его, даже возбуждали, но он ни разу не почувствовал, что хоть одна из них способна стать ему другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80