– поддел он.
– Вы не находите, что в данном случае меня можно отчасти оправдать? – с недовольной гримасой возразила она. – Обычно я похищала лишь часть вещей, стараясь не трогать того, что могло быть семейной реликвией. Но я была так зла за ее выходку с вином, что не могла отказать себе в удовольствии забрать у нее все. Честное слово, в первый и в последний раз я была рада, что умею воровать.
– А что вы скажете по поводу моих часов? – все еще с недоверием продолжал допытываться Брент. – А когда вы оставили меня болтаться на веревке в театре? Неужели вы даже ни разу не улыбнулись?
– Хотите верьте, хотите нет, но тогда я чувствовала себя хуже всего, – призналась она.
– И все же можно сказать наверняка: вы, пустившись на поиски приключений, умудрились совершенно задурить мне голову, – упрямо пожимая плечами, стоял на своем Брент. – Вспомните, с каким видом вы осматривали свою спальню якобы из опасений, что вас тоже могли обокрасть. А в ту ночь, когда я заметил вас на перекрестке и поспешил в ваш номер? Вы сумели сделать вид, что только что встали с кровати!
– Если вас это хоть немного утешит, то могу сообщить вам, что чуть не свернула шею, пока опрометью неслась к себе в номер, и даже надела наизнанку ночную сорочку – уж это-то вы могли бы заметить!
– Все это только заставляет меня предположить, что вам удалось натворить гораздо больше, чем было угодно рассказать мне, и я могу лишь строить предположения по поводу тех ваших выходок, которые могут открыться в будущем!
– Например?
– Вспомните ту ночь, когда вы якобы выходили покурить. Должен ли я верить в то, что вы сочинили эту историю лишь для того, чтобы замаскировать очередную воровскую вылазку?
– А вас до сих пор смущает этот эпизод? – запальчиво воскликнула она. – Вы все еще боитесь, что я изменяла вам с другим мужчиной? Вам мало обвинить меня в воровстве, вы хотите вдобавок уличить меня и в неверности?
– Ха, вот видите, вы сами напоминаете мне об этой дилемме, дорогая! – язвительно подхватил Брент. – Я действительно до сих пор не уверен, что вы не были тогда с Хендерсоном, более того, что вы не обманываете меня и в других случаях, стараясь уверить в своей правдивости. Вам удалось нагородить столько вранья – и за такой короткий срок, – что я уже не в состоянии определить, когда вы врете, а когда говорите правду!
– Ах, вот как! – Андреа вскочила со своего места на диване возле Брента и прожгла его взглядом. – Ну, если уж на то пошло, вам лучше всего отказаться от женитьбы на такой особе, как я!
– А не лучше ли вам попросту доказать мне свою непорочность до того, как мы поженимся, чтобы развеять последние сомнения? – вкрадчиво произнес он.
– Ха! – презрительно фыркнула она. – Вы что, принимаете меня за последнюю тупицу, Брент Синклер?! Не разбив яйца, не изжаришь яичницы, мой дорогой. Я совершенно не намерена жертвовать своей девственностью только ради того, чтобы быть отвергнутой вами перед самым алтарем. Как вам могло прийти в голову ставить подобный ультиматум?!
– Наверное, я научился изворотливости у вас, моя маленькая лгунья. И в свете ваших последних слов мне, вероятно, придется провести нынешнюю ночь прямо здесь, на этом диване, чтобы не дать вам удрать перед самой свадьбой, – и он иронически приподнял бровь: – А может, вы предпочтете все же допустить меня в свою постель, чтобы раз и навсегда покончить с предметом моих подозрений?
– Я предпочту допустить вас в свиное корыто или просто на кучу навоза в хлеву! – уперев руки в бока, гневно вскричала Андреа. – Можете взять с собою любую приглянувшуюся вам бабу, но тогда позабудьте обо мне. А еще позабудьте о нашей свадьбе. Меньше всего в жизни я хотела бы иметь мужа, который караулит каждый мой шаг и вновь и вновь пытается обвинить меня в прошлых грехах – среди которых, кстати, нет ни неверности, ни распущенности! Да я скорее усохну, оставшись навсегда старой девой, нежели позволю вам прикоснуться к себе!
– Не забывайте, что прежде вам придется отправиться в тюрьму, – холодно напомнил Брент, чьи черты лица стянуло в непроницаемую мрачную маску. – Или вы выходите завтра за меня замуж, или проводите остаток своей несчастной жизни за решеткой. Выбор за вами, моя дорогая, но только учтите одно, прежде чем отвергать меня и отказываться от свадьбы. Если вас осудят за воровство – а я в этом нисколько не сомневаюсь, – вам не видать вашего прелестного племянника, как своих ушей. И все ваши немыслимые жертвы и усилия ради его освобождения пропадут втуне.
– Вы не можете желать этого! – в отчаянии заломив руки, воскликнула Андреа. – Брент, обещайте мне, что вы не станете подвергать Стиви опасности! Вы не сделаете его объектом вашей мести мне?
– Конечно, я не стану делать это намеренно, но, ежели меня вызовут в качестве свидетеля, результаты могут оказаться весьма плачевными: и для вас, и для ребенка. Так что, нравится вам это или нет, у вас нет иного выхода, кроме как выйти за меня замуж.
Его золотистые глаза, казалось, были готовы прожечь ее насквозь, стараясь понять, поверила ли она его доводам или снова хочет отвергнуть его. Девственна она или нет, воровка она или честная барышня, эта женщина должна стать его женой, даже если ему придется прибегнуть к самому отвратительному шантажу и угрозам. Ведь он ждал встречи с нею всю свою жизнь и теперь вовсе не собирался так легко расстаться с нею.
– Я возненавижу вас за это! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, с вызовом глядя прямо в глаза.
– А всего три минуты назад вы клялись в любви, – съязвил он.
– Я люблю вас! Я любила вас! Ах, будьте вы прокляты! Вы так разозлили меня, что я и сама не знаю, что чувствую к вам сейчас! Вы совершенно смутили меня…
И, больше не в силах терпеть, Андреа разразилась рыданиями. Брент силой усадил ее к себе на колени и сказал:
– Равным образом как и вы смутили меня. – Тихонько гладя ее волосы, он продолжал совсем другим, нежным голосом: – Я уверен лишь в одной вещи. Завтра в полдень вы и я станем мужем и женой – к добру или к худу.
Поскольку венчание назначили на воскресенье, планировавшийся Андреа отъезд пришлось перенести – равно как и Мэдди и Бренту. Теперь они собирались отправиться все втроем из Филадельфии в Вашингтон в понедельник, утренним поездом.
Проявив максимум изворотливости, Брент сумел раздобыть разрешение на брак и договорился со священником. Не пожелавшая оставаться в стороне Мэдди крутилась как белка в колесе, проявляя чудеса предприимчивости в своих стараниях превратить эту второпях спланированную свадьбу в нечто грандиозное, знаменательное, способное запомниться молодоженам на всю жизнь. Прежде всего она заставила суетиться всех работавших в ресторане при отеле: от шеф-повара до последнего поваренка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Вы не находите, что в данном случае меня можно отчасти оправдать? – с недовольной гримасой возразила она. – Обычно я похищала лишь часть вещей, стараясь не трогать того, что могло быть семейной реликвией. Но я была так зла за ее выходку с вином, что не могла отказать себе в удовольствии забрать у нее все. Честное слово, в первый и в последний раз я была рада, что умею воровать.
– А что вы скажете по поводу моих часов? – все еще с недоверием продолжал допытываться Брент. – А когда вы оставили меня болтаться на веревке в театре? Неужели вы даже ни разу не улыбнулись?
– Хотите верьте, хотите нет, но тогда я чувствовала себя хуже всего, – призналась она.
– И все же можно сказать наверняка: вы, пустившись на поиски приключений, умудрились совершенно задурить мне голову, – упрямо пожимая плечами, стоял на своем Брент. – Вспомните, с каким видом вы осматривали свою спальню якобы из опасений, что вас тоже могли обокрасть. А в ту ночь, когда я заметил вас на перекрестке и поспешил в ваш номер? Вы сумели сделать вид, что только что встали с кровати!
– Если вас это хоть немного утешит, то могу сообщить вам, что чуть не свернула шею, пока опрометью неслась к себе в номер, и даже надела наизнанку ночную сорочку – уж это-то вы могли бы заметить!
– Все это только заставляет меня предположить, что вам удалось натворить гораздо больше, чем было угодно рассказать мне, и я могу лишь строить предположения по поводу тех ваших выходок, которые могут открыться в будущем!
– Например?
– Вспомните ту ночь, когда вы якобы выходили покурить. Должен ли я верить в то, что вы сочинили эту историю лишь для того, чтобы замаскировать очередную воровскую вылазку?
– А вас до сих пор смущает этот эпизод? – запальчиво воскликнула она. – Вы все еще боитесь, что я изменяла вам с другим мужчиной? Вам мало обвинить меня в воровстве, вы хотите вдобавок уличить меня и в неверности?
– Ха, вот видите, вы сами напоминаете мне об этой дилемме, дорогая! – язвительно подхватил Брент. – Я действительно до сих пор не уверен, что вы не были тогда с Хендерсоном, более того, что вы не обманываете меня и в других случаях, стараясь уверить в своей правдивости. Вам удалось нагородить столько вранья – и за такой короткий срок, – что я уже не в состоянии определить, когда вы врете, а когда говорите правду!
– Ах, вот как! – Андреа вскочила со своего места на диване возле Брента и прожгла его взглядом. – Ну, если уж на то пошло, вам лучше всего отказаться от женитьбы на такой особе, как я!
– А не лучше ли вам попросту доказать мне свою непорочность до того, как мы поженимся, чтобы развеять последние сомнения? – вкрадчиво произнес он.
– Ха! – презрительно фыркнула она. – Вы что, принимаете меня за последнюю тупицу, Брент Синклер?! Не разбив яйца, не изжаришь яичницы, мой дорогой. Я совершенно не намерена жертвовать своей девственностью только ради того, чтобы быть отвергнутой вами перед самым алтарем. Как вам могло прийти в голову ставить подобный ультиматум?!
– Наверное, я научился изворотливости у вас, моя маленькая лгунья. И в свете ваших последних слов мне, вероятно, придется провести нынешнюю ночь прямо здесь, на этом диване, чтобы не дать вам удрать перед самой свадьбой, – и он иронически приподнял бровь: – А может, вы предпочтете все же допустить меня в свою постель, чтобы раз и навсегда покончить с предметом моих подозрений?
– Я предпочту допустить вас в свиное корыто или просто на кучу навоза в хлеву! – уперев руки в бока, гневно вскричала Андреа. – Можете взять с собою любую приглянувшуюся вам бабу, но тогда позабудьте обо мне. А еще позабудьте о нашей свадьбе. Меньше всего в жизни я хотела бы иметь мужа, который караулит каждый мой шаг и вновь и вновь пытается обвинить меня в прошлых грехах – среди которых, кстати, нет ни неверности, ни распущенности! Да я скорее усохну, оставшись навсегда старой девой, нежели позволю вам прикоснуться к себе!
– Не забывайте, что прежде вам придется отправиться в тюрьму, – холодно напомнил Брент, чьи черты лица стянуло в непроницаемую мрачную маску. – Или вы выходите завтра за меня замуж, или проводите остаток своей несчастной жизни за решеткой. Выбор за вами, моя дорогая, но только учтите одно, прежде чем отвергать меня и отказываться от свадьбы. Если вас осудят за воровство – а я в этом нисколько не сомневаюсь, – вам не видать вашего прелестного племянника, как своих ушей. И все ваши немыслимые жертвы и усилия ради его освобождения пропадут втуне.
– Вы не можете желать этого! – в отчаянии заломив руки, воскликнула Андреа. – Брент, обещайте мне, что вы не станете подвергать Стиви опасности! Вы не сделаете его объектом вашей мести мне?
– Конечно, я не стану делать это намеренно, но, ежели меня вызовут в качестве свидетеля, результаты могут оказаться весьма плачевными: и для вас, и для ребенка. Так что, нравится вам это или нет, у вас нет иного выхода, кроме как выйти за меня замуж.
Его золотистые глаза, казалось, были готовы прожечь ее насквозь, стараясь понять, поверила ли она его доводам или снова хочет отвергнуть его. Девственна она или нет, воровка она или честная барышня, эта женщина должна стать его женой, даже если ему придется прибегнуть к самому отвратительному шантажу и угрозам. Ведь он ждал встречи с нею всю свою жизнь и теперь вовсе не собирался так легко расстаться с нею.
– Я возненавижу вас за это! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, с вызовом глядя прямо в глаза.
– А всего три минуты назад вы клялись в любви, – съязвил он.
– Я люблю вас! Я любила вас! Ах, будьте вы прокляты! Вы так разозлили меня, что я и сама не знаю, что чувствую к вам сейчас! Вы совершенно смутили меня…
И, больше не в силах терпеть, Андреа разразилась рыданиями. Брент силой усадил ее к себе на колени и сказал:
– Равным образом как и вы смутили меня. – Тихонько гладя ее волосы, он продолжал совсем другим, нежным голосом: – Я уверен лишь в одной вещи. Завтра в полдень вы и я станем мужем и женой – к добру или к худу.
Поскольку венчание назначили на воскресенье, планировавшийся Андреа отъезд пришлось перенести – равно как и Мэдди и Бренту. Теперь они собирались отправиться все втроем из Филадельфии в Вашингтон в понедельник, утренним поездом.
Проявив максимум изворотливости, Брент сумел раздобыть разрешение на брак и договорился со священником. Не пожелавшая оставаться в стороне Мэдди крутилась как белка в колесе, проявляя чудеса предприимчивости в своих стараниях превратить эту второпях спланированную свадьбу в нечто грандиозное, знаменательное, способное запомниться молодоженам на всю жизнь. Прежде всего она заставила суетиться всех работавших в ресторане при отеле: от шеф-повара до последнего поваренка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97