– Я видела, как Андреа обращается со Стивеном, и тут нет никакого сомнения: она любит его как родного сына. Я не сомневаюсь также, что при необходимости она способна отдать за него свою жизнь. И только в последнее время, на протяжении нескольких недель или вроде того, она стала вести себя весьма странно: то парит в небесах, то разговаривает сама с собой, словно не в силах перенести снедавшее ее беспокойство, о причине которого так ничего мне и не сказала, хотя я долго ждала ее исповеди. Теперь я понимаю причину столь странного поведения и сожалею, что не проявила в свое время должной настойчивости и не добилась ее признания. Сделай она его раньше – нам, пожалуй, удалось бы избежать многих неприятных моментов вроде этого. Как бы то ни было, я не намерена изменить нашей дружбе, мои симпатии на ее стороне, и я в любом случае постараюсь помочь ей всем, чем могу… как, я надеюсь, поступите и вы, – закончила Мэдди, пытливо заглядывая Бренту в глаза.
– Да вы хоть имеете представление о том, что требуете от меня? – с нескрываемым возмущением воскликнул он. – Ради всего святого, Мэдди, ведь я – адвокат! И я потомок целой череды уважаемых всеми юристов!
– Да будь вы хоть потомком целой череды бабуинов! – презрительно парировала Мэдди. – Андреа, между прочим, ваша невеста, и помочь ей сейчас – для вас долг чести!
– В свете последних событий, я думаю, нашу помолвку можно считать расторгнутой, – тихо, но решительно вмешалась Андреа. Голос ее звенел от сдерживаемых слез. Она неохотно сняла с пальца бриллиантовое кольцо и протянула его Бренту. – Надеюсь, вам вернут уплаченные за него деньги. Как бы то ни было, все, что ни делается, – к лучшему, – попыталась пошутить она, но тут же рыдания подступили к самому горлу, и она молча смотрела на него, ожидая подтверждения их разрыва.
Его рука сжала ее пальцы так, что кольцо каким-то образом вновь оказалось на старом месте.
– Попрошу держать ваше кольцо при себе до той поры, пока я сам не скажу вам, что с ним делать, – рявкнул он. – И не надейтесь, что я потащу его скупщику!
– Хорошо, не буду, – покорно согласилась Андреа, слишком разбитая, чтобы усмотреть в его словах проблеск надежды.
Его ярость разгорелась, судя по всему, с новой силой, и он принялся упрекать ее:
– Вы хотя бы отдаленно представляете положение, в которое я угодил по вашей милости? Ведь я приглашен агентством Пинкертона специально для расследования этого дела! Понятно вам? Я призван стоять на страже закона, а не нарушать его – и не потакать в подобных попытках кому-то другому! – Он принялся метаться по комнате, словно тигр в клетке, взад и вперед. – Если я возьмусь помогать вам, я поставлю под угрозу свою карьеру, не говоря уж о жизненных принципах, которые исповедаю. Если для вас и этого мало, тогда будет вам известно, что две из ваших многочисленных жертв оказались клиентами нашей фамильной фирмы. Одного из них вы обокрали прошлой ночью. А другим был конгрессмен из Нью-Йорка, который не так давно поехал по делам в Вашингтон, где вы только начинали свою воровскую карьеру. Что же, скажите мне на милость, я должен теперь со всем этим делать?!
– Позабыть обо всем, – неожиданно предложила Мэдди. – По крайней мере на время, пока мы не составим своего рода план по вызволению Андреа из всей этой заварухи?
– И освободим Стиви? – со снова вспыхнувшей надеждой вмешалась Андреа.
– Если только нам удастся найти способ привлечь Ральфа Маттона к ответственности за все эти кражи – как оно на самом деле и есть, по большому счету, – продолжила Мэдди. – Возможно, если мы дадим себе труд подумать вместе, мы сможем найти выход из создавшегося положения без необходимости нарушать вам, Брент, слишком уж много законов. Возможно, нам лишь придется в некоторых случаях слегка исказить их в свою пользу, как это принято у вас, адвокатов. Я уверена, что если вы захотите, то вполне преуспеете в этом деле.
– Если это можно считать комплиментом, то он весьма двусмыслен, – заметил с недовольной гримасой Брент. – Однако в вашем предложении есть рациональное зерно – если только Андреа поведала нам правду о характере Ральфа Маттона и его угрозах.
– Я готова поклясться в том, – заверила она. – Он даже снабдил меня приспособлениями для воровского промысла и объяснил, как ими пользоваться.
– Преспособлениями? – переспросил Брент. – Что это еще такое?
– Натурально, это воровской инструмент. Им пользуются и взломщики, и карманники. Он дал мне отмычки, чтобы я могла справиться с любыми замками, и воровские кусачки, конечно.
– Кусачки? – в один голос повторили за нею Брент и Мэдди.
– Ну, те странные щипчики, про которые я сказала, что ими удобно распарывать швы, – кивая, поучительно произнесла Андреа. – Они предназначены для того, чтобы перекусывать цепочки и застежки украшений.
– И бывают очень кстати, когда надо кого-нибудь проткнуть насквозь, – осуждающе глядя на Андреа, напомнил Брент.
Тут он обратил внимание на то, что она нервическими движениями упорно старается разгладить бахрому на краю чехла, надетого на диванный валик, аккуратно выкладывая один к одному витые шнуры так, чтобы их края выстроились в ровную линию.
– Послушайте, будьте так любезны и оставьте наконец в покое эту несчастную тряпку! – нетерпеливо воскликнул он, вызывая у нее неподдельное изумление своей нетерпимостью к столь безобидным, на ее взгляд, действиям.
– Простите! – отвечала она. – Наверное, я делала это машинально. Я люблю, чтобы вещи выглядели аккуратно и занимали отведенные для них места.
– Я это слишком хорошо знаю! – со зловещей ухмылкой заверил Брент. – Если бы я не вляпался в сплетенную вами паутину и не почивал, как последний дурень, на розовых облаках, я бы с самого начала должен был заподозрить именно вас. Кому еще могло бы прийти в голову приводить в порядок обокраденную им шкатулку с драгоценностями или тратить время на уборку в помещении, ставшем местом преступления? Да к тому же вот это, – добавил он, кивая на множество миниатюрных резных и бронзовых изображений животных, валявшихся на полу вперемешку с драгоценностями, – могло послужить великолепной уликой. Умоляю вас, раскройте перед нами еще одну тайну. Почему вам приспичило красть эти никчемные игрушки столь же старательно, как и наиболее ценные вещи из вашей «коллекции»? Вам ни за что не удастся убедить меня, что Ральф мог бы на них позариться.
– Конечно нет, – согласилась она, краснея. – В этом виновата я одна. Я собирала их для Стиви. Он обожает всяческих зверушек. И я не могу ни объяснить, ни тем паче оправдать совершенных мною поступков, но, собирая этих зверей, я поддерживала в себе веру в успех. Веру в то, что я верну его. Эти милые фигурки стали своего рода талисманом, понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97