– Росс, это ты? – Ее голос был полон тревоги и подступающих к горлу слез.
– Да.
– Ты где? У тебя все в порядке?
– У меня все в порядке. – Голос был таким холодным, что Ферн с трудом узнала его. – Я звоню, только чтобы сказать, что не буду дома к ужину.
– Росс, но как же так?.. Я не понимаю…
– Все очень просто – я ужинаю у… друга.
Эта пауза, явно с намеком, навела Ферн на догадку, заставившую ее побелеть как полотно. У друга? У Ларейн! Он имел в виду Ларейн!
– Росс, что случилось? Почему ты за целый день не заехал домой? – Две слезинки скатились по щекам Ферн.
– Возможно, мне просто не хотелось ехать домой, Ферн.
– Милый, быть может, у тебя на душе есть что-то, чего ты не можешь сказать мне? – тревожно спросила Ферн.
– Ферн, не надо этих ласковых обращений, – резко оборвал ее Росс. – И у меня действительно есть о чем поговорить с тобой. Но только не сейчас. Меня не жди. Возможно, я вернусь поздно.
И он положил трубку, даже не положил, а бросил. Дрожащей рукой Ферн тоже положила трубку и долго стояла в сгущающихся сумерках, одинокая и испуганная.
Поведению Росса она могла найти только одно объяснение – он каким-то образом узнал о ее поездке в Марина-Бич и, оскорбленный тем, что был обманут, в сердцах поехал к Ларейн!
Ферн медленно побрела в спальню и там без сил упала на кровать. Уткнувшись лицом в покрывало, она хотела выплакаться, дать выход нависшему тяжестью отчаянию, но слезы превратились в камни, застыв в ее глазах.
«Ошибки не всегда можно исправить, – помнится, предостерегал ее Кен. – А сожаление – не лучший попутчик в жизни».
Накопившаяся тревога и отчаяние взяли свое, и Ферн неожиданно для себя погрузилась в сон. Она спала, лежа поперек кровати, подложив под голову руки и свесив с постели загорелые ноги.
Проснулась Ферн – так же внезапно – несколько часов спустя. На ночном столике горела лампа, и, подняв голову, Ферн увидела стоящего у окна Росса. Его пристальный взгляд был устремлен на нее, во рту дымилась сигара. Лицо его было суровым и чужим, черты его, казалось, обрели твердость мрамора.
Ферн села на постели. Росс продолжал смотреть на нее – на растрепавшиеся во сне волосы, на встревоженные лавандовые глаза…
– Ты лгунья, Ферн! – сказал он жестко, чеканя каждое слово.
Ферн вздрогнула, а он продолжал:
– Ты сказала, что ночевала здесь, в бунгало, одна в ту ночь, когда я был у Брунхиллов во Фриско. Ты выставила все так, будто перенервничала из-за грозы, и я чувствовал себя чуть ли не садистом оттого, что оставил тебя одну… – Золотистые огоньки в его глазах превратились в пляшущие языки пламени. – Это ж надо было так посмеяться надо мной! Ведь ты была не здесь, и далеко не одна! Ты была в Марина-Бич с Кеном Маквикаром!
Ферн буквально трясло от отчаяния, тем более что она не могла отрицать этих обвинений.
– И с твоей стороны, дорогая моя, было куда как неблагоразумно остановиться в одном отеле с этой сплетницей Глэдис Хэммонд, – продолжал Росс. – Сегодня утром на крыльце у тети Вины она буквально захлебывалась слюной, пока рассказывала мне, что я женился на изменнице и лгунье.
– Росс! – Его имя прозвучало как крик сердца. – Дай мне объяснить…
– Объяснить? Что? Что ты провела ночь в объятиях Кена Маквикара, пока я был самым удобным образом устранен с вашего пути? – Выдохнув клуб дыма, Росс смерил ее презрительным взглядом, прилившая к виску кровь четче обозначила края шрама. – Или ты скажешь, что в последнюю минуту передумала и пошла на попятную? Неужели у тебя не хватило смелости довести до конца свое маленькое приключение?
Болезненный румянец залил лицо Ферн.
– Как ты жесток, Росс! – в отчаянии воскликнула она. – Жесток и совершенно не прав!
– Тогда зачем ты лгала мне? Зачем дала понять, будто была здесь одна, когда на самом деле проводила время в Марина-Бич с мужчиной, за которого в свое время чуть не вышла замуж? А не кажется тебе, что в моем положении проще всего прийти к очевидному выводу, что ваша встреча была запланирована заранее и должна была остаться тайной для меня?
– Она не была запланирована, и я хотела рассказать тебе о ней, но решила, что ты обязательно подумаешь то, что подумал сейчас.
– Какая ты умная!
– Росс, перестань!
Она стояла на коленях на постели, словно первозданное существо, взывающее к милости бога, которого оно разгневало, и Росс даже в гневе невольно восхищался ее красотой – изящными загорелыми руками, нежной шеей и подернутыми пеленой слез лавандовыми глазами.
– Пойми, Росс, – умоляюще сказала Ферн, – когда ты уехал в Сан-Франциско, я почувствовала себя такой одинокой! А карнавал в Марина-Бич показался мне чем-то веселым и забавным, вот я и поехала туда на экскурсионном автобусе и там совершенно случайно встретила Кена. А потом разразилась эта ужасная буря, и мы не могли вернуться в Кэп-Фламинго. Я даже не могла позвонить тебе – молния повредила телефонные линии. Я… поступила неправильно, не сказав тебе, что была там, но я боялась…
– Какая чушь! – грубо перебил ее Росс.
– Я боялась, Росс, – спокойно повторила она. – Боялась, что ты не поверишь мне, когда я скажу тебе правду. Тем более, что речь шла о Кене – ведь ты знаешь, что когда-то мы с ним встречались.
– «Встречались» – это мягко сказано. Тебе не кажется, Ферн? Однажды ты призналась мне, что он почти открыл для тебя дверь в рай.
Ферн покраснела и потупилась. Ей хотелось сказать: «Кен только приоткрыл дверь в рай, а ты… провел меня туда». Но она не могла сказать этого и потому, не глядя в его сторону, проговорила:
– Ну и что нам теперь делать, Росс?
До сих пор он смотрел на нее не отводя взгляда, но после этих слов отвернулся и швырнул недокуренную сигару в окно.
– Не знаю, Ферн. Похоже, мы оказались на перекрестке, и я пока не знаю, в какую сторону нам повернуть. – Он прошел мимо ее кровати к двери.
– Росс, можно мне узнать: ты весь вечер пробыл у Ларейн?
Он не обернулся, зато Ферн увидела, как напряглись его плечи. Сначала, как ей показалось, он хотел ответить, но потом только пожал плечами и ушел к себе, плотно притворив за собой дверь.
Ферн держалась рукой за горло, и ей хотелось, чтобы у нее нашлись силы заплакать. Она потеряла человека, которого с такой силой полюбила в Монтерее, и боялась завтра и в последующие дни столкнуться с другим, чужим человеком, который мог в любое мгновение сказать: «С этого момента каждый из нас пойдет своим путем. Мы заключили этот брак с определенной целью, и он сполна послужил ей».
В пятницу утром Ферн получила телеграмму от Рика Скэнлена, мужа Брайони. Их малыш Фрэнки лежал с тяжелым воспалением легких, и Брайони хотела, чтобы ее сестра, если это возможно, была рядом с ней.
– Росс, я еду домой, в Англию, – сообщила мужу Ферн.
Он только кивнул в знак согласия, но поехать вместе не предложил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50