– Что? – Джессалин только сейчас заметила, что Кларенс по-прежнему держит обе ее руки в своих и пристально смотрит ей в лицо. Освободив руки, она заставила себя рассмеяться. – О нет, я даже не знаю мистера Трелони. Точнее, не настолько, чтобы с ним разговаривать. Ну, может быть, и настолько, чтобы разговаривать, но я его не знаю… Если ты понимаешь, что я имею в виду…
Кларенс широко улыбнулся.
– Джессалин, ты лопочешь. А лопочешь ты тогда, когда нервничаешь. Или тогда, когда тебе есть что скрывать.
Он ее слишком хорошо знал, этот Кларенс Титвелл. В детстве они почти не расставались – плавали, катались верхом, рыбачили. Они делились друг с другом мечтами и секретами. Но с тех пор много воды утекло: те мечты и секреты казались теперь совсем детскими. С тех пор как Титвелл уехал в Итон, а потом поступил в университет, они почти не виделись. И Джессалин внезапно осознала, что перед ней взрослый мужчина, стройный, светловолосый, одетый как типичный лондонец – в табачного цвета пальто и желтовато-коричневые модные брюки.
Двоюродные братья. Кларенс и этот Трелони – они ведь кузены.
Теперь Джессалин вспомнила… Сестра матери Кларенса была замужем за графом Сирхэем. Все уже умерли. И граф, и мать Кларенса, и ее сестра. С ними был связан какой-то скандал. Из тех, всякие разговоры о которых тотчас же прекращаются, стоит молодой девушке зайти в комнату. Обычно это означает, что кто-то вступил с кем-то в связь, не состоя в браке.
– Джессалин?
Джессалин пристально посмотрела на Кларенса, ища хоть какое-то сходство с его темноволосым кузеном. Не считая высокого роста, их можно было назвать полной противоположностью друг другу.
Он рассматривал ее так же внимательно, как и она его.
– А ты изменилась, – сказал он наконец. – Повзрослела.
– Ты тоже. – Они слегка улыбнулись друг другу, как люди, связанные общими воспоминаниями.
– А где твоя бабушка? – вдруг довольно резко спросил он. – Ведь не могла же она позволить тебе гулять по ярмарке в одиночестве. Особенно теперь, когда ты уже совсем взрослая.
Джессалин рассмеялась. К ней вдруг вернулась прежняя беззаботность.
– У меня тут в некотором роде компаньонка. Но она покинула меня, соблазненная имбирным пивом.
Кларенс протянул ей руку.
– Сейчас будут зажигать костер. Хочешь посмотреть? Они пошли вдоль набережной. Бухта, как дикобраз, ощетинилась всевозможными мачтами. Воздух пропитался запахами дегтя, канатов и ржавых корабельных цепей. Разговор перескакивал с леди Летти и конного завода на жизнь Кларенса в Кембридже, на прием, который устраивал Титвелл-старший завтра в Ларкхейвене, своей сельской усадьбе. Джессалин улыбалась своему спутнику, они звонко хохотали, – но какая-то часть ее мозга ни на минуту не переставала высматривать в толпе его темноволосого и темноглазого кузена.
Торговцы рыбы не упустили возможность воспользоваться ярмарочным оживлением. Вдоль всей пристани был разложен их пахучий товар. Блестящая макрель и окуни трепыхались прямо на гранитных плитах в окружении мешков с устрицами и бочонков с сельдью. Торговка в кожаном фартуке поверх ярко-алой юбки зазывно закричала, когда они проходили мимо нее:
– Эй! Э re-гей! Купите свеженьких моллюсков!
– А помнишь последнюю ярмарку, перед тем как тебя отослали в школу? – спросила Джессалин. В тот раз они обнаружили позади одной из пивнушек бочку с элем, за которой никто не присматривал. Джессалин подбила товарища отведать. – Мы с тобой оба так опьянели, что пытались прокрасться в балаган. Тут-то нас и поймали.
Кларенс нагнулся, чтобы поднять омара, выкарабкавшегося из объемистой корзины.
– А меня еще и здорово выпороли.
Джессалин досмотрела на его склоненные плечи, на белокурые волосы, выбивавшиеся из-под шляпы, и почувствовала прилив нежности.
– Бедный Кларенс. Из-за меня ты вечно попадал в переделки, да?
Кларенс выпрямился, взглянул на нее и улыбнулся.
– Но удовольствие всегда того стоило.
Поднявшись по центральной улице, они вышли на рыночную площадь, ярко освещенную факелами из просмоленной парусины. В домах на всех подоконниках во множестве горели свечи.
Посреди булыжной площади возвышалась огромная пирамида, сложенная из обломков мачт, снастей и прочего хлама. Они пришли как раз вовремя – политая рыбьим жиром, рухлядь занялась, чуть к ней поднесли факел. Жаркое пламя отразилось в десятках окон.
Джессалин и Кларенс, потягивая из маленьких кружечек пиво с капелькой рома, ждали, пока в углях испечется картофель. По небу плыла ярко-лимонная луна. Подувший с моря ветер принес запах рыбы и обещание утреннего тумана.
Кларенс стоял рядом тихо-тихо, и Джессалин обернулась к нему. На лице юноши застыло какое-то странное выражение, какая-то смутная напряженность. И тут Джессалин поняла, что сейчас он ее поцелует. Твердо решив уклониться, она почему-то в последний момент растерялась. Губы Кларенса, теплые и сухие, прижались к ее губам буквально на секунду.
Кларенс взял ее руку, но она высвободилась.
– Тебе не следовало этого делать.
Кларенс извинился, но в его голосе не чувствовалось особого раскаяния.
– Не знаю, что это на меня нашло…
– И все равно тебе не следовало этого делать.
А ей не следовало этого позволять. Их видел весь Пензанс. И бабушка теперь обязательно узнает. Как, впрочем, и остальные жители Корнуолла. И местные сплетники не успокоятся, пока не увидят их перед алтарем.
– Прости, – еще раз сказал Кларенс, щекоча ей щеку теплым дыханием. – Мне и правда лучше было бы тебя не целовать. По крайней мере пока.
Пирамида костра окончательно рухнула, подняв столб искр. В этой внезапной вспышке света Джессалин увидела Трелони – он стоял чуть поодаль от толпы. Огонь высветил высокие скулы и отразился в глазах, отчего они вспыхнули еще ярче. Теперь он еще больше походил на того, кем она его увидела в первый раз… на падшего ангела.
Неужели он уже давно здесь и наблюдает за ней? За ними? Джессалин быстро обернулась, чтобы посмотреть, видел ли Кларенс своего кузена. Но когда она повернула голову обратно, Трелони уже исчез.
Глава 4
– Не можем же мы ехать на бал в двухколесной повозке! – заявила леди Летти. – Это совершенно неприлично.
– Это был самый дешевый экипаж, – возразила Джессалин уже, наверное, в сотый раз. – Ты же сама велела мне нанять самый дешевый.
Маленькая двухколесная повозка, запряженная пони, тряслась и подпрыгивала. Джессалин, ее бабушка и служанка Бекка Пул направлялись в Ларкхейвен на традиционное светское событие – Гёнри Титвелл ежегодно устраивал прием по случаю летнего солнцестояния.
– Нужно приезжать так, как это принято, девочка, – сказала леди Летти, никак не желая оставлять эту тему. – Как принято. Я и вообразить не могла, что тебе придет в голову нанять двухколесный экипаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117