Джейн засмеялась грудным смехом.
— Стоим? А мне-то казалось, что мы оба лежим.
Джейк засмеялся вместе с ней. У этой женщины чувство юмора — или чувство абсурдного — проявлялось в самые неожиданные моменты.
Неожиданно Джейн перестала смеяться и, протянув руку, взъерошила лохматую прядь у него на макушке. Она нежно схватила ее в кулачок и приблизила его лицо к своему на расстояние одного лишь вздоха, изгибая при этом спину и крепко обнимая его за шею свободной рукой.
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Джейк Холлистер. — Их глаза, впившиеся друг в друга, рождали огонь. — Я прошу у тебя поцелуя. Ты поцелуешь меня?
— Да, — ответил Джейк, проводя своим ртом по ее губам, вдыхая ее запах, прикасаясь к ее зубам и языку своим языком для того, чтобы хоть немного узнать, каким был ее вкус.
— Мне нравится твой вкус, — прошептала она.
— Мне нравится твой вкус, — откликнулся эхом он.
Джейку казалось, что всех слов, которые он знал, было недостаточно для того, чтобы описать, каков именно был ее вкус: что-то немного сладкое, но не слишком сладкое, определенно не приторно-сахарное; что-то загадочное, опьяняющее, хотя сегодня вечером в ее дыхании не было и намека на алкоголь; все вместе взятое действовало на него, черт побери, как самый сильнейший наркотик.
Никогда не пробовал он женщины, подобной ей.
Джейк спрятал свое лицо в гуще ее волос и пробормотал изменившимся голосом:
— Господи всемогущий, как мне нравится твой запах!
— И мне нравится твой запах, — призналась она.
Он сделал глубокий вдох и задержал ее запах в ноздрях, в горле, в легких, наслаждаясь им, не желая отпускать его до тех пор, пока хватало воздуха.
Никогда прежде не приходилось ему ни у единой женщины вдыхать запах, подобный этому.
Запах ее волос. Ее кожи. Ее запах. В нем чувствовался едва уловимый намек на сандаловое дерево, ее собственный, никому больше не свойственный аромат, который он почувствовал еще в тот первый день на пароме. Присутствовали и какие-то другие, естественные ароматы, но были они гораздо более тонкими, сложными и, черт побери, неуловимыми.
Он мог с уверенностью сказать, что Джейн Беннет пахла, как Джейн Беннет, и никто другой.
Джейк не мог остановиться:
— Мне нравится звук твоего голоса, твоего смеха.
— Мне тоже нравится звук твоего голоса и твоего смеха, — отозвалась она.
Джейку было почти стыдно признаться ей в этом. Но в конце концов он сделал это:
— Особенно мне нравится то, как ты произносишь мое имя.
Джейн мягко засмеялась, это был тихий, ласкающий звук:
— Джейк.
— Да, именно так.
Затем он снова поцеловал ее — звучно, соблазнительно, провокационно, поцелуем, затронувшим каждую ее клеточку, надеясь и молясь, чтобы она снова произнесла его имя.
И она произнесла его:
— Джейк…
Больше всего ему нравилось, когда его имя произносили именно так.
— Я готов смотреть на тебя всю ночь, — признался он, устремив свой взгляд на ее лицо.
— Мне нравится, когда ты на меня смотришь, — призналась она, и глаза ее при этом сияли.
— Однако я видел больше тебя, — сказал он ей.
От внимания Джейка не ускользнуло, как по щекам Джейн разлился легкий румянец. Он даже почувствовал слабый жар смущения, появившийся следом.
— Это случилось в мою первую ночь в Раю, не так ли? Я пила шампанское, поднимала тосты и купалась обнаженной. И ты следил за мной, — проворчала она, но в ее тоне не было и намека на настоящую обиду.
Он тогда не стал извиняться. Не собирался он извиняться и теперь.
— Мне понравилось то, что я увидел.
— Ну что ж, я видела тебя достаточно, чтобы иметь полное право сказать то же самое, — сообщила она ему недвусмысленно. — Если ты еще не осознал этого, Джейк Холлистер, твои голубые джинсы и отсутствие всяких признаков белья оставляют мало пространства для воображения.
— Что видишь, то и получаешь, — сказал он ей с дьявольским мужским блеском в глазах.
— Уж вне всяких сомнений, я именно на это и надеюсь. — Она глубоко вздохнула и добавила: — Можно сказать, рассчитываю.
Кончиками пальцев Джейк бережно провел по линиям лица Джейн, обрисовывая одну черточку за другой. Он начал с изящной формы уха, провел по классически высокой скуле, двинулся дальше к немного вздернутому носу, затем вверх и через арку элегантной брови вниз по овалу ее прелестного лица к противоположному уху.
А дальше?
Дальше — не слишком высокий, не слишком низкий лоб. Едва заметная складка между глазами цвета топазов, когда она хмурилась. Губы совершенной формы. Ее изысканный подбородок.
Но это было еще не все.
Ее длинная, стройная, белая шея, подобная лебединой. Ее лопатки — вовсе не костлявые и выступающие, как у многих худых женщин. Шелковые пряди ее темно-русых волос, по-особенному обрамлявшие ее затылок.
А прелестные налитые груди! Соски, совершенные во всех отношениях: не слишком большие, не слишком маленькие, безупречные по форме, совершенно особенного цвета — их оттенок находился где-то между цветами спелой красной клубники и ароматной малины, которые, кстати, были его любимыми ягодами, — и для него не было ничего более соблазнительного. Ее соски уже напряглись, сжались и были хорошо различимы под тонкой тканью ее ночной рубашки.
Джейк накрыл ладонью ее грудь, и затвердевший от страсти сосок уперся в ее центр, заставляя его пальцы заныть от желания прикоснуться к ней, подразнить ее, поласкать, захватить сосок большим и указательным пальцами и сжимать до тех пор, пока у нее от возбуждения не прервется дыхание…
Насколько он помнил, первое, что вызвало его восхищение этой женщиной, были ее длинные, прелестные ноги. Теперь он ласкал их от бедра до колена, до щиколотки и обратно.
Затем он остановился на впадинке между ее прекрасными ногами и поместил свою руку там, где горело ее тело неподражаемым женским огнем.
Джейн громко застонала.
— Мне нравится, какая ты на ощупь под моими руками, кончиками моих пальцев, моим ртом, моими губами, — пробормотал Джейк.
Джейн дотронулась до его плеч, ощущая притягательную силу его рук, мускулистой груди, напряженных мышц живота, еще более напряженных мышц бедер и, издав чисто женский крик восторга — Джейк обнаружил, что ему очень понравился этот звук, — положила руку на его джинсы, туда, где его мужское естество стремилось ей навстречу.
Джейн прикоснулась к нему — нежной и мягкой кожей к нежной и мягкой коже. Тонкие пальцы внимательно исследовали его.
Она пробормотала низким хриплым контральто, странно непохожим на ее обычный голос:
— Мне нравится, какой ты на ощупь.
Он просунул руку под ее ночную рубашку, прошелся вверх по длинной прелестной ноге и нашел шелковое гнездо. Затем он погрузил свои пальцы во влажные волосы.
Ее спина изогнулась, груди напряглись, а бедра поднялись еще выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65