Вы даже не можете себе представить, как мы с Шарлоттой волновались все это время. Конечно же, мы не сомкнули глаз. Должна вам сказать, я пыталась объяснить вашему слуге, что вы обязательно должны быть поставлены в известность, но он… О-о-о!
Только теперь заметив, что Алекса насквозь промокла, миссис Лэнгфорд на мгновение потеряла дар речи и, схватившись за горло, судорожно сглотнула:
— О Господи! Я не верю своим глазам… Нет!
Алекса вдруг почувствовала себя довольно странно, как будто все голоса доносились до нее откуда-то издалека и не имели к ней ни малейшего отношения. Она собрала все свои силы, чтобы не упасть в обморок. Алекса не желала доставлять такое удовольствие миссис Лэнгфорд.
Глубоко вздохнув, молодая женщина, одетая в черное, опустилась на банкетку рядом с туалетным столиком. Пытаясь вспомнить все до единого слова, она крепко зажмурила глаза. Но в ее голове проносились лишь обрывки разговора и отдельные слова. «Скомпрометирована» — это слово она помнила очень хорошо и знала, что оно значит. Дядя, теперь она должна называть его сэр Джон, объяснил, что они с Алексой вместе гуляли по берегу океана, беседуя о своих планах на будущее. Может, он частично хочет использовать придуманную ею историю, подумала тогда Алекса. А дальше она никак не могла вспомнить четко, что же произошло. Она помнила лишь выражение досады на лице миссис Лэнгфорд и слезы Шарлотты. А потом миссис Лэнгфорд расцеловала ее в обе щеки и приторно-сладко сказала: «Какое счастье!» Алекса тогда чуть не рассмеялась. Если бы миссис Лэнгфорд только знала, что ее дорогой дядюшка Джон хочет жениться на Алексе только для того, чтобы спасти ее репутацию!
— Я думаю, Александра очень устала сегодня. Ей немедленно следует пойти и лечь в постель. Велу! А мы с вами, миссис Лэнгфорд, вполне можем продолжить нашу беседу. Я знаю, что могу рассчитывать на вашу помощь. Полковник Лэнгфорд счастливый человек, и я обязательно скажу ему об этом при первой же нашей встрече. Я надеюсь, он согласится быть свидетелем на нашей свадьбе, если, конечно, Александра не передумает к тому времени. Вы же знаете, каковы женщины!
— О! Я абсолютно уверена, что мисс Ховард никогда даже не подумает об этом, когда вы… один из наиболее благородных и неуловимых холостяков, если можно так сказать.
Слова издалека доносились до Алексы, но ей казалось, что она замотана в кокон усталости, и ничто не имело тогда для нее никакого смысла и никакого значения. Она приняла горячую ванну и выпила несколько чашек чая, и чувствовала немыслимое облегчение от того, что всю ответственность с нее сняли, что она может ничего не объяснять, не думать и ни о чем не вспоминать. Она все еще была той прежней Алексой, чьи настроения ежеминутно менялись и которая могла все, что угодно, выбросить из головы и не думать ни о чем неприятном. В то время ничто не могло расстроить или огорчить ее надолго, но почему все нельзя оставить по-прежнему? Почему не может все остаться без изменений в том райском саду, где она когда-то жила? Кому нужно, чтобы принцы разрушали сказочные стены, предназначенные для того, чтобы охранять всех живущих в сказочной стране? И вот теперь, когда стены разрушены, она оказалась абсолютно неготовой к другой жизни, оказалась абсолютно беспомощной и уязвимой.
Алекса посмотрела на свои глаза в зеркале, они казались почти черными, и в них читалось страдание. Она сильно сжала виски, как будто хотела выдавить из головы все мысли. Но как можно перестать думать?
В ее голове опять всплывали картины совсем недавнего прошлого. Кабинет сэра Джона. Она уютно расположилась в одном из кресел.
— Ты составишь мне компанию и выпьешь немного коньяку? Несмотря на то, что он назван в честь этого зануды Наполеона, он действительно великолепен. Хотя, конечно, тебе не стоит никому рассказывать, что я сам предлагал тебе выпить.
Даже тогда она не воспринимала все это серьезно, а лишь как предлог, чтобы спасти ее репутацию от злого языка миссис Лэнгфорд. Не воспринимала до тех пор, пока сэр Джон очень вежливо и мягко не объяснил ей, в каком неприятном положении она могла бы оказаться, если бы он вовремя не вмешался.
— Но я не раз слышала, как вы говорили, что вам нравится холостяцкая жизнь и вы никогда не женитесь. Как я могу позволить вам пожертвовать собой из-за моей глупости и безответственности?
— Дорогая моя, я совсем не хочу, чтобы ты отдала свою молодость, красоту и жизнелюбие такому старику, как я. Я всегда заботился о твоем благе и всегда признавал право человека на выбор. И у тебя тоже будет выбор. Я хочу, чтобы ты была уверена в этом. Даже делая что-то необходимое в данный момент, мы всегда имеем возможность все изменить со временем. И если случится романтическое похищение или… ты понимаешь меня?
— Но я не думаю… — Она старалась объяснить ему, что его жертва напрасна, что она все еще… Но правда ли это? «Мужчины готовы сказать все что угодно…» Он сам это говорил. Может быть, он солгал ей, чтобы она не могла его ни в чем обвинить? Что она вообще знает о нем?
Пока Алекса смущенно пыталась подобрать слова, сэр Джон резко прервал ее:
— Моя дорогая, я хочу, чтобы ты знала… Должен сказать тебе прямо, что если даже дело дойдет до того, что мы поженимся, не может быть и речи об… гм!.. исполнении супружеских обязанностей. В любом случае это невозможно, сказываются прошлые ранения. Если ты меня не понимаешь, я объясню тебе это позже. Да и тебе не стоит беспокоиться, что ты слишком долго будешь привязана к старому чудаку. Раскрою тебе секрет, надеюсь, ты никому больше не скажешь? Чертовы врачи сказали мне, что я уйду через год, максимум через восемнадцать месяцев, если мне повезет и я буду внимательно относиться к своему здоровью. Да. Короче говоря, ты будешь очень богатой молодой вдовой. Ты сможешь выбирать все самое лучшее и жить так, как тебе хочется.
Он сказал «выбирать».. Тогда ей не хотелось думать над тем, что он сказал. Все силы она потратила на то, чтобы он не заметил, как она расстроена. Но уже тогда ее старая жизнь начала рушиться, и ничего не могло оставаться по-прежнему. Ничего и никогда! Все, что ей осталось, — это право выбора. Много вариантов, но, к сожалению, уже слишком поздно.
— Алекса!
Она услышала нетерпеливый, резкий голос тети Хэриет и скрип ее черных кожаных ботинок. Поднимаясь по полированной деревянной лестнице, тетя Хэриет продолжала говорить:
— Я надеюсь, ты уже спускаешься. Все уже собрались.
Слава Богу, Хэриет предупредила о своем появлении и не видела, как Алекса сидит, мрачно уставившись в зеркало.
С усилием Алекса оторвала руки от ноющих висков и вытерла их о свое черное платье, до самого верха плотно застегнутое на все пуговицы. Ей всегда говорили, что черный цвет не идет молоденьким женщинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Только теперь заметив, что Алекса насквозь промокла, миссис Лэнгфорд на мгновение потеряла дар речи и, схватившись за горло, судорожно сглотнула:
— О Господи! Я не верю своим глазам… Нет!
Алекса вдруг почувствовала себя довольно странно, как будто все голоса доносились до нее откуда-то издалека и не имели к ней ни малейшего отношения. Она собрала все свои силы, чтобы не упасть в обморок. Алекса не желала доставлять такое удовольствие миссис Лэнгфорд.
Глубоко вздохнув, молодая женщина, одетая в черное, опустилась на банкетку рядом с туалетным столиком. Пытаясь вспомнить все до единого слова, она крепко зажмурила глаза. Но в ее голове проносились лишь обрывки разговора и отдельные слова. «Скомпрометирована» — это слово она помнила очень хорошо и знала, что оно значит. Дядя, теперь она должна называть его сэр Джон, объяснил, что они с Алексой вместе гуляли по берегу океана, беседуя о своих планах на будущее. Может, он частично хочет использовать придуманную ею историю, подумала тогда Алекса. А дальше она никак не могла вспомнить четко, что же произошло. Она помнила лишь выражение досады на лице миссис Лэнгфорд и слезы Шарлотты. А потом миссис Лэнгфорд расцеловала ее в обе щеки и приторно-сладко сказала: «Какое счастье!» Алекса тогда чуть не рассмеялась. Если бы миссис Лэнгфорд только знала, что ее дорогой дядюшка Джон хочет жениться на Алексе только для того, чтобы спасти ее репутацию!
— Я думаю, Александра очень устала сегодня. Ей немедленно следует пойти и лечь в постель. Велу! А мы с вами, миссис Лэнгфорд, вполне можем продолжить нашу беседу. Я знаю, что могу рассчитывать на вашу помощь. Полковник Лэнгфорд счастливый человек, и я обязательно скажу ему об этом при первой же нашей встрече. Я надеюсь, он согласится быть свидетелем на нашей свадьбе, если, конечно, Александра не передумает к тому времени. Вы же знаете, каковы женщины!
— О! Я абсолютно уверена, что мисс Ховард никогда даже не подумает об этом, когда вы… один из наиболее благородных и неуловимых холостяков, если можно так сказать.
Слова издалека доносились до Алексы, но ей казалось, что она замотана в кокон усталости, и ничто не имело тогда для нее никакого смысла и никакого значения. Она приняла горячую ванну и выпила несколько чашек чая, и чувствовала немыслимое облегчение от того, что всю ответственность с нее сняли, что она может ничего не объяснять, не думать и ни о чем не вспоминать. Она все еще была той прежней Алексой, чьи настроения ежеминутно менялись и которая могла все, что угодно, выбросить из головы и не думать ни о чем неприятном. В то время ничто не могло расстроить или огорчить ее надолго, но почему все нельзя оставить по-прежнему? Почему не может все остаться без изменений в том райском саду, где она когда-то жила? Кому нужно, чтобы принцы разрушали сказочные стены, предназначенные для того, чтобы охранять всех живущих в сказочной стране? И вот теперь, когда стены разрушены, она оказалась абсолютно неготовой к другой жизни, оказалась абсолютно беспомощной и уязвимой.
Алекса посмотрела на свои глаза в зеркале, они казались почти черными, и в них читалось страдание. Она сильно сжала виски, как будто хотела выдавить из головы все мысли. Но как можно перестать думать?
В ее голове опять всплывали картины совсем недавнего прошлого. Кабинет сэра Джона. Она уютно расположилась в одном из кресел.
— Ты составишь мне компанию и выпьешь немного коньяку? Несмотря на то, что он назван в честь этого зануды Наполеона, он действительно великолепен. Хотя, конечно, тебе не стоит никому рассказывать, что я сам предлагал тебе выпить.
Даже тогда она не воспринимала все это серьезно, а лишь как предлог, чтобы спасти ее репутацию от злого языка миссис Лэнгфорд. Не воспринимала до тех пор, пока сэр Джон очень вежливо и мягко не объяснил ей, в каком неприятном положении она могла бы оказаться, если бы он вовремя не вмешался.
— Но я не раз слышала, как вы говорили, что вам нравится холостяцкая жизнь и вы никогда не женитесь. Как я могу позволить вам пожертвовать собой из-за моей глупости и безответственности?
— Дорогая моя, я совсем не хочу, чтобы ты отдала свою молодость, красоту и жизнелюбие такому старику, как я. Я всегда заботился о твоем благе и всегда признавал право человека на выбор. И у тебя тоже будет выбор. Я хочу, чтобы ты была уверена в этом. Даже делая что-то необходимое в данный момент, мы всегда имеем возможность все изменить со временем. И если случится романтическое похищение или… ты понимаешь меня?
— Но я не думаю… — Она старалась объяснить ему, что его жертва напрасна, что она все еще… Но правда ли это? «Мужчины готовы сказать все что угодно…» Он сам это говорил. Может быть, он солгал ей, чтобы она не могла его ни в чем обвинить? Что она вообще знает о нем?
Пока Алекса смущенно пыталась подобрать слова, сэр Джон резко прервал ее:
— Моя дорогая, я хочу, чтобы ты знала… Должен сказать тебе прямо, что если даже дело дойдет до того, что мы поженимся, не может быть и речи об… гм!.. исполнении супружеских обязанностей. В любом случае это невозможно, сказываются прошлые ранения. Если ты меня не понимаешь, я объясню тебе это позже. Да и тебе не стоит беспокоиться, что ты слишком долго будешь привязана к старому чудаку. Раскрою тебе секрет, надеюсь, ты никому больше не скажешь? Чертовы врачи сказали мне, что я уйду через год, максимум через восемнадцать месяцев, если мне повезет и я буду внимательно относиться к своему здоровью. Да. Короче говоря, ты будешь очень богатой молодой вдовой. Ты сможешь выбирать все самое лучшее и жить так, как тебе хочется.
Он сказал «выбирать».. Тогда ей не хотелось думать над тем, что он сказал. Все силы она потратила на то, чтобы он не заметил, как она расстроена. Но уже тогда ее старая жизнь начала рушиться, и ничего не могло оставаться по-прежнему. Ничего и никогда! Все, что ей осталось, — это право выбора. Много вариантов, но, к сожалению, уже слишком поздно.
— Алекса!
Она услышала нетерпеливый, резкий голос тети Хэриет и скрип ее черных кожаных ботинок. Поднимаясь по полированной деревянной лестнице, тетя Хэриет продолжала говорить:
— Я надеюсь, ты уже спускаешься. Все уже собрались.
Слава Богу, Хэриет предупредила о своем появлении и не видела, как Алекса сидит, мрачно уставившись в зеркало.
С усилием Алекса оторвала руки от ноющих висков и вытерла их о свое черное платье, до самого верха плотно застегнутое на все пуговицы. Ей всегда говорили, что черный цвет не идет молоденьким женщинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153