Мэри попробовала было прервать поток слов Жанны, попытаться образумить подругу, сказать, что, в сущности, ей все это не нужно. Ведь она молода, красива, всеми любима, и у нее нет причин ни для тоски, ни для бессонницы.
Но Жанна и слушать не хотела. Она говорила и говорила и с каждой минутой все больше возбуждалась. По ее словам, Мари Лаво удостоила ее особой чести. Ей, Жанне, было разрешено присутствовать на шаманских обрядах в доме Мари. Она была принята в их тайную секту и никогда в жизни не забудет, какое потрясающее впечатление произвел на нее обряд посвящения.
– Мэй-Ри, ты обязательно должна прийти туда в следующий раз. Ведь ты теперь богата и можешь себе позволить это. Там много белых женщин, так что тебе нечего опасаться. Я спрошу у Мари разрешения привести тебя. Это удивительно, Мэй-Ри, вот увидишь.
Мэри резко поднялась.
– В жизни не слышала ничего ужаснее. Жанна, ты должна положить этому конец. Ведь ты губишь себя. Мне кажется, ты сошла с ума. Твоя Мари Лаво умеет укладывать волосы, но она никакая не колдунья. Весь этот шаманский бред – сплошной обман. Где твое благоразумие? Ты же не невежественная рабыня, танцующая на площади Конго!
Жанна сузила глаза:
– А ты всего-навсего американка. Ничегошеньки ты не знаешь. Вот Мари, та знает все на свете. Она предсказывает будущее и предупреждает меня, когда мне грозит опасность. Знаешь, есть одна женщина – она ведьма, принявшая мой облик. Я видела ее собственными глазами. Мари сказала мне, где она живет. И я пошла к ней, взяв свои колдовские травы. Я постучала и, когда эта женщина открыла дверь, увидела свою копию!
«О Боже! – подумала Мэри. – Она говорит о Сесиль Дюлак. Жанна никоим образом не должна знать, что они сестры». Ей понадобилось немало мужества, чтобы принять то, что Жанна произнесла в следующую минуту:
– Эта ведьма приняла мой облик, чтобы украсть у меня Вальмона Сен-Бревэна. Она его любовница.
Мэри словно ударили по голове. Но ведь она знала, давно знала, что у Вальмона есть любовница. Однако она сумела забыть это.
«Меня это совершенно не волнует», – сказала она себе, точно как тогда, когда услышала об этом впервые от Ханны. Ноги ее подогнулись, она опустилась в кресло, презирая себя за эту слабость. Но слишком уж неожиданно упомянула Жанна его имя.
– Ага! Поняла? – торжествовала Жанна. – Говорю тебе – Мари знает все, так что я права.
– Жанна, не слушай ее. Это может быть опасным для тебя.
– Не боюсь я ничего, ведь у меня есть колдовские травы. А если понадобится, куплю у Мари еще. Они оградят меня от любой напасти.
Мэри почувствовала себя больной.
– Однако Мари обладает большей колдовской силой, чем та ведьма. Она произнесла надо мной свои заклинания. И они подействовали. Та ведьма потеряла Вальмона, он собирается жениться на какой-то богачке из Чарлстона. Мне Филипп сказал. В июле Вальмон отправится на своем огромном пароходе за невестой.
– Сесиль, я собираюсь уехать на месяц. – Вальмон сидел в кресле, вытянув ноги и потягивая очередную порцию коньяка.
– Я знаю. – Сесиль пила кофе. – Что ж, счастливого путешествия.
Вальмон еле сдержался, чтоб не ответить ей резкостью. Сесиль с ее неизменным равнодушием стала все чаще раздражать его, когда он являлся с очередным визитом на Сент-Питер-стрит. Она никогда не заводила разговор сама, ограничиваясь лишь односложными ответами на его вопросы. Ее душа оставалась для него потемками. Однако он чувствовал себя в какой-то степени ответственным за нее.
– Сесиль, почему бы вам не поехать во Францию? Мои тамошние друзья будут вас опекать. К тому же там ваш брат. Вы могли бы устроить свою жизнь: выйти замуж, завести семью, дом.
– Я уже говорила вам, Вальмон. Я не хочу во Францию. Вэл задумался. Можно было увезти Сесиль в Канаду. Его судно стояло на якоре в рукаве дельты реки, неподалеку от плантации. Все было готово к плаванью. Беглые рабы поджидали подходящего момента, скрываясь на его плантации в Бенисоне. На сей раз их было больше, чем обычно, они прибывали с верховьев и низовьев реки, с востока и запада – отовсюду. Новость о том, что предыдущее плаванье увенчалось успехом, быстро пронеслась по «подземной железной дороге».
Кто знает, может, Сесиль недоставало именно того чувства свободы и общности цели, которое объединяло ее соплеменников в Канаде. Но Вальмон совершенно не знал ее, а следовательно, не мог довериться ей. Слишком много жизней зависело сейчас от него. Не мог он рисковать ими. Он молча потягивал коньяк.
Чего-чего, а молчания в этом доме было в избытке. Допив, Вэл поднялся и так же молча ушел. Сесиль потянулась, словно кошка, и улыбнулась. Приближался день, которого она так долго ждала.
Всю дорогу до плантации Вэл гнал коня и, когда наконец добрался, конь был в мыле, а с него ручьями стекал пот.
– Успокой его, – сказал он мальчику, который принял у него поводья. Он похлопал животное по крупу: – Извини, старина. Мне не терпелось покинуть этот вонючий город.
Вальмон сунул голову в наполненный водой лоток, что стоял возле конюшни, и тряхнул волосами; теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Насвистывая, он направился к дому.
На ступенях его встретил дворецкий, Неемия. Выражение его лица заставило Вальмона замолчать.
– Судя по всему, неприятности, – сказал он. – Что случилось?
– Еще двое беглых, господин. Мужчина и паренек. Приплыли на каноэ два дня назад.
Вэл похлопал дворецкого по плечу:
– Только и всего? Ну и напугал же ты меня. Увидев твое лицо, я решил было, что у нас обыск. Подумаешь, двое, найдем место и для них.
– Дело в том, что мальчик сегодня заболел. Я поместил его в изолятор.
– Какая-нибудь инфекция?
– Похоже на лихорадку.
Резко повернувшись, Вэл пошел к хижинам рабов; рядом, возле часовни, стояло небольшое здание, которое в поместье называлось изолятором. Если у мальчишки лихорадка, плаванье придется отменить. Как передается лихорадка, неизвестно. Однако инфекция наверняка распространится. На корабле ее не избежишь; всякий, кто был в контакте с мальчиком, может оказаться носителем болезни.
Не успев дойти до домика, он услышал плач и испуганные возгласы. Снаружи уже собралась толпа мужчин и женщин, они стенали, плакали, пели траурные песни, молились. Все ждали его.
К нему подбежала какая-то женщина:
– Господин, он умер. Умер минуты две назад. И перед смертью харкал черным.
Кроваво-черная рвота означала последнюю стадию желтой лихорадки.
– Принесите из кладовых щелочной раствор, – сказал Вальмон, – обработайте им свои хижины. Мы не пустим в Бенисон «желтого Джека». И обязательно отправимся в плаванье, позже, чем собирались, но поплывем, непременно поплывем, я обещаю вам это.
Глава 58
Все произошло в точности как и неделю назад. Мэри с Бертраном опять обедали во дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144