Ее тянуло ускакать отсюда – только бы ее и видели. Она швырнула украшенную кружевами подушку в обитую атласом стену, позволяя ярости занять место слез. С тех пор как в прошлом сентябре ей исполнилось семнадцать лет, ее Водили с одного званого вечера на другой, представляя такому количеству людей, какого она не видела за всю предыдущую жизнь. Одевали и причесывали как модную французскую куклу. У нее не было мгновения, когда она была бы предоставлена самой себе, и сейчас ей казалось, что все это время было одним головокружительным падением с обрыва в ожидании, когда же придет конец.
Вечером наступит кульминация этого полета. Она совершенно не знала мужчину, рядом с которым встанет у алтаря, чтобы поклясться любить его и повиноваться ему. Она не знала, кем и зачем была похищена, но подозревала, что все спланировал Хитмонт, и не собиралась ему прощать. Она чувствовала со всей определенностью, что этот человек способен на все.
К тому времени, как раздался стук в дверь, она почти убедила себя, что побег – единственный для нее выход. Когда же она отворила дверь и увидела тетю Клару, то бросилась в объятия старой леди с истерическими всхлипываниями страдания и радости.
– Тетя Клара, вы приехали! Я боялась, что никто так и не приедет. Думала, он выдаст меня замуж и отправит куда-нибудь подальше, а я никогда уже никого из вас не увижу, – запричитала Обри.
– Мой Бог, дитя! Что за высокопарные речи! Ты думала, я растила тебя все эти годы для замужества, а потом решила пропустить свадьбу? Правда, я не могу понять поспешности твоего отца. Это, конечно, бессмысленно, но, если все этого хотят, мы должны сделать все как подобает.
Клара погладила руку племянницы и повела ее к постели, старательно пряча свои сомнения от подопечной.
– Сюда, а теперь осуши глазки. Нам не нужна невеста с красными глазами. Это всего лишь нервы. Когда я выходила замуж, чуть не забралась на чердак. Так перепугалась, а ведь мой Карли был добрейшим человеком. Я приехала бы и раньше, но Алвану нужна была карета, и Пегги убедила меня ехать с ней. Мы перевернули все вверх дном, пытаясь собрать и упаковать твои вещи.
– Пегги? Пегги здесь?
Лицо Обри озарилось радостью.
– Конечно. Когда она услышала, что ты хочешь, чтобы она приехала, ее и четверка лошадей бы не удержала. Сейчас она, как и положено, отдыхает, но рвется увидеть тебя…
Снова раздался стук в дверь, и Обри вскочила с постели, надеясь, что этот сюрприз будет таким же приятным, как и предыдущий. Она боялась, что отец так стыдится ее, что никого не пригласит, но хоть Алван должен быть на ее стороне. Благословенный Алван! Она должна запомнить это и не быть с ним противной.
Вереница лакеев и служанок вносила коробку за коробкой – казалось, здесь поработали все портные города. Последний из прибывших нес знакомую корзину, из которой выглядывали три крошечные головки. При виде них Обри взвизгнула.
– Мои котята! Вы привезли моих котят! О, спасибо вам, тетя Клара! Как я смогу вас отблагодарить?
Она подбежала, обняла тетю и бросилась назад к корзине, с: ликованием затанцевав по комнате, поднимая одного за другим крошечных котят.
– Я, конечно, знаю, как ваш отец относится к животным, но, несмотря на это…
Но Обри, уже ни на что, не обращая внимания, нырнула в самую большую коробку, доставленную от портного, и тетя Клара умолкла. Этот молодой человек явно знал, что творил. Страдание, которое она видела на лице племянницы, исчезло как по волшебству, она цвела улыбкой, пока освобождала платье из матерчатого чехла. Сегодняшний день принадлежал Обри, и герцог просто обязан временно потерпеть небольшое нарушение установленного порядка.
– Когда вы успели приготовить платье, тетя Клара? Посмотрите только на жемчужины – пошив такого платья должен занять несколько дней… – Обри расстелила на покрывале кремовый атлас, изумляясь сложной отделке, вышитой, мелким жемчугом, покрывавшим корсаж из атласа и кружев. Тонкость кружев говорила о французской работе, и она пришла в изумление. Сейчас стало совершенно невозможно достать французское кружево. Как же тогда?!
– Помнишь, мы недавно получили отрезы желтого атласа? Мадам просто пришила сетку с бледно-желтыми, цвета примулы, кружевами и подобрала подходящую вуаль.
Была сорвана крышка с еще одной коробки, освободившая акры пенистых кружев, которых хватило бы на ковер в этой комнате. О происхождении плетеных даров тетя Клара предпочла не расспрашивать. Чтобы заполучить такую роскошь, наверняка пришлось прибегнуть к контрабанде. Но этот молодой человек…
– О, мой Бог!
Обри с благодарностью освободила тонкий материал из его матерчатого ложа. Никогда у нее не было ничего столь изящного, и от восхищения элегантностью наряда у нее перехватило горло. С этого дня она сможет носить шелка и атлас когда пожелает вместо девичьих пастелей и муслинов. Кружева стали для нее пропуском в мир женственности. Прежде чем она успела заплакать, в дверях появилась служанка, почтительно ожидавшая, когда ее заметят. Под вопросительным взглядом Обри она присела в реверансе.
– К вам пришли, миледи, но у них багаж, и его светлость не разрешил поднимать его по лестнице. Он просит, не будете ли вы так добры, спуститься вниз.
Не зная, о какой «светлости» сообщила служанка, и не особенно беспокоясь по этому поводу, Обри радостно выбежала в коридор, приготовившись к любому сюрпризу. За исключением одного, встретившего ее у подножия лестницы.
– Алекс! – закричала она, обхватывая руками нервную девушку, стоящую в холле, пелерина которой была все еще на плечах, а небольшой чемоданчик стоял у ног.
Облачная улыбка осветила невзрачные черты приехавшей девушки, когда она высвободилась из объятий.
– Ох, Обри, тебя почти не узнать, такой ты стала красивой. Когда его светлость сказал, что ты нас приглашаешь, я так разволновалась…
Отступив на шаг, но, продолжая сжимать руки Алекс, Обри усмехнулась при виде ее бурного восторга.
– Никогда бы не подумала, что ты проделаешь такой путь, чтобы повидать меня. Твой отец сильно возражал?
– Он не смог возражать, когда получил приглашение от Его светлости, – вмешался глубокий грудной голос, заставивший Обри повернуться и издать еще один ликующий крик.
Тучный молодой человек, казалось, немало изумился, когда она бросилась ему на шею, но выглядел очень довольным собой, когда опустил Обри наземь. В глазах, наблюдавших за этой сценой со странной смесью недовольства и удовлетворения, застыла тень. Что бы ни было между молодым сквайром и леди в прошлом, наверняка оно осталось в детстве. Сейчас эта парочка разглядывала друг друга с удовольствием и смущением.
– Эверетт! Не верю своим глазам! Помнится, ты обещал сплясать на моей могиле, но о свадьбе ты ничего не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Вечером наступит кульминация этого полета. Она совершенно не знала мужчину, рядом с которым встанет у алтаря, чтобы поклясться любить его и повиноваться ему. Она не знала, кем и зачем была похищена, но подозревала, что все спланировал Хитмонт, и не собиралась ему прощать. Она чувствовала со всей определенностью, что этот человек способен на все.
К тому времени, как раздался стук в дверь, она почти убедила себя, что побег – единственный для нее выход. Когда же она отворила дверь и увидела тетю Клару, то бросилась в объятия старой леди с истерическими всхлипываниями страдания и радости.
– Тетя Клара, вы приехали! Я боялась, что никто так и не приедет. Думала, он выдаст меня замуж и отправит куда-нибудь подальше, а я никогда уже никого из вас не увижу, – запричитала Обри.
– Мой Бог, дитя! Что за высокопарные речи! Ты думала, я растила тебя все эти годы для замужества, а потом решила пропустить свадьбу? Правда, я не могу понять поспешности твоего отца. Это, конечно, бессмысленно, но, если все этого хотят, мы должны сделать все как подобает.
Клара погладила руку племянницы и повела ее к постели, старательно пряча свои сомнения от подопечной.
– Сюда, а теперь осуши глазки. Нам не нужна невеста с красными глазами. Это всего лишь нервы. Когда я выходила замуж, чуть не забралась на чердак. Так перепугалась, а ведь мой Карли был добрейшим человеком. Я приехала бы и раньше, но Алвану нужна была карета, и Пегги убедила меня ехать с ней. Мы перевернули все вверх дном, пытаясь собрать и упаковать твои вещи.
– Пегги? Пегги здесь?
Лицо Обри озарилось радостью.
– Конечно. Когда она услышала, что ты хочешь, чтобы она приехала, ее и четверка лошадей бы не удержала. Сейчас она, как и положено, отдыхает, но рвется увидеть тебя…
Снова раздался стук в дверь, и Обри вскочила с постели, надеясь, что этот сюрприз будет таким же приятным, как и предыдущий. Она боялась, что отец так стыдится ее, что никого не пригласит, но хоть Алван должен быть на ее стороне. Благословенный Алван! Она должна запомнить это и не быть с ним противной.
Вереница лакеев и служанок вносила коробку за коробкой – казалось, здесь поработали все портные города. Последний из прибывших нес знакомую корзину, из которой выглядывали три крошечные головки. При виде них Обри взвизгнула.
– Мои котята! Вы привезли моих котят! О, спасибо вам, тетя Клара! Как я смогу вас отблагодарить?
Она подбежала, обняла тетю и бросилась назад к корзине, с: ликованием затанцевав по комнате, поднимая одного за другим крошечных котят.
– Я, конечно, знаю, как ваш отец относится к животным, но, несмотря на это…
Но Обри, уже ни на что, не обращая внимания, нырнула в самую большую коробку, доставленную от портного, и тетя Клара умолкла. Этот молодой человек явно знал, что творил. Страдание, которое она видела на лице племянницы, исчезло как по волшебству, она цвела улыбкой, пока освобождала платье из матерчатого чехла. Сегодняшний день принадлежал Обри, и герцог просто обязан временно потерпеть небольшое нарушение установленного порядка.
– Когда вы успели приготовить платье, тетя Клара? Посмотрите только на жемчужины – пошив такого платья должен занять несколько дней… – Обри расстелила на покрывале кремовый атлас, изумляясь сложной отделке, вышитой, мелким жемчугом, покрывавшим корсаж из атласа и кружев. Тонкость кружев говорила о французской работе, и она пришла в изумление. Сейчас стало совершенно невозможно достать французское кружево. Как же тогда?!
– Помнишь, мы недавно получили отрезы желтого атласа? Мадам просто пришила сетку с бледно-желтыми, цвета примулы, кружевами и подобрала подходящую вуаль.
Была сорвана крышка с еще одной коробки, освободившая акры пенистых кружев, которых хватило бы на ковер в этой комнате. О происхождении плетеных даров тетя Клара предпочла не расспрашивать. Чтобы заполучить такую роскошь, наверняка пришлось прибегнуть к контрабанде. Но этот молодой человек…
– О, мой Бог!
Обри с благодарностью освободила тонкий материал из его матерчатого ложа. Никогда у нее не было ничего столь изящного, и от восхищения элегантностью наряда у нее перехватило горло. С этого дня она сможет носить шелка и атлас когда пожелает вместо девичьих пастелей и муслинов. Кружева стали для нее пропуском в мир женственности. Прежде чем она успела заплакать, в дверях появилась служанка, почтительно ожидавшая, когда ее заметят. Под вопросительным взглядом Обри она присела в реверансе.
– К вам пришли, миледи, но у них багаж, и его светлость не разрешил поднимать его по лестнице. Он просит, не будете ли вы так добры, спуститься вниз.
Не зная, о какой «светлости» сообщила служанка, и не особенно беспокоясь по этому поводу, Обри радостно выбежала в коридор, приготовившись к любому сюрпризу. За исключением одного, встретившего ее у подножия лестницы.
– Алекс! – закричала она, обхватывая руками нервную девушку, стоящую в холле, пелерина которой была все еще на плечах, а небольшой чемоданчик стоял у ног.
Облачная улыбка осветила невзрачные черты приехавшей девушки, когда она высвободилась из объятий.
– Ох, Обри, тебя почти не узнать, такой ты стала красивой. Когда его светлость сказал, что ты нас приглашаешь, я так разволновалась…
Отступив на шаг, но, продолжая сжимать руки Алекс, Обри усмехнулась при виде ее бурного восторга.
– Никогда бы не подумала, что ты проделаешь такой путь, чтобы повидать меня. Твой отец сильно возражал?
– Он не смог возражать, когда получил приглашение от Его светлости, – вмешался глубокий грудной голос, заставивший Обри повернуться и издать еще один ликующий крик.
Тучный молодой человек, казалось, немало изумился, когда она бросилась ему на шею, но выглядел очень довольным собой, когда опустил Обри наземь. В глазах, наблюдавших за этой сценой со странной смесью недовольства и удовлетворения, застыла тень. Что бы ни было между молодым сквайром и леди в прошлом, наверняка оно осталось в детстве. Сейчас эта парочка разглядывала друг друга с удовольствием и смущением.
– Эверетт! Не верю своим глазам! Помнится, ты обещал сплясать на моей могиле, но о свадьбе ты ничего не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106