Потом руки. Ее руки. Он мог узнать их где угодно. Мягкие. Необыкновенно нежные. Он не заслуживал такого. Он вообще ничего не заслуживал. На секунду ему захотелось снова вернуться в темноту забвения.
— Уэйд, — услышал он ее голос, такой печальный, что это было невыносимо.
Уэйд с усилием открыл глаза и попытался разглядеть ее лицо. Такое красивое лицо. Такое печальное. В нем угадывалась забота. Тревога. Значит, она не знает. До сих пор не знает, какое он чудовище. Уэйд понял это по ее лицу. Но ничего, скоро узнает. Келли об этом позаботится.
Уэйд вновь почувствовал холодный нос и опустил глаза. Рядом с кроватью сидел Джейк и торопливо вылизывал его здоровую руку. За спиной собаки стоял Джефф и улыбался от уха до уха.
— Я знал, что с тобой будет все в порядке. Я был уверен.
— Джейк, — строго сказала Мэри Джо. — Перестань!
Джейк обиженно опустил голову.
На один миг все сомнения Уэйда исчезли. Ему показалось, что он дома. Его место было здесь, рядом с этой женщиной и мальчиком, даже псом. Все они стали для него родными существами.
Если бы только…
Тут послышался стук в дверь, и Мэри Джо пошла открывать. На пороге стоял Мэтт Синклер, его рука была на перевязи; рука Уэйда была прибинтована к груди, по-видимому, чтобы он не мог ею пошевелить. Уэйд нахмурился.
— Как долго…
— Два дня, — ответила Мэри Джо, возвращаясь к кровати. — Доктор сказал, что организм полностью истощен. Ему показалось невероятным, что ты выжил с такими ранами. Мы не хотели рисковать и везти тебя на ранчо. Ты мог не выдержать весь этот долгий путь. Поэтому мы поместили тебя здесь, в городском пансионе.
— Я сказал доктору, что таких смельчаков, как ты, не найти во всем Колорадо, — похвастался Джефф. — А может, даже во всем Техасе.
Последнее было самой высокой похвалой, на какую он был способен.
— Это тот доктор, который, как ты говорила, никуда не годится? Это он мог отрезать мне руку? — спросил Уэйд.
Она рассмеялась, глаза ее сияли, на губах играла улыбка, которую он так любил.
— На этот раз ему нечего было отрезать.
Уэйд подумал, что это не совсем верно, и по ее внезапной улыбке понял, что она опять прочитала его мысли. Он почувствовал, как его губы тоже дрогнули, но потом повернул голову к шерифу.
— С тобой все в порядке?
— Благодаря тебе. Не зря мне хотелось взять тебя с собой. Он прикончил бы меня, оказавшись на улице, потому что не смог бы втащить меня на лошадь.
— Где они?
— Под замком. Завтра Дейв увезет обоих в Денвер, где их будут судить.
Наступило молчание — долгое, неловкое, болезненное. Затем Синклер повернулся к Мэри Джо:
— Я бы хотел поговорить с ним несколько минут наедине.
Мэри Джо взглянула на Уэйда, тот кивнул в знак согласия. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, предчувствуя недоброе. Потом повернулась к Джеффу:
— Пойдем-ка приготовим нашему больному поесть.
— Я оставлю здесь Джейка для компании, — сказал Джефф. — Он тебя посторожит.
Мальчик посмотрел на шерифа, и в его глазах вспыхнула враждебность.
Уэйд еще раз неторопливо кивнул, чувствуя, как застыло все внутри. Он попытался пошевелиться, сесть, но от малейшего движения бок пронзала невыносимая боль. Он откинулся на подушку.
— Дать воды? — спросил Синклер.
Уэйд кивнул головой в знак согласия и смотрел, как шериф осторожно наливает в чашку воду из графина, стоявшего на столе, а затем несет к нему. Пальцы Уэйда дрожали, когда он брал чашку и подносил к губам. Выпив воды, он посмотрел в глаза Синклеру.
— Что будет дальше?
— Келли собирается драть глотку до хрипоты, рассказывая о тебе, — сказал Синклер. — Мне придется отвезти тебя в Денвер, если только ты каким-то образом незаметно не покинешь город.
Шериф предлагал ему выход. Незаметно выскользнуть из города было бы проще простого.
И бежать, бежать, бежать.
Иначе виселица или тюрьма. Келли постарается, чтобы была именно виселица.
— Как видно, выбор у меня небольшой.
— Если ты сдашься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться для тебя помилования, — сказал Синклер. — Весь город будет на твоей стороне, но тебе следует знать, что нет никаких гарантий.
— Но сначала я должен рассказать Мэри Джо. Синклер кивнул.
Уэйд испытывал беспокойство. Осталось еще одно дело. Возможно, еще несколько дней назад он продолжал бы лгать, но не теперь. Синклер вел себя по отношению к нему слишком порядочно.
— Тот мертвец, которого ты нашел месяц назад… В глазах Синклера замерцал огонек. Он ждал.
— Это я убил его. Ты был прав, намекая, что я тот, кто жил в горах. Трое старателей убили мою жену и сына. Он был одним из них.
Синклер кивнул.
— Я так и думал. Догадался, что ты на короткой ноге с теми краснокожими, раз они помогли найти ребенка.
Уэйд невольно нахмурился, услышав слово «краснокожие».
Синклер внезапно улыбнулся.
— Зря ты взъерошился. Лично я ничего против них не имею. Они занимаются своими делами и не досаждают моему городу, а я не досаждаю им. Возможно, в следующий раз, когда у нас потеряется новичок или возникнет какое-то мелкое разногласие, я пошлю за тобой, чтобы ты уладил это дело.
— Если я все еще буду здесь.
— Что-то мне подсказывает, что от тебя трудно избавиться. Иначе я бы с самого начала попытался выдворить тебя подальше.
— Из-за Мэри Джо?
В его глазах промелькнуло сожаление.
— Я реалист. Целый год делал попытки, но так ничего и не добился. Приезжаешь ты, и уже неделю спустя… черт, я никогда раньше не видел, чтобы ее глаза так сияли.
По телу Уэйда пробежала теплая волна. Теплота закралась в самое сердце.
— А что касается того мертвеца, — продолжил Синклер с непроницаемым выражением лица, — уверен, никто никогда не узнает, кто это был и что в точности произошло. В рапорте я так и написал.
— Но остается Келли.
— Ему никто не поверит. В нем слишком много ненависти. Твоя единственная проблема — Сентралия, но это было давно. Я проверял тебя и в конце концов получил ответы на свои телеграммы. Единственное, что имеется против тебя, — операция в Сентралии, но многих бунтарей, участвовавших в ней, уже простили.
Уэйду трудно было это понять, его пока окутывала тьма, неясность, боль.
— Не может быть, чтобы все уладилось так легко.
— А я не думаю, что это легко. Ты сам истязал себя последние двенадцать лет, а хуже наказания не придумать. — Он запнулся. — Меня тоже преследуют призраки, и мне понадобилось много времени, чтобы найти то место, где я мог примириться с ними. Но этот день все-таки пришел. К тому же ты был совсем еще юн.
— Мне было двадцать.
— И пятнадцать, когда в тебе вспыхнула ненависть. Слишком юный возраст, чтобы справиться с таким тяжким грузом.
— Ты шериф или проповедник? — Внутреннее смятение заставило Уэйда произнести колкость.
— Шериф, который считает, что из тебя получится хороший сосед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96