Ему льстило, что он занимает ее внимание. Чаще всего Филаделфия вела себя так, словно он был каким-то надоедливым старым клерком или банкиром, с которым она вынуждена иметь дело. Под ее внешней холодностью угадывалась страстная натура. Она была женщина из плоти и крови. Он снова почувствовал напряжение в паху.
Чтобы избавиться от искушения, он постарался полностью сосредоточиться на колье, но непроизвольно стал смотреть на вырез ее платья, где возвышались соблазнительные округлости грудей, и его желание усилилось.
— А что, если я потеряю колье или его украдут?
Эдуардо, словно очнувшись от сна, удивленно заморгал.
Филаделфия повернулась к нему и приняла его хмурый вид за ответ на свой вопрос.
— Я не собираюсь быть невнимательной, но если вы не доверяете мне свои драгоценности, то лучше прямо сейчас заберите их.
Она попыталась расстегнуть колье, но он перехватил ее руку.
— Я полностью доверяю вам, сеньорита, и полагаюсь на ваше благоразумие. Что бы вы сделали, чтобы защитить их?
— Сделала бы дубликат из стразов, — незамедлительно ответила она и постаралась как можно быстрее освободиться от его пальцев. Неужели на свете есть еще человек, от которого исходит такое тепло? Прикосновения ее отца не были такими же теплыми, а руки Гарри были всегда холодными.
— Я бы поступил точно так же.
Он полез в нагрудный карман и извлек из него точную копию колье. Оно зацепилось за какое-то письмо в кармане, и он вытащил его вместе с украшением. Конверт упал на пол.
Филаделфия нагнулась, чтобы поднять его, но Эдуардо опередил ее и выхватил конверт прямо у нее из-под руки. Она все же успела прочесть адрес — Новый Орлеан. Он распрямился с улыбкой на лице, которой на сей раз не было в его глазах, и поспешно засунул письмо обратно в карман. У нее по спине пробежал холодок — Эдуардо не хотел, чтобы она видела это письмо.
На одном из писем отца тоже значился адрес Нового Орлеана. Было ли это случайным совпадением или он затеял с ней более серьезную игру? Он нанял ее, чтобы помочь ему продать его драгоценности, а она, в свою очередь, намеревалась использовать его для своих собственных целей. И тем не менее ей не следует забывать, что он иностранец и ему нельзя доверять.
Заметив ее смятение, Эдуардо внимательно наблюдал за ней, демонстрируя второе колье.
— Это стразы. Я думаю, что лучше, если настоящее в целях безопасности останется у меня, пока не будет выставлено на продажу в Нью-Йорке.
Филаделфия сжалась.
— Понимаю. Какое из двух колье мы будем продавать, сеньор?
Вот она и попалась. Стало быть, в ее глазах он по-прежнему жулик, шарлатан.
— Вы все еще не доверяете мне? — спросил он.
— У меня на это мало причин, — ответила она. — У вас много знакомых в Новом Орлеане?
Улыбка Эдуардо стала напряженной. Филаделфия была умной и сообразительной. Он должен помнить об этом, так как не хочет, чтобы она начала копаться в его прошлом.
— Несколько. А у вас?
— И у меня тоже, — ответила она ему в тон.
— Как-нибудь мы поговорим о наших знакомых. Возможно, найдем и общих.
В его вежливом ответе Филаделфия уловила легкое раздражение. Она никого не знала в Новом Орлеане, по если он начнет выуживать из нее детали, то может сам попасться в ее сети.
— Какие отношения у вас сейчас с родственниками? — поинтересовался Эдуардо, отвлекая ее внимание от письма.
— Я написала родственникам по материнской линии, что собираюсь навестить кузенов моего отца в Нью-Йорке.
— У вас есть родственники в Нью-Йорке?
— Нет, но мамина родня об этом не знает.
— А ваш адвокат? Что вы сказали ему?
— То же самое. Я пообещала, что буду поддерживать с ним постоянную переписку.
— Значит, вы окончательно порвали с Филаделфией Хант?
— Да.
— А вы себя ощущаете мадемуазель Ронсар?
— Конечно же, нет. — Она посмотрела на билет в руке. — Вы встретите меня в Нью-Йорке?
— Нет, но не надо волноваться. Вас встретит человек, на которого можно положиться.
— Кто он такой? — встревоженно спросила она. — И как я его узнаю?
— Не тревожьтесь, мадемуазель Ронсар. Он сам узнает вас.
Филаделфия закрыла дорожную сумку и, вздохнув, повернулась к вагонному окну, чтобы увидеть свое отражение Прошла уже почти неделя, а она так и не привыкла к темноволосой молодой женщине, каковой была теперь. Она придвинулась поближе, чтобы получше рассмотреть себя, подозревая, что у нее одна бровь темнее другой Она пока еще не овладела искусством нанесения косметики. Стоило ей чуть больше нарумяниться — и она выглядела дешевкой. Слишком мало туши на светлые ресницы — и становилось ясно, что волосы у нее крашеные. Изучив лицо, она со вздохом выпрямилась.
— Волнуетесь, дорогая? — спросила пожилая матрона, сидевшая напротив.
— Да… oui (да (фр.).), — запоздало добавила Филаделфия по-французски.
Господи, какая же она француженка, если то и дело сбивается на английский?
— Впервые едете в Нью-Йорк? — Филаделфия улыбнулась и кивнула.
— Вам там понравится. Вас будут встречать родственники?
— Нет.
— Вот как? — Женщина с подозрением посмотрела на нее.
— Меня встречают, — поспешила добавить Филаделфия с французским акцентом, но на душе у нее стало тяжело. Эдуардо Таварес наказывал ей говорить людям, что почти весь прошлый год она провела в Индии, у своего кузена, где и овладела английским языком. Когда-нибудь она все-таки выдаст себя. Надо быть настоящей сумасшедшей, чтобы согласиться на подобные игры. На душе стало еще тяжелее. У нее нет к этому ни способностей, ни темперамента.
— Вы долго пробудете в стране?
Филаделфия подпрыгнула, словно женщина ткнула ее спицей, которыми она с такой ловкостью вязала.
— Что? В какой стране? — Филаделфия быстро собиралась с мыслями. Что она там говорила? — Mais non (Нет (фр).), только месяц. Затем я поплыву на пароходе в Сан-Франциско.
Седые брови женщины поползли вверх, в то время как спицы быстро вывязывали один ряд красной шерсти за другим.
— Вы едете из Франции кружным путем, — заметила она.
— Я еду не из Франции. Из Индии. — Филаделфия вспыхнула, услышав свой голос. Он звучал как-то жалобно.
— Из Индии? Ничего себе путешествие для молодой леди. — Женщина улыбнулась. — Я вас понимаю. Сама много путешествовала в молодые годы, так как мой отец был капитаном китобойного судна, а моя мать часто плавала с ним в качестве первого помощника. Мой старший брат Джеми перевозит каучук из Бразилии в Бостон. Вы бывали в Бразилии?
Филаделфия с тревогой посмотрела на женщину:
— В Бразилии?
Женщина, желая завязать разговор, продолжала:
— Если хотите знать, то я никогда не была там сама, но Джеми говорит, что это дикое, забытое Богом место. Джунгли, полные язычников, реки, в которых кишат хищные рыбы и змеи… Это вовсе не та страна, куда должен плавать христианин, и я всегда твержу Джеми об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Чтобы избавиться от искушения, он постарался полностью сосредоточиться на колье, но непроизвольно стал смотреть на вырез ее платья, где возвышались соблазнительные округлости грудей, и его желание усилилось.
— А что, если я потеряю колье или его украдут?
Эдуардо, словно очнувшись от сна, удивленно заморгал.
Филаделфия повернулась к нему и приняла его хмурый вид за ответ на свой вопрос.
— Я не собираюсь быть невнимательной, но если вы не доверяете мне свои драгоценности, то лучше прямо сейчас заберите их.
Она попыталась расстегнуть колье, но он перехватил ее руку.
— Я полностью доверяю вам, сеньорита, и полагаюсь на ваше благоразумие. Что бы вы сделали, чтобы защитить их?
— Сделала бы дубликат из стразов, — незамедлительно ответила она и постаралась как можно быстрее освободиться от его пальцев. Неужели на свете есть еще человек, от которого исходит такое тепло? Прикосновения ее отца не были такими же теплыми, а руки Гарри были всегда холодными.
— Я бы поступил точно так же.
Он полез в нагрудный карман и извлек из него точную копию колье. Оно зацепилось за какое-то письмо в кармане, и он вытащил его вместе с украшением. Конверт упал на пол.
Филаделфия нагнулась, чтобы поднять его, но Эдуардо опередил ее и выхватил конверт прямо у нее из-под руки. Она все же успела прочесть адрес — Новый Орлеан. Он распрямился с улыбкой на лице, которой на сей раз не было в его глазах, и поспешно засунул письмо обратно в карман. У нее по спине пробежал холодок — Эдуардо не хотел, чтобы она видела это письмо.
На одном из писем отца тоже значился адрес Нового Орлеана. Было ли это случайным совпадением или он затеял с ней более серьезную игру? Он нанял ее, чтобы помочь ему продать его драгоценности, а она, в свою очередь, намеревалась использовать его для своих собственных целей. И тем не менее ей не следует забывать, что он иностранец и ему нельзя доверять.
Заметив ее смятение, Эдуардо внимательно наблюдал за ней, демонстрируя второе колье.
— Это стразы. Я думаю, что лучше, если настоящее в целях безопасности останется у меня, пока не будет выставлено на продажу в Нью-Йорке.
Филаделфия сжалась.
— Понимаю. Какое из двух колье мы будем продавать, сеньор?
Вот она и попалась. Стало быть, в ее глазах он по-прежнему жулик, шарлатан.
— Вы все еще не доверяете мне? — спросил он.
— У меня на это мало причин, — ответила она. — У вас много знакомых в Новом Орлеане?
Улыбка Эдуардо стала напряженной. Филаделфия была умной и сообразительной. Он должен помнить об этом, так как не хочет, чтобы она начала копаться в его прошлом.
— Несколько. А у вас?
— И у меня тоже, — ответила она ему в тон.
— Как-нибудь мы поговорим о наших знакомых. Возможно, найдем и общих.
В его вежливом ответе Филаделфия уловила легкое раздражение. Она никого не знала в Новом Орлеане, по если он начнет выуживать из нее детали, то может сам попасться в ее сети.
— Какие отношения у вас сейчас с родственниками? — поинтересовался Эдуардо, отвлекая ее внимание от письма.
— Я написала родственникам по материнской линии, что собираюсь навестить кузенов моего отца в Нью-Йорке.
— У вас есть родственники в Нью-Йорке?
— Нет, но мамина родня об этом не знает.
— А ваш адвокат? Что вы сказали ему?
— То же самое. Я пообещала, что буду поддерживать с ним постоянную переписку.
— Значит, вы окончательно порвали с Филаделфией Хант?
— Да.
— А вы себя ощущаете мадемуазель Ронсар?
— Конечно же, нет. — Она посмотрела на билет в руке. — Вы встретите меня в Нью-Йорке?
— Нет, но не надо волноваться. Вас встретит человек, на которого можно положиться.
— Кто он такой? — встревоженно спросила она. — И как я его узнаю?
— Не тревожьтесь, мадемуазель Ронсар. Он сам узнает вас.
Филаделфия закрыла дорожную сумку и, вздохнув, повернулась к вагонному окну, чтобы увидеть свое отражение Прошла уже почти неделя, а она так и не привыкла к темноволосой молодой женщине, каковой была теперь. Она придвинулась поближе, чтобы получше рассмотреть себя, подозревая, что у нее одна бровь темнее другой Она пока еще не овладела искусством нанесения косметики. Стоило ей чуть больше нарумяниться — и она выглядела дешевкой. Слишком мало туши на светлые ресницы — и становилось ясно, что волосы у нее крашеные. Изучив лицо, она со вздохом выпрямилась.
— Волнуетесь, дорогая? — спросила пожилая матрона, сидевшая напротив.
— Да… oui (да (фр.).), — запоздало добавила Филаделфия по-французски.
Господи, какая же она француженка, если то и дело сбивается на английский?
— Впервые едете в Нью-Йорк? — Филаделфия улыбнулась и кивнула.
— Вам там понравится. Вас будут встречать родственники?
— Нет.
— Вот как? — Женщина с подозрением посмотрела на нее.
— Меня встречают, — поспешила добавить Филаделфия с французским акцентом, но на душе у нее стало тяжело. Эдуардо Таварес наказывал ей говорить людям, что почти весь прошлый год она провела в Индии, у своего кузена, где и овладела английским языком. Когда-нибудь она все-таки выдаст себя. Надо быть настоящей сумасшедшей, чтобы согласиться на подобные игры. На душе стало еще тяжелее. У нее нет к этому ни способностей, ни темперамента.
— Вы долго пробудете в стране?
Филаделфия подпрыгнула, словно женщина ткнула ее спицей, которыми она с такой ловкостью вязала.
— Что? В какой стране? — Филаделфия быстро собиралась с мыслями. Что она там говорила? — Mais non (Нет (фр).), только месяц. Затем я поплыву на пароходе в Сан-Франциско.
Седые брови женщины поползли вверх, в то время как спицы быстро вывязывали один ряд красной шерсти за другим.
— Вы едете из Франции кружным путем, — заметила она.
— Я еду не из Франции. Из Индии. — Филаделфия вспыхнула, услышав свой голос. Он звучал как-то жалобно.
— Из Индии? Ничего себе путешествие для молодой леди. — Женщина улыбнулась. — Я вас понимаю. Сама много путешествовала в молодые годы, так как мой отец был капитаном китобойного судна, а моя мать часто плавала с ним в качестве первого помощника. Мой старший брат Джеми перевозит каучук из Бразилии в Бостон. Вы бывали в Бразилии?
Филаделфия с тревогой посмотрела на женщину:
— В Бразилии?
Женщина, желая завязать разговор, продолжала:
— Если хотите знать, то я никогда не была там сама, но Джеми говорит, что это дикое, забытое Богом место. Джунгли, полные язычников, реки, в которых кишат хищные рыбы и змеи… Это вовсе не та страна, куда должен плавать христианин, и я всегда твержу Джеми об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83