Достаточно включить на полную мощь обаятельную улыбку — и они готовы поведать все свои самые сокровенные секреты.
А на Патрисию Кромптон его улыбка совершенно не действует. Видно, я так привык к легким победам, подумал Брайан, что разучился использовать свой шарм. Надо срочно наверстывать упущенное.
Для начала он взглянул на нее. Патрисия ответила ему заученной улыбкой. Так улыбаются американцы, которым с детства внушают: улыбка города берет. Брайан лишь нахмурился и перевел взгляд на дорогу, благо она и впрямь требовала его неотступного внимания. В честь предстоящего праздника на улицы высыпала уйма местных жителей, и им, разумеется, было не до соблюдения правил дорожного движения.
Брайан тихо чертыхнулся.
— Может, поставим машину и пойдем пешком? — предложила Патрисия. — Так будет быстрее, чем пробираться через толпу в час по чайной ложке. Вот там как раз свободное место, ты сможешь поставить машину? Это не просто, я не смогла бы. Мужчины намного превосходят женщин, когда дело касается парковки.
Брайан рассмеялся.
— Что тут смешного? — удивилась Патрисия.
— В таких случаях не мешает смотреть на собеседника, слегка прищурив глаза с длинными накладными ресницами. Так это больше впечатления производит. — Брайан точно вписался в пространство между двумя «мерседесами». Не бери в голову. — Он посмотрел на нее. — Не то чтобы я против женщин-водителей, мне вообще не нравится, когда кто-то ведет машину. — И, вынимая ключ зажигания, добавил:
— Видно, я люблю все держать под контролем.
— Не прикидывайся, что тебе стыдно. Я же вижу, этого и в помине нет. Вы и вся твоя семейка — как мамонты. Или пещерные люди, которые никак не могут понять, что наступили новые времена.
— Мамонты вроде вымерли, а я упорно цепляюсь за жизнь. Или ты поможешь мне перестроиться?
— И не мечтай! — Она остановила его жестом. — Ты надеешься проявить благородство: вот сейчас протянешь мне ключи и заявишь, что на обратном пути машину поведу я. Но ничего не выйдет! Если ты думаешь, что я позволю тебе перепробовать все местные марки виски, а сама буду пить только минералку, то глубоко заблуждаешься.
У Брайана и в мыслях не было заказывать виски, но… Пусть думает, что хочет! Если ей кажется, что в этом словесном поединке за ней осталось последнее слово, — ради Бога!
— Ты раскрыла мой коварный план! — со смехом произнес он. — Идем, найдем, где тут кормят, сядем и ты перечислишь все мои грехи.
— Тогда, боюсь, мы до завтра не управимся.
— Ну что ты! Не такой уж я ужасный! Просто ты должна срочно заняться спасением моей души.
Заодно расскажешь, зачем покрасила ногти.
— На руках или на ногах?
— Сама знаешь где. — Он взял ее под руку: теперь они шли в толпе наряженных туземцев.
Патрисия, естественно, тут же устранилась. — Не бойся, просто мне не хочется, чтобы ты заблудилась в этой толпе.
— Ну вот, а еще говорил, что исправишься!
Брайан, я же не ребенок и сама в состоянии найти дорогу. Мне двадцать пять, я возглавляю преуспевающую австралийскую фирму. Обзывай меня как угодно, но я вовсе не беспомощна.
— Прости великодушно, — сказал Брайан. — Ты же знаешь, я мамонт!
Итак, он сама любезность. Даже пытается шутить. Патрисия тут же насторожилась: если у Брайана Лавджоя появились хорошие манеры, жди беды! Но она не выскажет ему свои подозрения. Пожав плечами, она позволила ему держать ее за руку.
Все в моей власти, напомнила она себе, закрыв глаза. Я контролирую ситуацию. Контролирую себя. И Брайану не удастся обвести меня вокруг пальца.
— Пат, что с тобой?
Она открыла глаза. Брайан нахмурившись смотрел на нее.
— Прошу прощения, — извинилась она. — Просто никак не могу решить, какого вида мамонт. Может, ты вообще не мамонт, а динозавр? Знаешь, такая большая птичка с длинной шеей и удивительно маленьким мозгом.
Или нет, ты, наверное, из подвида…
— Я поражен твоими познаниями в области палеонтологии, но, ради всего святого, оставь свои выводы при себе! Вряд ли ты сообщишь мне что-то лестное, так что лучше уж мне пребывать в счастливом неведении.
— Ну что ты! — заявила Патрисия. — Мама меня научила: хочешь, чтобы тебя слушал мужчина, заведи разговор о нем самом.
— Уж кому, кому знать, как не ей. Сколько раз она была замужем? Пять? Семь? Конечно, браки ее многому научили.
— Не преувеличивай воспитательную силу брака.
— Я и не думаю. Тем более что сейчас она встречается с каким-то тренером или массажистом, уж забыл с кем. Он-то уж точно просветит ее насчет здорового образа жизни.
Интересно, интересно! Брайану известно, с кем встречается его мать. И сколько раз она была замужем. Значит, он поехал с ней не просто так, вслепую, а собрал на нее досье?
Патрисия улыбнулась еще шире.
— В здоровом образе жизни она любому сто очков вперед даст. Кстати, я определила, кто ты: плентозавр. Нравится? Признайся, ты в восторге!
— В восторге — это еще мягко сказано, — улыбнулся он в ответ. — Я на седьмом небе от счастья. И все благодаря тебе.
Патрисия отвернулась и принялась разглядывать вывески.
— Ты, наверное, ужасно проголодался, — сказала она, не глядя в его сторону.
Лишь бы привести себя в порядок, лишь бы не поддаться зову плоти и руководствоваться велениями разума. Он сжимает ее локоть, она чувствует тепло его тела, его мускулы — и не может думать ни о чем другом.
Но высвободить руку тоже нельзя: это означает признать поражение. Показать, что он ей небезразличен.
— Какой великолепный рынок! — сказала она. — Может, зайдем?
— Обеими руками «за». Веди меня, ведь ты тут главная!
— Это все слова, на самом деле вам не терпится завалиться спать.
— Ну что ты! — запротестовал Брайан, — Я, конечно, плентозавр, но не такой соня!
Да, враг не дремлет! Он предпочел провести вечер с ней, а не с кем-нибудь поинтереснее, скажем, с той брюнеткой из ресторана.
Почему? Да потому, что надеется выведать ее планы, а то, чего доброго, и окрутить ее. Вот и любезничает почем зря.
Но ничего у него не выйдет! Патрисия огляделась. Рынок поражал своим великолепием: благоухающие тропические фрукты, мясо на жаровне, приготавливаемое прямо здесь, на рынке, сувениры и безделушки.
Пока она рассматривала яркие платки, Брайан обнаружил на лотке пару сережек необычной формы и поднес их к ее уху.
— Странно, — произнес он, — вы занимаетесь дизайном, но не носите никаких украшений. Даже серег. Почему? Разве плохо служить рекламой собственным изделиям?
— Моя сестра Джессика именно этим и занимается. Гораздо успешнее, чем это получилось бы у меня. — Патрисия поежилась от прикосновения металла. Взяв серьги из его руки, она рассмотрела их. Отличная вещица: до шедевра, конечно, далеко, но никакому европейскому дизайнеру-авангардисту и в голову не пришло бы придать серьгам столь необычную форму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
А на Патрисию Кромптон его улыбка совершенно не действует. Видно, я так привык к легким победам, подумал Брайан, что разучился использовать свой шарм. Надо срочно наверстывать упущенное.
Для начала он взглянул на нее. Патрисия ответила ему заученной улыбкой. Так улыбаются американцы, которым с детства внушают: улыбка города берет. Брайан лишь нахмурился и перевел взгляд на дорогу, благо она и впрямь требовала его неотступного внимания. В честь предстоящего праздника на улицы высыпала уйма местных жителей, и им, разумеется, было не до соблюдения правил дорожного движения.
Брайан тихо чертыхнулся.
— Может, поставим машину и пойдем пешком? — предложила Патрисия. — Так будет быстрее, чем пробираться через толпу в час по чайной ложке. Вот там как раз свободное место, ты сможешь поставить машину? Это не просто, я не смогла бы. Мужчины намного превосходят женщин, когда дело касается парковки.
Брайан рассмеялся.
— Что тут смешного? — удивилась Патрисия.
— В таких случаях не мешает смотреть на собеседника, слегка прищурив глаза с длинными накладными ресницами. Так это больше впечатления производит. — Брайан точно вписался в пространство между двумя «мерседесами». Не бери в голову. — Он посмотрел на нее. — Не то чтобы я против женщин-водителей, мне вообще не нравится, когда кто-то ведет машину. — И, вынимая ключ зажигания, добавил:
— Видно, я люблю все держать под контролем.
— Не прикидывайся, что тебе стыдно. Я же вижу, этого и в помине нет. Вы и вся твоя семейка — как мамонты. Или пещерные люди, которые никак не могут понять, что наступили новые времена.
— Мамонты вроде вымерли, а я упорно цепляюсь за жизнь. Или ты поможешь мне перестроиться?
— И не мечтай! — Она остановила его жестом. — Ты надеешься проявить благородство: вот сейчас протянешь мне ключи и заявишь, что на обратном пути машину поведу я. Но ничего не выйдет! Если ты думаешь, что я позволю тебе перепробовать все местные марки виски, а сама буду пить только минералку, то глубоко заблуждаешься.
У Брайана и в мыслях не было заказывать виски, но… Пусть думает, что хочет! Если ей кажется, что в этом словесном поединке за ней осталось последнее слово, — ради Бога!
— Ты раскрыла мой коварный план! — со смехом произнес он. — Идем, найдем, где тут кормят, сядем и ты перечислишь все мои грехи.
— Тогда, боюсь, мы до завтра не управимся.
— Ну что ты! Не такой уж я ужасный! Просто ты должна срочно заняться спасением моей души.
Заодно расскажешь, зачем покрасила ногти.
— На руках или на ногах?
— Сама знаешь где. — Он взял ее под руку: теперь они шли в толпе наряженных туземцев.
Патрисия, естественно, тут же устранилась. — Не бойся, просто мне не хочется, чтобы ты заблудилась в этой толпе.
— Ну вот, а еще говорил, что исправишься!
Брайан, я же не ребенок и сама в состоянии найти дорогу. Мне двадцать пять, я возглавляю преуспевающую австралийскую фирму. Обзывай меня как угодно, но я вовсе не беспомощна.
— Прости великодушно, — сказал Брайан. — Ты же знаешь, я мамонт!
Итак, он сама любезность. Даже пытается шутить. Патрисия тут же насторожилась: если у Брайана Лавджоя появились хорошие манеры, жди беды! Но она не выскажет ему свои подозрения. Пожав плечами, она позволила ему держать ее за руку.
Все в моей власти, напомнила она себе, закрыв глаза. Я контролирую ситуацию. Контролирую себя. И Брайану не удастся обвести меня вокруг пальца.
— Пат, что с тобой?
Она открыла глаза. Брайан нахмурившись смотрел на нее.
— Прошу прощения, — извинилась она. — Просто никак не могу решить, какого вида мамонт. Может, ты вообще не мамонт, а динозавр? Знаешь, такая большая птичка с длинной шеей и удивительно маленьким мозгом.
Или нет, ты, наверное, из подвида…
— Я поражен твоими познаниями в области палеонтологии, но, ради всего святого, оставь свои выводы при себе! Вряд ли ты сообщишь мне что-то лестное, так что лучше уж мне пребывать в счастливом неведении.
— Ну что ты! — заявила Патрисия. — Мама меня научила: хочешь, чтобы тебя слушал мужчина, заведи разговор о нем самом.
— Уж кому, кому знать, как не ей. Сколько раз она была замужем? Пять? Семь? Конечно, браки ее многому научили.
— Не преувеличивай воспитательную силу брака.
— Я и не думаю. Тем более что сейчас она встречается с каким-то тренером или массажистом, уж забыл с кем. Он-то уж точно просветит ее насчет здорового образа жизни.
Интересно, интересно! Брайану известно, с кем встречается его мать. И сколько раз она была замужем. Значит, он поехал с ней не просто так, вслепую, а собрал на нее досье?
Патрисия улыбнулась еще шире.
— В здоровом образе жизни она любому сто очков вперед даст. Кстати, я определила, кто ты: плентозавр. Нравится? Признайся, ты в восторге!
— В восторге — это еще мягко сказано, — улыбнулся он в ответ. — Я на седьмом небе от счастья. И все благодаря тебе.
Патрисия отвернулась и принялась разглядывать вывески.
— Ты, наверное, ужасно проголодался, — сказала она, не глядя в его сторону.
Лишь бы привести себя в порядок, лишь бы не поддаться зову плоти и руководствоваться велениями разума. Он сжимает ее локоть, она чувствует тепло его тела, его мускулы — и не может думать ни о чем другом.
Но высвободить руку тоже нельзя: это означает признать поражение. Показать, что он ей небезразличен.
— Какой великолепный рынок! — сказала она. — Может, зайдем?
— Обеими руками «за». Веди меня, ведь ты тут главная!
— Это все слова, на самом деле вам не терпится завалиться спать.
— Ну что ты! — запротестовал Брайан, — Я, конечно, плентозавр, но не такой соня!
Да, враг не дремлет! Он предпочел провести вечер с ней, а не с кем-нибудь поинтереснее, скажем, с той брюнеткой из ресторана.
Почему? Да потому, что надеется выведать ее планы, а то, чего доброго, и окрутить ее. Вот и любезничает почем зря.
Но ничего у него не выйдет! Патрисия огляделась. Рынок поражал своим великолепием: благоухающие тропические фрукты, мясо на жаровне, приготавливаемое прямо здесь, на рынке, сувениры и безделушки.
Пока она рассматривала яркие платки, Брайан обнаружил на лотке пару сережек необычной формы и поднес их к ее уху.
— Странно, — произнес он, — вы занимаетесь дизайном, но не носите никаких украшений. Даже серег. Почему? Разве плохо служить рекламой собственным изделиям?
— Моя сестра Джессика именно этим и занимается. Гораздо успешнее, чем это получилось бы у меня. — Патрисия поежилась от прикосновения металла. Взяв серьги из его руки, она рассмотрела их. Отличная вещица: до шедевра, конечно, далеко, но никакому европейскому дизайнеру-авангардисту и в голову не пришло бы придать серьгам столь необычную форму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38