Впрочем, капитан говорил, что вы все-таки вернулись домой. – Его морщинистое лицо расплылось в улыбке. – Не думаю, что вы меня помните. Господи, когда я видел вас в последний раз, вы были еще совсем крошкой! – Старик показал рукой, что в те далекие времена Мэдди не доходила ему и до пояса.
Мэдди удивленно заморгала.
– Мистер Скраггс? О Господи, неужели вы до сих пор работаете у отца?
– Да, и буду работать у него до тех пор, пока Господь не приберет меня. Правда, мы с капитаном стареем. Хорошо, что вы вернулись и сможете присмотреть за ним. У него ведь никого нет, кроме этих двух старых морских волков, которых он поселил в своем доме.
Мэдди почувствовала легкий укол совести, но тут же напомнила себе, как далеко зашел ее отец, чтобы выдать ее замуж за нелюбимого человека.
– Следуйте за мной, мисс Мэдди, – сказал старый клерк, – я покажу вам кабинет капитана. Как видите, мы теперь живем побогаче, чем в прежние времена, когда вы с вашей матерью вынуждены были ютиться на втором этаже конторы капитана на Флит-стрит.
– В самом деле, – согласилась Мэдди, разглядывая элегантную мебель и картины.
Эфраим Скраггс поманил ее согнутым пальцем к массивной резной двери в дальней стене просторной приемной комнаты. Коротко постучавшись, он повернул ручку.
– Мисс Мэдди пришла навестить вас, капитан, – сообщил он и отступил, пропуская девушку в кабинет.
– Мэдди? Какого черта ты тут делаешь? И совсем одна! О Боже, детка, разве леди Урсула не объясняла тебе тысячу раз, что порядочная леди не должна покидать дом без сопровождения?
– Но я приехала не одна, папа, – возразила Мэдди. – Меня ждет в карете леди Кэролайн.
– Ад и все его черти! – Харкур подскочил, как ужаленный. – Биллинсгейтский рыбный рынок не место для такого невинного ребенка, как леди Кэролайн!
– Я это уже поняла, – сварливо заявила Мэдди. – Это трусливое создание даже побоялось выйти из кареты. Поэтому я оставила ее там хныкать и скулить в свое удовольствие.
– Черт тебя подери! Господи, Мэдди, я и вправду начинаю думать, что у тебя в голове ни капли мозгов! – Грозно нахмурившись, Харкур подошел к двери и распахнул ее. – Не выходи из этого кабинета. Я схожу за леди Кэролайн, а потом мы с тобой потолкуем.
Как только дверь за отцом захлопнулась, Мэдди бросилась к письменному столу и принялась лихорадочно обшаривать ящики. Удача ей улыбнулась: во втором же ящике, в правом углу, лежали нужные ей бумаги. Мэдди торопливо запихнула пачку расписок в свой ридикюль, а закладные – в заранее подготовленный разрез в подкладке своей накидки. Задвинув ящик, она торопливо уселась на один из двух стульев, стоявших по другую сторону от стола.
Отдышавшись, она обвела взглядом небольшой, со вкусом обставленный кабинет, настолько непохожий на шумный, вонючий рынок, раскинувшийся внизу, за окном. Всего два месяца назад Тристан и Гарт сидели на этих же стульях, выслушивая ультиматум ее отца. Мэдди почти наяву видела, как отец размахивает перед носом бедного графа этими проклятыми долговыми расписками и требует либо подчиниться его условиям, либо претерпеть унижение долговой тюрьмы.
Мэдди стиснула зубы, представляя себе, насколько беспомощным чувствовал себя Тристан, глядя на незаслуженные терзания своего любимого брата, как отчаянно желал он спасти его из когтей этого почти всесильного купца, который получил возможность распоряжаться будущим графа, а заодно и будущим приемной матери и сестры Тристана. Как-то раз Тристан сказал, что готов ради этих людей на все… и он доказал свои слова, пожертвовав любовью ради чести.
Прошло еще минут десять, прежде чем дверь, наконец, распахнулась, и Харкур подвел плачущую леди Кэролайн к свободному стулу. Кэрри старательно исполнила свое задание, задержав Харкура на время, вполне достаточное для обыска кабинета. И судя по всему, эта неожиданная возможность проявить свой актерский талант чрезвычайно ее порадовала.
– Надеюсь, вы довольны плодами своих усилий, мисс! – возмущенно заявил отец Мэдди, налив Кэролайн стакан воды из графина. – Это бедное дитя упало в обморок от страха, прежде чем я до нее добрался! Она была так перепугана, что мне чуть ли не силой пришлось вытаскивать ее из кареты! – Своей медвежьей ручищей Харкур ласково потрепал по плечу Кэролайн, все еще дрожащую от рыданий.
– Это было так ужасно, – прохныкала Кэрри, стискивая руки так, что костяшки пальцев побелели. – Эти жуткие люди отрубали головы бедным беспомощным рыбкам! Какие у них были страшные топоры… как боевые алебарды саксов! Теперь мне придется купаться в лимонном соке… иначе сегодня вечером в клубе Олмака я буду пахнуть, как утопленник со дна Темзы!
Самая знаменитая актриса из театра на Друри-Лейн не смогла бы сыграть эту роль убедительней. Час спустя, вернувшись вместе с Кэролайн в дом Рэмсденов, Мэдди все еще содрогалась от смеха.
– Ну вот, теперь эти бумаги у нас. Что дальше? – спросила Кэролайн, когда они закрылись в ее спальне, чтобы обсудить свои первые успехи. Судя по тону ее голоса, Кэрри была готова к новым приключениям.
Мэдди сбросила туфли и уселась на подоконник, обхватив колени руками.
– У меня уже есть план, – ответила она, задумчиво глядя на толчею карет и пешеходов внизу, на улице. – Прежде всего, ты должна представить меня леди Саре Саммерхилл, поскольку мне понадобится ее помощь.
– Ну, тогда твой план заранее обречен на провал. Сара – просто душечка, но это самое застенчивое, самое пугливое существо на свете. Она не смогла бы справиться даже с двухлетним ребенком, не то, что с твоим отцом.
Мэдди нахмурилась:
– Ты говорила, что она любит твоего брата. А я убеждена, что женщина всегда найдет в себе смелость сразиться за мужчину, которого любит! Итак, что я должна сделать, чтобы познакомиться с этой застенчивой леди?
– Она будет сегодня в клубе Олмака. Ее матушка таскает ее туда каждую среду, надеясь, что к ней хоть кто-нибудь посватается. Мэдди издала раздраженный стон.
– Ладно, пусть будет Олмак. Ради такого дела я изо всех сил постараюсь вести себя вежливо с нашей чудовищно невежливой леди Джерси.
Клуб Олмака поверг Мэдди в изумление. Она ожидала, что этот самый элитный из лондонских клубов будет донельзя элегантен. Но леди Урсула ввела Мэдди и Кэролайн в большую, жарко натопленную залу, увешанную пыльными бархатными шторами, с покосившимися балконами и колоннами, пропорции которых были слишком диковинными, чтобы иметь право претендовать на родство со своими греческими прародителями.
– Ни в коем случае ничего не ешь и не пей, – шепнула Кэролайн из-под веера. – Олмак славится черствыми бисквитами, пересоленной ветчиной и перегретым лимонадом.
– Тогда почему приглашение в это дрянное местечко считается такой высокой честью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Мэдди удивленно заморгала.
– Мистер Скраггс? О Господи, неужели вы до сих пор работаете у отца?
– Да, и буду работать у него до тех пор, пока Господь не приберет меня. Правда, мы с капитаном стареем. Хорошо, что вы вернулись и сможете присмотреть за ним. У него ведь никого нет, кроме этих двух старых морских волков, которых он поселил в своем доме.
Мэдди почувствовала легкий укол совести, но тут же напомнила себе, как далеко зашел ее отец, чтобы выдать ее замуж за нелюбимого человека.
– Следуйте за мной, мисс Мэдди, – сказал старый клерк, – я покажу вам кабинет капитана. Как видите, мы теперь живем побогаче, чем в прежние времена, когда вы с вашей матерью вынуждены были ютиться на втором этаже конторы капитана на Флит-стрит.
– В самом деле, – согласилась Мэдди, разглядывая элегантную мебель и картины.
Эфраим Скраггс поманил ее согнутым пальцем к массивной резной двери в дальней стене просторной приемной комнаты. Коротко постучавшись, он повернул ручку.
– Мисс Мэдди пришла навестить вас, капитан, – сообщил он и отступил, пропуская девушку в кабинет.
– Мэдди? Какого черта ты тут делаешь? И совсем одна! О Боже, детка, разве леди Урсула не объясняла тебе тысячу раз, что порядочная леди не должна покидать дом без сопровождения?
– Но я приехала не одна, папа, – возразила Мэдди. – Меня ждет в карете леди Кэролайн.
– Ад и все его черти! – Харкур подскочил, как ужаленный. – Биллинсгейтский рыбный рынок не место для такого невинного ребенка, как леди Кэролайн!
– Я это уже поняла, – сварливо заявила Мэдди. – Это трусливое создание даже побоялось выйти из кареты. Поэтому я оставила ее там хныкать и скулить в свое удовольствие.
– Черт тебя подери! Господи, Мэдди, я и вправду начинаю думать, что у тебя в голове ни капли мозгов! – Грозно нахмурившись, Харкур подошел к двери и распахнул ее. – Не выходи из этого кабинета. Я схожу за леди Кэролайн, а потом мы с тобой потолкуем.
Как только дверь за отцом захлопнулась, Мэдди бросилась к письменному столу и принялась лихорадочно обшаривать ящики. Удача ей улыбнулась: во втором же ящике, в правом углу, лежали нужные ей бумаги. Мэдди торопливо запихнула пачку расписок в свой ридикюль, а закладные – в заранее подготовленный разрез в подкладке своей накидки. Задвинув ящик, она торопливо уселась на один из двух стульев, стоявших по другую сторону от стола.
Отдышавшись, она обвела взглядом небольшой, со вкусом обставленный кабинет, настолько непохожий на шумный, вонючий рынок, раскинувшийся внизу, за окном. Всего два месяца назад Тристан и Гарт сидели на этих же стульях, выслушивая ультиматум ее отца. Мэдди почти наяву видела, как отец размахивает перед носом бедного графа этими проклятыми долговыми расписками и требует либо подчиниться его условиям, либо претерпеть унижение долговой тюрьмы.
Мэдди стиснула зубы, представляя себе, насколько беспомощным чувствовал себя Тристан, глядя на незаслуженные терзания своего любимого брата, как отчаянно желал он спасти его из когтей этого почти всесильного купца, который получил возможность распоряжаться будущим графа, а заодно и будущим приемной матери и сестры Тристана. Как-то раз Тристан сказал, что готов ради этих людей на все… и он доказал свои слова, пожертвовав любовью ради чести.
Прошло еще минут десять, прежде чем дверь, наконец, распахнулась, и Харкур подвел плачущую леди Кэролайн к свободному стулу. Кэрри старательно исполнила свое задание, задержав Харкура на время, вполне достаточное для обыска кабинета. И судя по всему, эта неожиданная возможность проявить свой актерский талант чрезвычайно ее порадовала.
– Надеюсь, вы довольны плодами своих усилий, мисс! – возмущенно заявил отец Мэдди, налив Кэролайн стакан воды из графина. – Это бедное дитя упало в обморок от страха, прежде чем я до нее добрался! Она была так перепугана, что мне чуть ли не силой пришлось вытаскивать ее из кареты! – Своей медвежьей ручищей Харкур ласково потрепал по плечу Кэролайн, все еще дрожащую от рыданий.
– Это было так ужасно, – прохныкала Кэрри, стискивая руки так, что костяшки пальцев побелели. – Эти жуткие люди отрубали головы бедным беспомощным рыбкам! Какие у них были страшные топоры… как боевые алебарды саксов! Теперь мне придется купаться в лимонном соке… иначе сегодня вечером в клубе Олмака я буду пахнуть, как утопленник со дна Темзы!
Самая знаменитая актриса из театра на Друри-Лейн не смогла бы сыграть эту роль убедительней. Час спустя, вернувшись вместе с Кэролайн в дом Рэмсденов, Мэдди все еще содрогалась от смеха.
– Ну вот, теперь эти бумаги у нас. Что дальше? – спросила Кэролайн, когда они закрылись в ее спальне, чтобы обсудить свои первые успехи. Судя по тону ее голоса, Кэрри была готова к новым приключениям.
Мэдди сбросила туфли и уселась на подоконник, обхватив колени руками.
– У меня уже есть план, – ответила она, задумчиво глядя на толчею карет и пешеходов внизу, на улице. – Прежде всего, ты должна представить меня леди Саре Саммерхилл, поскольку мне понадобится ее помощь.
– Ну, тогда твой план заранее обречен на провал. Сара – просто душечка, но это самое застенчивое, самое пугливое существо на свете. Она не смогла бы справиться даже с двухлетним ребенком, не то, что с твоим отцом.
Мэдди нахмурилась:
– Ты говорила, что она любит твоего брата. А я убеждена, что женщина всегда найдет в себе смелость сразиться за мужчину, которого любит! Итак, что я должна сделать, чтобы познакомиться с этой застенчивой леди?
– Она будет сегодня в клубе Олмака. Ее матушка таскает ее туда каждую среду, надеясь, что к ней хоть кто-нибудь посватается. Мэдди издала раздраженный стон.
– Ладно, пусть будет Олмак. Ради такого дела я изо всех сил постараюсь вести себя вежливо с нашей чудовищно невежливой леди Джерси.
Клуб Олмака поверг Мэдди в изумление. Она ожидала, что этот самый элитный из лондонских клубов будет донельзя элегантен. Но леди Урсула ввела Мэдди и Кэролайн в большую, жарко натопленную залу, увешанную пыльными бархатными шторами, с покосившимися балконами и колоннами, пропорции которых были слишком диковинными, чтобы иметь право претендовать на родство со своими греческими прародителями.
– Ни в коем случае ничего не ешь и не пей, – шепнула Кэролайн из-под веера. – Олмак славится черствыми бисквитами, пересоленной ветчиной и перегретым лимонадом.
– Тогда почему приглашение в это дрянное местечко считается такой высокой честью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66