– Никогда.
Оставшись наедине с подругой по заговору, Дафна поняла, что ей незачем разыгрывать из себя больную. Она села рядом с Уиллоу и обняла ее за плечи.
– Я тоже виновата. Я возьму на себя часть вины.
– Если ты говоришь о Гидеоне, то это не поможет, – мучила себя Уиллоу. – Я навсегда потеряла его.
– Нет, он тебя простит, как только у него будет время все хорошенько обдумать…
Уиллоу вспомнила, как холодно и бессердечно он прогнал ее, и заплакала.
– Мне придется уехать из Вирджинии-Сити, – всхлипывала она. – О, Дафна, я бы не вынесла этого – жить в этом доме, когда он там…
Дафна сочувственно прижала ее к себе.
– Гидеон любит тебя, Уиллоу. Он не сможет злиться так долго.
Уиллоу вспомнила нежный, смущенный взгляд Гидеона, когда он дарил ей заводную обезьянку прошлой ночью, и почувствовала себя брошенной. Ей не верилось, что тот же самый человек ушел от нее, даже не оглянувшись.
– Он был так спокоен, Дафна, так холоден. Я отдала бы что угодно, только бы он кричал и ругался, вместо того чтобы уйти вот так!
Дафна вздохнула:
– Вы друг друга стоите. И по правде говоря, мы такую кашу заварили.
Уиллоу кивнула, и обе женщины вместе расплакались, потому что одна любила не того мужчину, а другая лишилась того, которого любила.
Пойти на спектакль в сопровождении Захария было идеей Дафны; Уиллоу просто пошла вместе с ними, потому что ей нужно было отвлечься от путавшихся мыслей. Постановка «Ричарда III» была просто пыткой, так как актеры передвижного театра испортили всю пьесу.
Уиллоу шепотом извинилась перед Дафной и Захарием и ушла после первого акта, задержавшись перед внушительным зданием театра, глубоко дыша И думая, где в этот момент может быть Гидеон. Вернулся ли он на ранчо? Был ли он с какой-нибудь женщиной?
Она слегка ссутулилась. При своей любви к занятиям любовью Гидеон скоро найдет себе кого-нибудь еще. А что будет с самой Уиллоу? Сможет ли она полюбить другого мужчину так, как любила Гидеона, или до конца жизни ей придется сгорать от неутоленного желания?
– Уиллоу!
Она почувствовала, как кто-то легко коснулся ее локтя, и, обернувшись, увидела стоявшего позади Захария в безукоризненном щегольском костюме и со шляпой в руках.
– Ты в порядке? – спросил он. Уиллоу угрюмо кивнула:
– Пожалуйста, возвращайся и досмотри пьесу до конца. Я сама доберусь домой.
– Даже не думай об этом, – мягко возразил свояк. – Если я приглашаю женщину куда-нибудь, я обязательно провожаю ее домой.
Уиллоу уловила намек на тот вечер танцев, когда она бросила Захария, ничего не объяснив.
– В таком случае, – резко ответила она, – ты, разумеется, не собираешься покинуть Дафну – ведь ее некому проводить домой.
Захарий скрыл раздражение, хотя и недостаточно искусно.
– Я вернусь за ней, – предложил он.
Уиллоу устала препираться с ним, ей хотелось поскорее вернуться в дом отца, где ее ждала Мария. Сейчас присутствие экономки было для нее огромным утешением, когда она то бранила ее, то баловала.
– Обещаешь? – спросила она.
– Конечно. Вопреки тому, что мой братец, вероятно, наговорил тебе, я джентльмен.
– Я очень в этом сомневаюсь, Захарий. Но я хочу пойти домой, а так как ты не позволишь мне идти одной, что надо заметить, я проделывала тысячи раз, я доверяю тебе отвезти меня прямо домой к отцу.
Он усмехнулся, положил руку на талию Уиллоу и подтолкнул ее к коляске, которую взял напрокат. Сиденье взвизгнуло, когда Захарий уселся рядом и взял вожжи, а ей вспомнилась другая коляска и другая ночь. Ее лицо вспыхнуло в темноте.
Перед домом судьи, который выглядел совсем опустевшим, Захарий так быстро отступился от своих изящных манер, что Уиллоу не успела приготовиться. Левой рукой он взял ее за подбородок, а губы приблизил к ее губам.
Уиллоу ощутила приступ слабости и ярости; она отчаянно пыталась освободиться из рук Захария. Он был, конечно же, намного сильнее, и, не прерывая поцелуя, прижал ее к сиденью коляски.
Уиллоу сопротивлялась, но Захарий проник языком в ее рот, на территорию, принадлежавшую одному лишь Гидеону. Она сильно прикусила его и почувствовала кровь.
Ругаясь и отплевываясь, Захарий наконец отодвинулся, но руки его по-прежнему крепко прижимали Уиллоу к пыльному кожаному сиденью. Она попыталась набрать побольше воздуха и закричать, когда он бесстыдно накрыл ладонями ее грудь.
– Ты маленькая негодница, – прохрипел он, – миленькая маленькая дикая негодница…
Наконец Уиллоу удалось крикнуть, хотя звук получился высоким и писклявым, который едва ли могли услышать за стенами отцовского дома.
Захарий затрясся, поднял руку и так сильно ударил Уиллоу, что она снова ощутила привкус крови. Но на этот раз кровь была ее. Она плюнула в него, а он раздвинул ее колени, борясь с ней, когда она стала дико извиваться, пытаясь освободиться. Страх придал ей сил. Она подняла колено, сильно ударив Захария в пах.
Он застонал и схватился за ушибленное место, а Уиллоу, воспользовавшись моментом, изо всей силы пнула его. Ругаясь и молотя руками, он упал на землю рядом с коляской.
Даже если бы она могла надеяться на помощь из дома, что было крайне сомнительно, так как Девлин был, вероятно, у Дав, а отец Дафны уехал с Гидеоном, Уиллоу не решилась мешкать, выясняя это. Она обеими руками схватила поводья, крикнула на испуганную лошадь и, развернув коляску широким полукругом, поскакала назад в город.
Дафна стояла напротив театра, смущенно и слегка беспокойно озираясь. Уиллоу окликнула ее, задыхаясь и с трудом останавливая коляску, чтобы подруга могла запрыгнуть в нее.
– Уиллоу! – вырвалось у Дафны. Она мертвой хваткой вцепилась в сиденье, когда экипаж снова дернулся. – Что случилось?
– Захарий, – прошипела Уиллоу, вздрагивая. Она до сих пор ощущала его руки на своей груди и язык, глубоко проникающий в ее рот. Ушибленная нижняя губа дергалась. – Как последняя дура, я позволила ему отвезти себя домой – он обещал вернуться за тобой…
– Уиллоу! – прошептала Дафна, широко раскрыв глаза, в которых отражался свет из окон салунов, борделей и игорных домов, мимо которых они проносились. – Он… он пытался изнасиловать тебя?
– Да, – с трудом ответила Уиллоу уже более спокойно, но она не сбавила скорости, которую задала бедной лошади, тянувшей экипаж.
– Куда мы?
– К дому Дав Трискаден, – ответила Уиллоу, которая до сих пор не знала, что ей делать. Простая логика подсказывала, что им нельзя вернуться в дом отца, где их по-прежнему мог караулить Захарий. – Я молю Бога, чтобы отец был там!
Если Дафну и шокировала мысль появиться в такой час в этом, пользующемся дурной славой квартале, то она не подала виду. Возможно, она, как и Уиллоу, считала, что ни у нее, ни у ее подруги не было права заботиться о приличиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Оставшись наедине с подругой по заговору, Дафна поняла, что ей незачем разыгрывать из себя больную. Она села рядом с Уиллоу и обняла ее за плечи.
– Я тоже виновата. Я возьму на себя часть вины.
– Если ты говоришь о Гидеоне, то это не поможет, – мучила себя Уиллоу. – Я навсегда потеряла его.
– Нет, он тебя простит, как только у него будет время все хорошенько обдумать…
Уиллоу вспомнила, как холодно и бессердечно он прогнал ее, и заплакала.
– Мне придется уехать из Вирджинии-Сити, – всхлипывала она. – О, Дафна, я бы не вынесла этого – жить в этом доме, когда он там…
Дафна сочувственно прижала ее к себе.
– Гидеон любит тебя, Уиллоу. Он не сможет злиться так долго.
Уиллоу вспомнила нежный, смущенный взгляд Гидеона, когда он дарил ей заводную обезьянку прошлой ночью, и почувствовала себя брошенной. Ей не верилось, что тот же самый человек ушел от нее, даже не оглянувшись.
– Он был так спокоен, Дафна, так холоден. Я отдала бы что угодно, только бы он кричал и ругался, вместо того чтобы уйти вот так!
Дафна вздохнула:
– Вы друг друга стоите. И по правде говоря, мы такую кашу заварили.
Уиллоу кивнула, и обе женщины вместе расплакались, потому что одна любила не того мужчину, а другая лишилась того, которого любила.
Пойти на спектакль в сопровождении Захария было идеей Дафны; Уиллоу просто пошла вместе с ними, потому что ей нужно было отвлечься от путавшихся мыслей. Постановка «Ричарда III» была просто пыткой, так как актеры передвижного театра испортили всю пьесу.
Уиллоу шепотом извинилась перед Дафной и Захарием и ушла после первого акта, задержавшись перед внушительным зданием театра, глубоко дыша И думая, где в этот момент может быть Гидеон. Вернулся ли он на ранчо? Был ли он с какой-нибудь женщиной?
Она слегка ссутулилась. При своей любви к занятиям любовью Гидеон скоро найдет себе кого-нибудь еще. А что будет с самой Уиллоу? Сможет ли она полюбить другого мужчину так, как любила Гидеона, или до конца жизни ей придется сгорать от неутоленного желания?
– Уиллоу!
Она почувствовала, как кто-то легко коснулся ее локтя, и, обернувшись, увидела стоявшего позади Захария в безукоризненном щегольском костюме и со шляпой в руках.
– Ты в порядке? – спросил он. Уиллоу угрюмо кивнула:
– Пожалуйста, возвращайся и досмотри пьесу до конца. Я сама доберусь домой.
– Даже не думай об этом, – мягко возразил свояк. – Если я приглашаю женщину куда-нибудь, я обязательно провожаю ее домой.
Уиллоу уловила намек на тот вечер танцев, когда она бросила Захария, ничего не объяснив.
– В таком случае, – резко ответила она, – ты, разумеется, не собираешься покинуть Дафну – ведь ее некому проводить домой.
Захарий скрыл раздражение, хотя и недостаточно искусно.
– Я вернусь за ней, – предложил он.
Уиллоу устала препираться с ним, ей хотелось поскорее вернуться в дом отца, где ее ждала Мария. Сейчас присутствие экономки было для нее огромным утешением, когда она то бранила ее, то баловала.
– Обещаешь? – спросила она.
– Конечно. Вопреки тому, что мой братец, вероятно, наговорил тебе, я джентльмен.
– Я очень в этом сомневаюсь, Захарий. Но я хочу пойти домой, а так как ты не позволишь мне идти одной, что надо заметить, я проделывала тысячи раз, я доверяю тебе отвезти меня прямо домой к отцу.
Он усмехнулся, положил руку на талию Уиллоу и подтолкнул ее к коляске, которую взял напрокат. Сиденье взвизгнуло, когда Захарий уселся рядом и взял вожжи, а ей вспомнилась другая коляска и другая ночь. Ее лицо вспыхнуло в темноте.
Перед домом судьи, который выглядел совсем опустевшим, Захарий так быстро отступился от своих изящных манер, что Уиллоу не успела приготовиться. Левой рукой он взял ее за подбородок, а губы приблизил к ее губам.
Уиллоу ощутила приступ слабости и ярости; она отчаянно пыталась освободиться из рук Захария. Он был, конечно же, намного сильнее, и, не прерывая поцелуя, прижал ее к сиденью коляски.
Уиллоу сопротивлялась, но Захарий проник языком в ее рот, на территорию, принадлежавшую одному лишь Гидеону. Она сильно прикусила его и почувствовала кровь.
Ругаясь и отплевываясь, Захарий наконец отодвинулся, но руки его по-прежнему крепко прижимали Уиллоу к пыльному кожаному сиденью. Она попыталась набрать побольше воздуха и закричать, когда он бесстыдно накрыл ладонями ее грудь.
– Ты маленькая негодница, – прохрипел он, – миленькая маленькая дикая негодница…
Наконец Уиллоу удалось крикнуть, хотя звук получился высоким и писклявым, который едва ли могли услышать за стенами отцовского дома.
Захарий затрясся, поднял руку и так сильно ударил Уиллоу, что она снова ощутила привкус крови. Но на этот раз кровь была ее. Она плюнула в него, а он раздвинул ее колени, борясь с ней, когда она стала дико извиваться, пытаясь освободиться. Страх придал ей сил. Она подняла колено, сильно ударив Захария в пах.
Он застонал и схватился за ушибленное место, а Уиллоу, воспользовавшись моментом, изо всей силы пнула его. Ругаясь и молотя руками, он упал на землю рядом с коляской.
Даже если бы она могла надеяться на помощь из дома, что было крайне сомнительно, так как Девлин был, вероятно, у Дав, а отец Дафны уехал с Гидеоном, Уиллоу не решилась мешкать, выясняя это. Она обеими руками схватила поводья, крикнула на испуганную лошадь и, развернув коляску широким полукругом, поскакала назад в город.
Дафна стояла напротив театра, смущенно и слегка беспокойно озираясь. Уиллоу окликнула ее, задыхаясь и с трудом останавливая коляску, чтобы подруга могла запрыгнуть в нее.
– Уиллоу! – вырвалось у Дафны. Она мертвой хваткой вцепилась в сиденье, когда экипаж снова дернулся. – Что случилось?
– Захарий, – прошипела Уиллоу, вздрагивая. Она до сих пор ощущала его руки на своей груди и язык, глубоко проникающий в ее рот. Ушибленная нижняя губа дергалась. – Как последняя дура, я позволила ему отвезти себя домой – он обещал вернуться за тобой…
– Уиллоу! – прошептала Дафна, широко раскрыв глаза, в которых отражался свет из окон салунов, борделей и игорных домов, мимо которых они проносились. – Он… он пытался изнасиловать тебя?
– Да, – с трудом ответила Уиллоу уже более спокойно, но она не сбавила скорости, которую задала бедной лошади, тянувшей экипаж.
– Куда мы?
– К дому Дав Трискаден, – ответила Уиллоу, которая до сих пор не знала, что ей делать. Простая логика подсказывала, что им нельзя вернуться в дом отца, где их по-прежнему мог караулить Захарий. – Я молю Бога, чтобы отец был там!
Если Дафну и шокировала мысль появиться в такой час в этом, пользующемся дурной славой квартале, то она не подала виду. Возможно, она, как и Уиллоу, считала, что ни у нее, ни у ее подруги не было права заботиться о приличиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60