Земля под ее ногами неожиданно оборвалась, и девушка кубарем покатилась по песчаному склону, перед глазами заплясали коричневые и голубые пятна.
Зарывшись в теплый песок, тяжело дыша, Эмили прислушалась. Вокруг царила полная тишина, и только легкий бриз холодил разгоряченное тело. Девушка открыла глаза и увидела маленькие ноги, несколько пар дочерна загорелых ног с растопыренными пальцами. Эмили окружила стайка совершенно голых детишек. На стоявшем ближе всех мальчишке было только ожерелье из ракушек и больше ровным счетом ничего, если не считать широкой улыбки.
Глядя на них, оставалось им только позавидовать. Этих детей никто не запихивал в кринолины и корсеты, не заставлял натягивать длинные чулки и застегивать десятки мелких пуговиц на высоких черных ботинках, немилосердно жавших ноги. Новые знакомые весело разглядывали Эмили, а она не могла отвести от них глаз, восхищаясь их полной свободой.
Наконец взгляд ее остановился на крохотной девчушке, совсем еще младенце, только-только научившемся ходить. Она смаковала свой большой палец, робко поглядывая на Эмили. Именно к ней обратилась девушка, когда нашла в себе силы приподняться на локте.
— Почему вы не пигмеи? Ненавижу детей.
Маленький джентльмен подал ей руку, чтобы помочь встать, и укоризненно сказал:
— А вам не кажется, что нельзя относиться столь нетерпимо к весьма большой прослойке общества, основываясь лишь на возрасте?
Эмили изумленно уставилась на мальчишку. Она не ожидала, что он вообще ее поймет и в лучшем случае пролепечет нечто невразумительное. Девушка встала и вежливо поинтересовалась:
— Думаю, английскому тебя научил Джастин?
— Джастин? — переспросил мальчик.
— Пакеха! — выкрикнула крохотная девчушка, вынув палец изо рта. Ее крик радостно подхватили все дети.
— Боже! От ваших воплей голова трещит! Сейчас же прекратите! — взмолилась Эмили. — Естественно, в вашем представлении Джастин — всемогущий, замечательный, да просто святой.
Дети примолкли и непонимающе уставились на девушку. Видимо, преподаватель не научил их распознавать сарказм. Девчонка смотрела на Эмили с восторгом на грани ужаса.
— Чего это она так на меня уставилась? У меня мурашки по коже бегают.
— Это моя сестра Дани, — пояснил мальчик, положив руку на плечо ребенка, — а меня зовут Кавири.
— Эмили, — представилась девушка. — Зачем вы за мной гнались?
— Мы не гнались, мы просто следовали за тобой. Кто же мог предполагать, что ты такая глупая и свалишься с обрыва?
— До того я тоже была о себе лучшего мнения, — неохотно призналась Эмили. — Вы отлично говорите по-английски, — похвалила она детей. — Неужели всемогущий Пакеха так быстро вас обучил?
Дани открыла было рот для ответа, но Эмили решила, что по горло сыта хвалебными речами в адрес Джастина, и поспешила заткнуть рот девочки ее собственным пальцем. Тем временем остальные дети на все лады повторяли имя девушки, а Дани достала из-за уха красный цветок и молча приладила его в волосах Эмили. Девушка не смогла удержаться от улыбки.
Неожиданно дети возбужденно загалдели на языке маори и стали показывать пальцами в сторону моря.
— Прилив, начинается прилив, — пояснил Кавири.
— Прилив? — переспросила Эмили.
— Что ж тут непонятного? — удивился мальчик. — Морские приливы и отливы — это природное явление, вызванное воздействием луны…
— Сама знаю, можешь не объяснять, — перебила его Эмили.
Кавири взглянул на нее, недоуменно пожал плечами и припустил за своими товарищами. Дети мчались к морю, издавая радостные крики, не нуждавшиеся в переводе. Эмили грустно провожала их глазами, завидуя их непосредственности и полной раскованности; на душе стало одиноко. Из легкой задумчивости ее вывел робкий детский голосок.
— Эмми, — позвала ее девочка, теребя за руку.
Эмили взглянула на ребенка, и сердце ее сладко сжалось. А тут подоспел Кавири. Он решил вернуться, чтобы убедить новую знакомую присоединиться к общему веселью.
— Что ж стоишь, Эмили? Пошли быстрее. День не длится вечно.
— А мне на секунду показалось, что так оно и будет, — с мягкой улыбкой сказала Эмили, взяла Дани за руку и побежала вслед за мальчишкой, вспахивая песок.
Джастин устроился на вершине песчаного холма, откуда открывалась панорама морского побережья. Свежий ветерок теребил волосы, но не мог охладить горячую голову, забитую невеселыми мыслями. Взгляд Джастина был прикован к девушке, танцевавшей в волнах прибоя, чарующей обольстительнице, не дававшей ему покоя ни днем, ни ночью.
«Кто она, черт возьми? Откуда взялась такая, непохожая на всех? Неужели женщины могли так измениться с тех пор, как я покинул Англию?»
Загадочная и влекущая, Эмили не имела ничего общего с дамами, которых Джастин некогда встречал в Лондоне. Непостоянная и переменчивая, она вызывала раздражение, и в то же время хотелось понять причину столь резких переходов от грусти к веселью. Эмили не шла ни в какое сравнение с пустоголовой матушкой Джастина и его скучными сестрами. Их главной и, по сути, единственной заботой в жизни был правильный выбор партнера на танцах. Помнится, красавица Сузанна, нареченная невеста, дала Джастину звонкую пощечину в фойе королевского театра, когда жених сообщил ей, что отказался от богатого наследства. Но ее поступок можно понять и легко объяснить — девица разгневалась, осознав, что лишается огромных денег. У нее был простой и незатейливый мотив — жадность.
Эмили тем временем бродила по колено в воде, приподняв юбку, заливалась смехом, поднимала тучи брызг, а вокруг вовсю веселились дети. В каштановых кудрях красовался красный цветок, жемчужные капли осыпали волосы, сверкали на солнце. Казалось, Эмили была счастлива, но Джастин не раз подмечал в ее глазах затаенную грусть.
Возможно, ей нанес жестокую обиду какой-то негодяй. Джастин задохнулся от ревности и гнева, невольно сжал кулаки. Он готов был растерзать мерзавца, но тут же его охватила легкая грусть. Ведь они могли бы встретиться до того, как смутная тень омрачила ее улыбку!
Девушка встала на колени и принялась строить замок из мокрого песка, а Кавири старательно рыл пяткой ров вокруг.
Может быть, ее соблазнил какой-то богатый повеса? Подобное случалось не раз. Джастин знал истинную цену двойной морали лондонского общества, где любят болтать о порядочности и высокой ответственности за свои поступки, но слова неизменно расходятся с действиями. Никого не касается то, что творится за закрытыми дверями. Мужчина может позволить себе что угодно в отношении беззащитной женщины, но не пойман — не вор, и никто никогда не призовет его к ответственности.
Заходящее солнце спряталось за облако, повеяло прохладой, и Джастин слегка поежился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Зарывшись в теплый песок, тяжело дыша, Эмили прислушалась. Вокруг царила полная тишина, и только легкий бриз холодил разгоряченное тело. Девушка открыла глаза и увидела маленькие ноги, несколько пар дочерна загорелых ног с растопыренными пальцами. Эмили окружила стайка совершенно голых детишек. На стоявшем ближе всех мальчишке было только ожерелье из ракушек и больше ровным счетом ничего, если не считать широкой улыбки.
Глядя на них, оставалось им только позавидовать. Этих детей никто не запихивал в кринолины и корсеты, не заставлял натягивать длинные чулки и застегивать десятки мелких пуговиц на высоких черных ботинках, немилосердно жавших ноги. Новые знакомые весело разглядывали Эмили, а она не могла отвести от них глаз, восхищаясь их полной свободой.
Наконец взгляд ее остановился на крохотной девчушке, совсем еще младенце, только-только научившемся ходить. Она смаковала свой большой палец, робко поглядывая на Эмили. Именно к ней обратилась девушка, когда нашла в себе силы приподняться на локте.
— Почему вы не пигмеи? Ненавижу детей.
Маленький джентльмен подал ей руку, чтобы помочь встать, и укоризненно сказал:
— А вам не кажется, что нельзя относиться столь нетерпимо к весьма большой прослойке общества, основываясь лишь на возрасте?
Эмили изумленно уставилась на мальчишку. Она не ожидала, что он вообще ее поймет и в лучшем случае пролепечет нечто невразумительное. Девушка встала и вежливо поинтересовалась:
— Думаю, английскому тебя научил Джастин?
— Джастин? — переспросил мальчик.
— Пакеха! — выкрикнула крохотная девчушка, вынув палец изо рта. Ее крик радостно подхватили все дети.
— Боже! От ваших воплей голова трещит! Сейчас же прекратите! — взмолилась Эмили. — Естественно, в вашем представлении Джастин — всемогущий, замечательный, да просто святой.
Дети примолкли и непонимающе уставились на девушку. Видимо, преподаватель не научил их распознавать сарказм. Девчонка смотрела на Эмили с восторгом на грани ужаса.
— Чего это она так на меня уставилась? У меня мурашки по коже бегают.
— Это моя сестра Дани, — пояснил мальчик, положив руку на плечо ребенка, — а меня зовут Кавири.
— Эмили, — представилась девушка. — Зачем вы за мной гнались?
— Мы не гнались, мы просто следовали за тобой. Кто же мог предполагать, что ты такая глупая и свалишься с обрыва?
— До того я тоже была о себе лучшего мнения, — неохотно призналась Эмили. — Вы отлично говорите по-английски, — похвалила она детей. — Неужели всемогущий Пакеха так быстро вас обучил?
Дани открыла было рот для ответа, но Эмили решила, что по горло сыта хвалебными речами в адрес Джастина, и поспешила заткнуть рот девочки ее собственным пальцем. Тем временем остальные дети на все лады повторяли имя девушки, а Дани достала из-за уха красный цветок и молча приладила его в волосах Эмили. Девушка не смогла удержаться от улыбки.
Неожиданно дети возбужденно загалдели на языке маори и стали показывать пальцами в сторону моря.
— Прилив, начинается прилив, — пояснил Кавири.
— Прилив? — переспросила Эмили.
— Что ж тут непонятного? — удивился мальчик. — Морские приливы и отливы — это природное явление, вызванное воздействием луны…
— Сама знаю, можешь не объяснять, — перебила его Эмили.
Кавири взглянул на нее, недоуменно пожал плечами и припустил за своими товарищами. Дети мчались к морю, издавая радостные крики, не нуждавшиеся в переводе. Эмили грустно провожала их глазами, завидуя их непосредственности и полной раскованности; на душе стало одиноко. Из легкой задумчивости ее вывел робкий детский голосок.
— Эмми, — позвала ее девочка, теребя за руку.
Эмили взглянула на ребенка, и сердце ее сладко сжалось. А тут подоспел Кавири. Он решил вернуться, чтобы убедить новую знакомую присоединиться к общему веселью.
— Что ж стоишь, Эмили? Пошли быстрее. День не длится вечно.
— А мне на секунду показалось, что так оно и будет, — с мягкой улыбкой сказала Эмили, взяла Дани за руку и побежала вслед за мальчишкой, вспахивая песок.
Джастин устроился на вершине песчаного холма, откуда открывалась панорама морского побережья. Свежий ветерок теребил волосы, но не мог охладить горячую голову, забитую невеселыми мыслями. Взгляд Джастина был прикован к девушке, танцевавшей в волнах прибоя, чарующей обольстительнице, не дававшей ему покоя ни днем, ни ночью.
«Кто она, черт возьми? Откуда взялась такая, непохожая на всех? Неужели женщины могли так измениться с тех пор, как я покинул Англию?»
Загадочная и влекущая, Эмили не имела ничего общего с дамами, которых Джастин некогда встречал в Лондоне. Непостоянная и переменчивая, она вызывала раздражение, и в то же время хотелось понять причину столь резких переходов от грусти к веселью. Эмили не шла ни в какое сравнение с пустоголовой матушкой Джастина и его скучными сестрами. Их главной и, по сути, единственной заботой в жизни был правильный выбор партнера на танцах. Помнится, красавица Сузанна, нареченная невеста, дала Джастину звонкую пощечину в фойе королевского театра, когда жених сообщил ей, что отказался от богатого наследства. Но ее поступок можно понять и легко объяснить — девица разгневалась, осознав, что лишается огромных денег. У нее был простой и незатейливый мотив — жадность.
Эмили тем временем бродила по колено в воде, приподняв юбку, заливалась смехом, поднимала тучи брызг, а вокруг вовсю веселились дети. В каштановых кудрях красовался красный цветок, жемчужные капли осыпали волосы, сверкали на солнце. Казалось, Эмили была счастлива, но Джастин не раз подмечал в ее глазах затаенную грусть.
Возможно, ей нанес жестокую обиду какой-то негодяй. Джастин задохнулся от ревности и гнева, невольно сжал кулаки. Он готов был растерзать мерзавца, но тут же его охватила легкая грусть. Ведь они могли бы встретиться до того, как смутная тень омрачила ее улыбку!
Девушка встала на колени и принялась строить замок из мокрого песка, а Кавири старательно рыл пяткой ров вокруг.
Может быть, ее соблазнил какой-то богатый повеса? Подобное случалось не раз. Джастин знал истинную цену двойной морали лондонского общества, где любят болтать о порядочности и высокой ответственности за свои поступки, но слова неизменно расходятся с действиями. Никого не касается то, что творится за закрытыми дверями. Мужчина может позволить себе что угодно в отношении беззащитной женщины, но не пойман — не вор, и никто никогда не призовет его к ответственности.
Заходящее солнце спряталось за облако, повеяло прохладой, и Джастин слегка поежился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121