Еще несколько секунд, и ковбои угодили бы в нее. Если бы Кэрли не зазвонила в колокол, они все погибли бы. Подумав об этом, испанец упал с коня.
— Рамон!
Натянув поводья, Кэрли спрыгнула с лошади и . опустилась на колени перед мужем. Он был еще в дознании, но оно явно покидало его. Пошевелившись, Рамон застонал:
— Господи!..
— Не двигайся, — сказала Кэрли, сдерживая слезы и стараясь не выдать страха. — Лежи так, я постараюсь унять кровотечение.
Он с трудом откинулся на спину и лежал, тяжело дыша. Кэрли дрожащими руками расстегнула его рубашку. О Боже, сколько крови! Выше сердца — темнело пулевое отверстие, по спине тоже струилась кровь. Это опасное ранение угрожало жизни Рамона, однако Кэрли отогнала ужасную мысль. Они проделали слишком длинный путь, слишком много страдали! Господь, которого она так любила, должен проявить милосердие.
— Отдохни, дорогой, — тихо произнесла девушка. — Все будет хорошо.
Дрожащими руками она задрала подол платья и начала торопливо рвать на полосы нижнюю юбку. Сделав подушечку из одной полосы, Кэрли прижала ее к выходному отверстию на груди. Рамон снова застонал.
— Пуля прошла… навылет, — сказала Кэрли, видя, как страдает муж и едва сдерживая слезы. — Хорошо, если нам удастся остановить кровотечение.
Слово «если» внушает ужас, когда любимому угрожает смерть.
«Господи, — взмолилась она, — я сделай все что угодно, но только не дай Рамону умереть!»
— Мне надо чуть передвинуть тебя. Постараюсь не причинить тебе боли.
Она бережно повернула — его на бок, прижала тампон к входному отверстию на спине и закрепила временную повязку полосой ткани, обмотав ее вокруг широкой груди Рамона. Руки ее дрожали так сильно, что она с трудом завязала узел. Рамон обхватил ее запястье:
— Не бойся, querida. Мы выстояли до этого момента, выдержим и дальше. Преодолеем все… пока мы вместе.
— Я не говорила им. Не знаю, кто это сделал. Только не я, клянусь.
Он посмотрел Кэрли в глаза:
— Я ни на мгновение не усомнился в этом. Ты никогда меня не предавала. Из нас двоих только я совершил предательство.
Она отвела глаза. Сердце ее ныло от боли.
— Я должна кое-что сказать тебе, хотя это следовало сделать гораздо раньше. — Она посмотрела Рамону в глаза. — Я не та, за кого ты меня принимаешь. Моя семья не была богатой… как говорит всем дядя. Я родилась в Пенсильвании в семье бедного шахтера. У меня нет родословной де ла Герра.
— Я думал, когда ты признаешься мне в этом.
— Ты знал? Но откуда?
— Ты говорила об этом в бреду в Льяно-Мирада. Тогда это не имело значения. Не имеет и сейчас.
— Но…
Он прижал палец к ее губам. Провел рукой по волосам жены. Привлек Кэрли к себе и нежно поцеловал в губы.
— Те quiero, mi corazon, — прошептал Рамон. — Те quiero como jamas he querido. Я люблю тебя, мое сердце. Люблю, как не любил никогда.
Кэрли заплакала. Горячие слезы катились по её щекам и падали на перевязанную грудь Рамона. Она так любила его! Ей не вынести смерти Рамона.
Он через силу улыбнулся и поднял ее подбородок:
— Сейчас не время для слез. Поплачешь с моей матерью, когда мы благополучно вернемся домой.
Кэрли встрепенулась:
— Ты собираешься ехать верхом?
— Si, иначе нам не попасть в Лас-Алмас.
— Но ты потерял столько крови, и…
Кэрли вдруг заметила, что толстая тряпичная повязка помогла. Кровь, хлеставшая из раны, начала останавливаться. Если они доберутся до Лас-Алмас, мать и тетка Рамона помогут ей вылечить его. Они поставят его на ноги.
— Ты можешь дойти до коня?
— Si. Ради тебя, querida, я способен на все.
Опираясь на Кэрли, он с трудом поднялся, и они медленно пошли к лошадям. Кэрли помогла Рамону вставить сапог в стремя и сесть в седло. Она отвязала свою лошадь, зная, что та последует за ними. Потом девушка села позади Рамона. Обхватив мужа руками, она повернула коня к Лас-Алмас, молясь о том, чтобы ей удалось справиться с горячим вороным конем.
Сколько раз ей казалось, что они не доберутся до дома! А если и доберутся, то слишком поздно. От верховой езды кровотечение усилилось, Рамон стонал от боли при каждом резком движении коня. Несколько раз он погружался в беспамятство, и только крепкие объятия Кэрли удерживали его в седле.
Все время пути она молила Господа и Святую Деву помочь им вернуться домой.
Ночь казалась бесконечной. Темнота вставала стеной перед ними, и лишь узкий месяц слабо освещал путь. Из мрака доносились уханье совы, вой волков, где-то впереди зарычал медведь.
Кэрли вздрогнула, подумав, что, если какой-нибудь хищник нападет на них или испугает коня, она не удержится в седле. Они двигались по заброшенной тропе, заросшей травой, стараясь не сбиться с пути.
Но в тот момент когда она уже решила, что они заблудились, жеребец поднялся на холм перед ранчо и Кэрли увидела в долине маленькую асиенду.
— Слава Богу! — ликуя, прошептала она, и надежда окрылила ее. Пришпорив коня, Кэрли направила его в долину. Встревоженный Мариано бросился им навстречу. Из темноты вынырнул Два Орла. Баджито залился радостным лаем. Из дома выбежали мать и тетка Рамона.
— Santa Maria! — прошептала Тереза.
— Рамон ранен, тетя, и, боюсь, серьезно.
Сказав это, Кэрли снова ощутила страх, который ей едва удалось сдерживать в пути.
Мариано и Два Орла отнесли Рамона в дом.
— Дон Рамон сильный, — сказал мальчик, ободряюще улыбнувшись Кэрли. — Дома он поправится, сеньора…
В спальне Кэрли и ее свекровь сняли с Рамона окровавленную одежду. Тереза отправилась на кухню вскипятить воду для обработки раны.
— Все не так страшно, как вам кажется, — сказал Рамон слабым голосом. — Со мной случались вещи и похуже.
Дома он чувствовал себя немного бодрее, хотя по-прежнему был бледным и осунувшимся. Рамон нежно улыбнулся Кэрли и сжал ее руку:
— Я не умру, но, пожалуй, мне следовало бы прикинуться умирающим, чтобы вернуть тебя домой.
Ее сердце дрогнуло.
— Я дома, Рамон, и никогда не покину тебя.
Тетка и мать, молча переглянувшись, вышли из комнаты.
Рамон посмотрел на жену:
— Тебе нельзя оставаться здесь сегодня ночью, Кэрли, иначе твой дядя заподозрит, что мы имеем отношение к случившемуся. И тогда все наши усилия окажутся напрасными.
— Но я не могу покинуть тебя — ты ранен! Я должна остаться здесь и ухаживать за тобой.
Он поцеловал ее руку:
— Ты знаешь, что со мной все будет в порядке.
— Дядя вернется только завтра. До этого времени я останусь.
— Думаешь, я хочу, чтобы ты ушла? Если бы не рана, я затащил бы тебя в постель. Но, к сожалению, мне приходится отправить тебя в дель Роблес.
Кэрли умоляюще посмотрела на мужа:
— Позволь мне остаться!
— Это слишком опасно. Женщины позаботятся обо мне, не тревожься. Мариано проводит тебя до ранчо. Я буду с нетерпением ждать той минуты, когда мы снова увидимся.
Сказав это, Рамон потерял сознание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Рамон!
Натянув поводья, Кэрли спрыгнула с лошади и . опустилась на колени перед мужем. Он был еще в дознании, но оно явно покидало его. Пошевелившись, Рамон застонал:
— Господи!..
— Не двигайся, — сказала Кэрли, сдерживая слезы и стараясь не выдать страха. — Лежи так, я постараюсь унять кровотечение.
Он с трудом откинулся на спину и лежал, тяжело дыша. Кэрли дрожащими руками расстегнула его рубашку. О Боже, сколько крови! Выше сердца — темнело пулевое отверстие, по спине тоже струилась кровь. Это опасное ранение угрожало жизни Рамона, однако Кэрли отогнала ужасную мысль. Они проделали слишком длинный путь, слишком много страдали! Господь, которого она так любила, должен проявить милосердие.
— Отдохни, дорогой, — тихо произнесла девушка. — Все будет хорошо.
Дрожащими руками она задрала подол платья и начала торопливо рвать на полосы нижнюю юбку. Сделав подушечку из одной полосы, Кэрли прижала ее к выходному отверстию на груди. Рамон снова застонал.
— Пуля прошла… навылет, — сказала Кэрли, видя, как страдает муж и едва сдерживая слезы. — Хорошо, если нам удастся остановить кровотечение.
Слово «если» внушает ужас, когда любимому угрожает смерть.
«Господи, — взмолилась она, — я сделай все что угодно, но только не дай Рамону умереть!»
— Мне надо чуть передвинуть тебя. Постараюсь не причинить тебе боли.
Она бережно повернула — его на бок, прижала тампон к входному отверстию на спине и закрепила временную повязку полосой ткани, обмотав ее вокруг широкой груди Рамона. Руки ее дрожали так сильно, что она с трудом завязала узел. Рамон обхватил ее запястье:
— Не бойся, querida. Мы выстояли до этого момента, выдержим и дальше. Преодолеем все… пока мы вместе.
— Я не говорила им. Не знаю, кто это сделал. Только не я, клянусь.
Он посмотрел Кэрли в глаза:
— Я ни на мгновение не усомнился в этом. Ты никогда меня не предавала. Из нас двоих только я совершил предательство.
Она отвела глаза. Сердце ее ныло от боли.
— Я должна кое-что сказать тебе, хотя это следовало сделать гораздо раньше. — Она посмотрела Рамону в глаза. — Я не та, за кого ты меня принимаешь. Моя семья не была богатой… как говорит всем дядя. Я родилась в Пенсильвании в семье бедного шахтера. У меня нет родословной де ла Герра.
— Я думал, когда ты признаешься мне в этом.
— Ты знал? Но откуда?
— Ты говорила об этом в бреду в Льяно-Мирада. Тогда это не имело значения. Не имеет и сейчас.
— Но…
Он прижал палец к ее губам. Провел рукой по волосам жены. Привлек Кэрли к себе и нежно поцеловал в губы.
— Те quiero, mi corazon, — прошептал Рамон. — Те quiero como jamas he querido. Я люблю тебя, мое сердце. Люблю, как не любил никогда.
Кэрли заплакала. Горячие слезы катились по её щекам и падали на перевязанную грудь Рамона. Она так любила его! Ей не вынести смерти Рамона.
Он через силу улыбнулся и поднял ее подбородок:
— Сейчас не время для слез. Поплачешь с моей матерью, когда мы благополучно вернемся домой.
Кэрли встрепенулась:
— Ты собираешься ехать верхом?
— Si, иначе нам не попасть в Лас-Алмас.
— Но ты потерял столько крови, и…
Кэрли вдруг заметила, что толстая тряпичная повязка помогла. Кровь, хлеставшая из раны, начала останавливаться. Если они доберутся до Лас-Алмас, мать и тетка Рамона помогут ей вылечить его. Они поставят его на ноги.
— Ты можешь дойти до коня?
— Si. Ради тебя, querida, я способен на все.
Опираясь на Кэрли, он с трудом поднялся, и они медленно пошли к лошадям. Кэрли помогла Рамону вставить сапог в стремя и сесть в седло. Она отвязала свою лошадь, зная, что та последует за ними. Потом девушка села позади Рамона. Обхватив мужа руками, она повернула коня к Лас-Алмас, молясь о том, чтобы ей удалось справиться с горячим вороным конем.
Сколько раз ей казалось, что они не доберутся до дома! А если и доберутся, то слишком поздно. От верховой езды кровотечение усилилось, Рамон стонал от боли при каждом резком движении коня. Несколько раз он погружался в беспамятство, и только крепкие объятия Кэрли удерживали его в седле.
Все время пути она молила Господа и Святую Деву помочь им вернуться домой.
Ночь казалась бесконечной. Темнота вставала стеной перед ними, и лишь узкий месяц слабо освещал путь. Из мрака доносились уханье совы, вой волков, где-то впереди зарычал медведь.
Кэрли вздрогнула, подумав, что, если какой-нибудь хищник нападет на них или испугает коня, она не удержится в седле. Они двигались по заброшенной тропе, заросшей травой, стараясь не сбиться с пути.
Но в тот момент когда она уже решила, что они заблудились, жеребец поднялся на холм перед ранчо и Кэрли увидела в долине маленькую асиенду.
— Слава Богу! — ликуя, прошептала она, и надежда окрылила ее. Пришпорив коня, Кэрли направила его в долину. Встревоженный Мариано бросился им навстречу. Из темноты вынырнул Два Орла. Баджито залился радостным лаем. Из дома выбежали мать и тетка Рамона.
— Santa Maria! — прошептала Тереза.
— Рамон ранен, тетя, и, боюсь, серьезно.
Сказав это, Кэрли снова ощутила страх, который ей едва удалось сдерживать в пути.
Мариано и Два Орла отнесли Рамона в дом.
— Дон Рамон сильный, — сказал мальчик, ободряюще улыбнувшись Кэрли. — Дома он поправится, сеньора…
В спальне Кэрли и ее свекровь сняли с Рамона окровавленную одежду. Тереза отправилась на кухню вскипятить воду для обработки раны.
— Все не так страшно, как вам кажется, — сказал Рамон слабым голосом. — Со мной случались вещи и похуже.
Дома он чувствовал себя немного бодрее, хотя по-прежнему был бледным и осунувшимся. Рамон нежно улыбнулся Кэрли и сжал ее руку:
— Я не умру, но, пожалуй, мне следовало бы прикинуться умирающим, чтобы вернуть тебя домой.
Ее сердце дрогнуло.
— Я дома, Рамон, и никогда не покину тебя.
Тетка и мать, молча переглянувшись, вышли из комнаты.
Рамон посмотрел на жену:
— Тебе нельзя оставаться здесь сегодня ночью, Кэрли, иначе твой дядя заподозрит, что мы имеем отношение к случившемуся. И тогда все наши усилия окажутся напрасными.
— Но я не могу покинуть тебя — ты ранен! Я должна остаться здесь и ухаживать за тобой.
Он поцеловал ее руку:
— Ты знаешь, что со мной все будет в порядке.
— Дядя вернется только завтра. До этого времени я останусь.
— Думаешь, я хочу, чтобы ты ушла? Если бы не рана, я затащил бы тебя в постель. Но, к сожалению, мне приходится отправить тебя в дель Роблес.
Кэрли умоляюще посмотрела на мужа:
— Позволь мне остаться!
— Это слишком опасно. Женщины позаботятся обо мне, не тревожься. Мариано проводит тебя до ранчо. Я буду с нетерпением ждать той минуты, когда мы снова увидимся.
Сказав это, Рамон потерял сознание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74